– И я очень сожалею о том, что с тобой случилось, – добавила она. – Прости, что раньше тебе этого не сказала.
Она хотела сказать: «Прости за то, что мы случайно сделали с тобой», – но побоялась.
У Дженны задрожал подбородок.
– Вы не виноваты. И это не самое плохое, что случилось со мной. – Она потянула собаку за ошейник и пошла вперед.
Девочки молчали, пока Дженна не скрылась из виду.
– Что может быть хуже, чем ослепнуть? – прошептала Ария.
– Было кое-что пострашнее, – перебила ее Спенсер. – То, о чем знала Эли…
И снова по лицу Спенсер пробежала загадочная тень – словно она многое знала, но боялась сказать. Она вздохнула.
– Тоби… трогал… Дженну, – прошептала она. – Вот чем он занимался в тот вечер. Поэтому Эли и промахнулась, запустив фейерверк прямо в домик.
Спенсер рассказала, что, подкравшись к домику на дереве, Эли увидела силуэт Тоби в окне и запалила фейерверк. А потом рядом с ним появилась Дженна. Выражение ее лица казалось странным, рубашка на ней была расстегнута. Эли видела, как Тоби подошел к Дженне и взял ее за шею. Другой рукой он скользнул сестре под рубашку и спустил бретельку ее лифчика. Дженна выглядела испуганной.
Эли сказала, что и сама пришла в ужас, поэтому потеряла контроль над фейерверком. Огонь быстро воспламенил фитиль, ракета вырвалась и полетела. В следующее мгновение что-то вспыхнуло, грохнуло, посыпались осколки стекла. Кто-то закричал, и Эли убежала.
– Когда Тоби подошел к нам и сказал Эли, что видел ее, она ответила, что тоже видела, как он… развлекался с Дженной, – продолжала Спенсер. – Она пообещала не рассказывать об этом его родителям при одном условии: если Тоби признается в том, что сам запустил фейерверк. Тоби согласился. – Она вздохнула. – Эли взяла с меня клятву никому не рассказывать о том, чем занимался Тоби, ну и обо всем остальном.
– Господи, – прошептала Ария. – Выходит, Дженна была счастлива, когда Тоби отправили в ссылку.
Эмили не знала, что сказать. Она повернула голову и посмотрела на Дженну – та стояла рядом со своей матерью, беседуя с репортером. Каково ей пришлось? Сложно было вообразить, чтобы сводный брат сделал такое. Она вспомнила, какое отвращение испытывала, когда к ней грубо приставал Бен – а что, если бы она жила с ним под одной крышей? И они были бы одной семьей?
Ее терзали противоречивые чувства. То, что делал Тоби со сводной сестрой, конечно, вызывало отвращение, но в то же время заслуживало жалости. Немудрено, что Тоби хотел забыть эту печальную историю из прошлого и начать новую жизнь. И у него это получалось, пока Эмили не запугала его, заставив поверить в то, что старые грехи собирались преследовать его до конца дней.
Ее охватил дикий ужас, она закрыла лицо руками, жадно заглатывая воздух. «Я разрушила жизнь Тоби, – думала она. – Я убила его».
Она дала волю слезам, и подруги ей не мешали – они тоже плакали. Когда поток слез иссяк и из груди начали вырываться лишь сухие рыдания, она подняла голову.
– Я просто не могу в это поверить.
– А я могу, – сказала Ханна. – Эли заботилась только о себе. Она была великим манипулятором.
Эмили удивленно взглянула на нее. Ханна лишь пожала плечами.
– Взять хотя бы мой секрет из седьмого класса. Его знала только Эли. И она изводила меня этим. Всякий раз, когда я отказывалась исполнять ее капризы, Эли угрожала тем, что все расскажет вам – и всем остальным.
– Она и с тобой так поступала? – изумленно спросила Ария. – Порой она позволяла себе такие шуточки, что мой секрет казался шитым белыми нитками. – Она опустила глаза. – Прежде чем Тоби… наглотался таблеток, он успел растрепать все, что знал обо мне. Выдал секрет, который знала только Эли. Секрет, которым меня шантажировал «Э» – то есть Тоби.
Все напряглись.
– И что это было? – спросила Ханна.
– Так, одна семейная тайна. – У Арии задрожали губы. – Я сейчас не могу об этом говорить.
Девочки затихли, задумавшись. Эмили наблюдала за птицами, которые слетались в кормушку, построенную отцом.
– Все указывает на то, что Тоби и был «Э», – прошептала Ханна. – Он не убивал Эли, но по-прежнему хотел отомстить.
Спенсер пожала плечами.
– Надеюсь, ты права.
В доме Эмили было светло и тихо. Родители еще не вернулись, но Кэролайн только что запекла попкорн в микроволновке, и по дому витал его аромат. Эмили всегда казалось, что запах попкорна был гораздо слаще, чем его вкус, и, несмотря на отсутствие аппетита, в животе у нее заурчало. Она подумала: «Тоби уже никогда не насладится запахом попкорна».
Так же как и Эли.
Она выглянула в окно. Всего несколько часов назад Тоби стоял под дверью, умоляя Эмили не рассказывать ничего полиции. Если вдуматься, он просил: «Пожалуйста, не рассказывай им, что я сделал с Дженной».
Эмили снова вспомнила Эли. Оказывается, Эли обманывала их во всем.
Грустно и смешно, но Эмили почти не сомневалась в том, что полюбила Эли именно в ту ночь, когда произошел несчастный случай с Дженной, после того как уехала карета «Скорой помощи» и Эли вернулась домой. Эли казалась такой спокойной и надежной, уверенной в себе и чуткой. Эмили ужасно переживала, но Эли утешила ее, и на душе стало легче.
– Все хорошо, – приговаривала Эли и гладила ее по спине, вычерчивая пальцами ленивые круги. – Я тебе обещаю. Все образуется. Ты должна мне верить.
– Но как образуется? – всхлипывала Эмили. – Откуда ты знаешь?
– Просто знаю, и все.
Потом Эли отвела ее на диван, положила голову подруги к себе на колени и принялась нежно расчесывать пальцами ее волосы. Эмили испытывала невероятное блаженство. Она даже забыла, где находится, все страхи остались позади. Она будто перенеслась в другой мир.
Движения Эли замедлялись, и Эмили начала засыпать. То, что произошло потом, Эмили уже никогда не могла забыть. Эли наклонилась и поцеловала Эмили в щеку. Эмили оцепенела, и сон как рукой сняло. Эли снова поцеловала ее. Эмили едва не застонала от удовольствия. Эли откинулась на спинку дивана и опять погрузила пальцы в волосы подруги. Эмили показалось, что сердце выпрыгнет из груди.
Рациональная часть мозга вычеркнула этот эпизод из памяти, рассудив, что Эли всего лишь утешала ее. Но эмоциональное полушарие бережно взращивало это чувство, и оно расцвело, как те крошечные капсулы из рождественского чулка, которые, разбухая в горячей воде, превращаются в пористые фигурки. Так что, не будь той ночи, возможно, и не родилась бы ее любовь к Эли.
Эмили села на кровать, устремив рассеянный взгляд в окно. Она чувствовала пустоту внутри, как будто ее выпотрошили, подобно хеллоуинской тыкве.
