— Слушай, а радар может?
Брайан ткнул пальцем в цветной монитор радара РКА/ТЛ.
— Пусто, как видишь. Оно и неудивительно. Если бы прежняя команда получила изображение этой чертовой штуки на радаре, то вряд ли бы они полетели через нее.
— Получается, что они ее не увидели? — сказал Ник.
— Не обязательно так. Они могли увидеть нечто слишком поздно, чтобы избежать встречи. Реактивные лайнеры летят быстро, а команда отнюдь не занимается поисками чертовщины в небесах. Да им и не нужно. На то есть наземный контроль. Считай — тридцать или тридцать пять минут со старта, и команда свои задачи выполнила для начала. Птичка взлетела, покинула воздушное пространство «Эл-Эй», радар против столкновений включен и каждые девяносто секунд попискивает, дает понять, что мол начеку. Полет запрограммирован еще до того, как птичка покидает землю, а программа подсказывает автопилоту, что ему надо делать. В кабине это может выглядеть, как чаепитие пилота с помощником. Они могут сидеть лицом к лицу и болтать о последнем фильме. Если кто-нибудь из экипажа зашел перед тем, как стряслось Событие, то был бы еще свидетель. Но мы знаем — этого не случилось. Мужская часть экипажа могла пить кофе с датским печеньем. Девушки готовились угощать всех напитками, когда все и произошло.
— Детальный сценарий, — заметил Ник. — Ты что, меня пытаешься убедить или себя?
— Да в такой ситуации — кого угодно.
Ник улыбнулся, встал и заглянул в иллюминаторы по правому борту, вниз, туда, где должна была находиться земля. Улыбка сначала застыла на его лице, потом исчезла. Колени дрогнули, и он ухватился за спинку кресла.
— Да что же это?.. — произнес он странно тонким голосом.
— Неприятная картина?
Ник вытаращенными глазами посмотрел на Брайана.
— Всю жизнь я думал об Австралии, как о выдумке, которой на свете нет. Потом понял, что она существует. Но вот это, я тебе скажу, точно выдумка. Быть такого не может.
Брайан коротко проверил маршрут по карте, нарисовал на ней кружок красным карандашом — граница штата, в воздушное пространство которого они теперь влетали.
— Послушай, ты можешь выполнить мою просьбу? Не можешь — так и скажи. «Гордость Америки» — слишком дорогая штука, чтобы мы…
— Что ты, что ты, конечно, — пробормотал Ник. Он отвернулся от черной пропасти внизу и посмотрел на небо повыше. — Знать бы, чего искать…
— Я думаю, узнаешь, когда увидишь, — ответил Брайан. После паузы добавил: — Если, конечно, увидим что-то.
Боб Дженкинс сидел, обняв сам себя руками, словно от холода. И действительно, часть его существа испытывала холод, но не физический. Холод шел изнутри.
Что-то во все этом было не так.
Он не знал точно, в чем дело, но что-то шло совсем не так, совсем по-иному… Нечто утрачено… или забыто? То ли была совершена роковая ошибка, то ли ее собирались совершить? Это чувство тревожило его, как смутная боль, источник которой не определялся.
Ощущение какой-то огромной ошибки, которую они совершали, было вот-вот готово облечься в форму определенной мысли, но тут же ускользало, как недостаточно выдрессированное животное.
Что-то делалось неправильно.
Что-то несуразное, не то.
О чем-то забыли.
Впереди него Альберт и Бетани тихо ворковали. Позади Руди Варвик сидел, закрыв глаза и шевеля губами, в кулаке он сжимал четки, через проход сидела Лорел. Держала руку мертвой девочки и поглаживала ее.
«Ошибка».
Боб поднял светозащитную заслонку на иллюминаторе, наклонился, посмотрел вниз и торопливо захлопнул ее. Видеть такое — не только не поможет рациональному мышлению, оно его ликвидирует. То, что было внизу, являло собой чистейшее безумие.
«Я должен их предупредить. Непременно. Они следуют моей гипотезе. Но если моя гипотеза неверна и даже опасна, я должен их предостеречь».
Но о чем, о чем предостеречь?
Вновь почти сформировалось что-то в голове и тут же ускользнуло. Опять стало тенью среди теней… но — настороже.
Он резко отстегнул свои ремни и поднялся.
Альберт обернулся:
— Вы куда?
— В Кливленд, — мрачно буркнул Боб и направился к хвосту самолета, мысленно пытаясь нащупать суть растущей внутренней тревоги.
Брайан отвел взгляд от неба, на котором вновь проявились признаки рассвета, и посмотрел на показания приборов, потом — на кружок на карте. Если разрыв во времени все еще находился на месте, они должны были скоро его увидеть. Если не увидят, он развернется, сделает круг и полетит в ту же сторону, но только чуть отклонившись от высоты и направления. Для запасов топлива — беда, конечно, но, поскольку вся ситуация выглядела теперь абсолютно безнадежной, это уже не имело никакого значения.
— Брайан! — послышался голос Ника. — Мне кажется, я вижу что-то.
Боб Дженкинс достиг самого хвоста самолета и медленно пошел обратно мимо рядов пустых кресел. Смотрел на предметы, лежавшие на них и на полу: кошельки, очки, часы с браслетами, карманные часы, железные подковки от обуви, зубные пломбы, обручальные кольца…
«Что-то не так».
В самом деле? Или просто утомленный разум беспокоится по поводу неизвестно чего? Ментальный эквивалент нервного тика мышцы?
«Брось ты это», — посоветовал сам себе, но не смог успокоиться.
«Но если чего-то не хватает, почему ты этого не замечаешь? Не говорил ли ты сам мальчику, что дедукция — твой хлеб? Разве не написал сорок детективных историй, из которых по крайней мере дюжина — хорошие вещи? Разве „Ньюгейтский Календарь“ не назвал „Спящую Мадонну“ шедевром логики, когда…»
Боб Дженкинс остановился, широко раскрыв глаза. Он смотрел на левые сиденья переднего ряда. На них развалился мужчина с черной бородой и смачно похрапывал. В голове Боба робкий зверек начал с опаской выползать на свет божий. Только оказался он вовсе не маленьким. Порой не замечаешь вещи, потому что они слишком малы, а порой не видишь их, поскольку они слишком велики, слишком явны.
«Спящая Мадонна».
Спящий мужчина.
Он раскрыл рот и хотел вскрикнуть, но спазм перехватил горло. Страх оседлал грудь, как обезьяна. Вместо крика получилось слабое кряхтенье.
Спящая мадонна, спящий мужчина.
«Все, кто выжил, спали.
Теперь, за исключением бородатого, никто из них не спал».
Боб раскрыл рот, чтобы закричать, и снова ни звука не получилось.
— Пресвятой Иисусе, — прошептал Брайан.
Разрыв времени находился впереди них милях в девяноста, градусов на семь-восемь смещенный вправо. Если он и дрейфовал, то отклонился совсем немного. Брайан допустил даже, что маленькое отклонение явилось результатом небольшой погрешности навигационных расчетов.
