Ознакомительная версия.
Мысли путались. Похоже, близится конец… он совершил огромную ошибку, решившись рассказать об открытой им тайне не тому, кому следовало. Даже великий кесарь Рудольф, старый ханжа, преисполненный показной набожности, без сомнений отринул бы веру, дабы заполучить секрет, скрытый под финикийскими знаками, темневшими на каменных плитках. Посмотрим правде в глаза – любой, хоть простолюдин, хоть герцог, без торга заплатит за тайну ВЕЧНОЙ МОЛОДОСТИ чужой кровью. Все кончено, он умирает, и теперь другой человек обладает рецептом «пожирателей душ» – он бездумно вверил ему эту тайну, не подумав о последствиях. Как тот распорядится полученными сведениями, уже ясно. Надо было поступать по-другому: в тот день, когда граф увидел то, что… Неважно. Жаль – он так и не успел закончить дело, не смог перевести две фразы в конце шестой таблички…
– Domine Jesu, dimitte nobis debita nostra[36], – из последних сил прошептал умирающий граф, закрывая глаза – точнее, ему показалось, что прошептал. Его бескровные губы не дрогнули, испуская последний вздох. Оплывший огарок толстой сальной свечи отбрасывал колеблющуюся тень на вытянувшееся, строгое лицо мертвеца…
Глава тридцать четвертая
Авария
(23 февраля, четверг, середина дня)
Темно-синяя «Тойота» Каледина неслась по трехуровневой центральной развязке в районе Тверской, по русской привычке бесстыдно подрезая соседние машины и ревя мотором, словно реактивный самолет. Для верности Федор прилепил на крышу трехцветную мигалку, выданную Муравьевым, и теперь ему было плевать на городовых из дорожной полиции – хоть на встречную полосу выезжай. Надо срочно домой, включить подзарядку – батарейка в мобильном сдохла во время утреннего общения с Алисой, а она может позвонить в любой момент. Разговаривать же из офиса МВД после того, как содержание их с Антиповым беседы немедленно оказалось озвучено в выпуске теленовостей, Каледин считал небезопасным. Ко всему прочему, к полудню произошла еще одна «утечка» – на Главном канале показали шокирующий снимок разрезанной на куски Смелковой. Сразу выяснилось, что его автор – Лемешев. Начальство поднялось на дыбы, но разговор с Терентием не состоялся: через минуту ТВ передало с пометкой «срочно» – Муравьева и Антипова в воскресенье планируют скидывать с кремлевского крыльца, и им сразу стало не до внутренних разборок. Тем более вину конкретно Лемешева доказать было невозможно – фотобаза в департаменте полиции находилась в открытом доступе для всех сотрудников.
Далее в конторе начался полный хаос – все прощались, обменивались обогревателями и меховыми шапками, отдавали карточные долги, как перед смертью; зашел глубоко несчастный подпоручик Волин, сунув в руку Каледину пару бумажек. Убитая горем сексуальная секретарша Анфиса, разом превратившись в мымру с распухшим носом, мокрыми глазами и потекшей косметикой, в голос рыдала в коридоре. Недоброжелатели уже известили ее: на Камчатке из-за мороза нельзя носить короткие юбки.
Иллюзий насчет себя Каледин не строил – лес рубят, щепки летят, никакие заслуги тут не помогут. А значит, как ехидно предрекала в начале недели Алиса (чтоб ей языком подавиться), придется ехать в лавку меховщика, покупать шубу: камчатские холода просто собачьи, а уклад жизни среди чиновничества и офицерства – консервативнее не бывает. Крепость Петропавловска до сих пор обороняют бронзовые пушки, отражавшие атаку англо-французского флота в 1854 году, финансы на новые орудия начальство регулярнейшим образом пропивает под крабов, запеченных в майонезе. Воспользовавшись суматохой, Федор исчез из офиса на Петровке – проверять отсутствие сотрудника было некому.
С минуты на минуту Алиса приземлится в аэропорту Вены и поедет в государственный архив, где ее примут с распростертыми объятиями: он заблаговременно послал туда престижный факс с автографом Муравьева. Четкую подпись с завитушками Федор, разумеется, подделал сам. Должностное преступление? Помилуйте, сейчас никто этого не заметит.
Каледин пронесся мимо кинотеатра «Имперiя», промелькнули недостроенные купола очередной церкви – турецкие рабочие с трудом втискивали ее между двумя зданиями. Стройка была затеяна кафешантаном «Лермонтовъ»: его владельцы в рекламных целях оплатили воздвижение на Тверской второй по счету церквушки святого Григория Распутина. Общеизвестно, что в начале XX века кроткий отец Григорий был очень любим дамами-аристократками (коих, ставя в бане в «скотское положение», тот обязывал декламировать Библию) и столь же непопулярен среди их мужей. Помимо завидных мужских способностей, Распутин имел колоссальное влияние на царя с царицей. Мог запросто сказать: «Было мне видение: премьер-министра надо снять» – и на следующий день премьера не было на месте без всяких объяснений. Зимним вечерком в канун Нового года Распутина позвали попить винца с пирожными князь Юсупов и депутат Пуришкевич – утром отца Григория обнаружили в проруби с цианистым калием в желудке и пулей в голове. Как только 25 августа 1917-го царская чета вновь очутилась на троне, императрица сделала все, чтобы Синод причислил ее любимца к лику святых. С утопленниками это не практикуется, но государыня (немка по национальности) поступила в природном русском стиле – профинансировала нужных людей. Первая церковь святого Распутина в Коломенском, построенная в двадцатые годы, давно была забита по самую крышу – дамы-аристократки молились «мученику Григорию», прося его излечить мужей от пикантной немощи. Из уха в ухо лились интимные слухи – на ту, которая рискнет провести в храме ночь, снизойдет святой дух убиенного страстотерпца, и она уйдет оттуда беременной. Таких случаев действительно произошло с десяток, пока однажды полиция нравов не арестовала местного дьякона, после этого чудеса прекратились.
Рекламный экран у «Макдоналдса» вспыхнул заголовком главной новости часа – футбольная сборная империи разгромила в матче Британию. Празднично одетая публика кричала «ура!», в воздух летели шляпы, бейсболки и пробки от шампанского. Свернув к Лубянке, Каледин «зацепил» глазами другую «плазму» со свежей новостью: планируется экспертиза скелета Ленина, найденного при строительстве тоннеля под Петроградом. Трагически упавшего с броневика вождя красных сначала похоронили, но он недолго лежал в могиле – захватившие город горцы «Дикой дивизии» генерала Корнилова выкопали «лысого жлоба» и сожгли в дремучем лесу. В последние годы шло много разговоров насчет того, что нет никакой разницы: белые ли, красные ли – все они воевали за великую Россию. А потому Ленина надо с почетом захоронить по-христиански во имя национального примирения. Поисковые группы следопытов усердно прочесывали леса, разыскивая могилу, и вот теперь, кажется, нашли. Впрочем, экспертизу еще не проводили, а один череп с отсутствием волос – не доказательство. Ну да черт с ними со всеми. Протянув указательный палец, Федор включил кнопку радио – и сразу же понял, что сделал это напрасно.
Ознакомительная версия.
