Ознакомительная версия.
— В какой она группе? — с волнением спросил он.
— Черт ее знает. Серега не спросил.
— Так пусть спросит. Самое важное как всегда забыл! Или ты спроси.
— Я вообще с ней разговаривать больше не хочу.
— Боишься ее, что ли? — подколол приятеля Лешка.
— Да она отмороженная. Рокеры все такие. У них, наверно, от наркотиков крыша съезжает и тормоза слетают… Слушай, может, она наркоманка? — воодушевился новой темой Славик. — А что, похоже! Давай слух распустим!
Лешка внезапно рассердился.
— Только попробуй, — угрожающе сказал он, — тебя просил информацию собрать, а не слухи распускать…
— Ну ты точно влюбился! — сделал выводы Славик и бросил трубку.
Почти неделя прошла с того дня, как новенькая в первый раз появилась в школе. Сперва все шло своим чередом. Покрышкина приходила, сидела в гордом одиночестве на уроках и уходила, окутанная покровом тайны и шлейфом домыслов. Но в четверг, в предпоследний учебный день перед зимними каникулами, на последнем уроке Покрышкина отмочила такое, что Славкина болтовня о наркоманках показалась Лешке, да и не только ему, самой что ни на есть правдой.
Всемирная литература считалась полуфакультативным предметом, на котором можно слегка расслабиться, тем более что она шла шестым уроком. Училка рассказывала что-то о творчестве Диккенса, класс тихонько гудел, все занимались своими делами. Лешка со Славкой увлеченно играли в морской бой. Тут с соседнего ряда донесся странный шум. Лешка обернулся как раз вовремя, чтобы не пропустить самое интересное.
Произошло следующее. Покрышкина, распластавшись на парте, мирно дремала, важная и надменная даже во сне. Тут с передней парты к ней повернулась классная «дива» Машенька Кравченко.
— У тебя запасной ручки случайно нет? — спросила она новенькую, лучезарно ей улыбнувшись.
Это была специальная улыбка — для покорения сердец. Если бы Машенька улыбнулась такой улыбкой Лешке, он бы мгновенно отдал ей и ручку, и сердце, и все, что она попросит. Но на дурную Покрышкину эта улыбка произвела обратное впечатление.
— Чего лыбишься? — мрачно спросила она. — Шапито приехало?
Машенька тут же погасила улыбку, а глаза у нее стали нехорошие.
— Ручки, говорю, запасной нет?
— Нету, — буркнула Покрышкина.
— А я вижу, что есть, — ядовито сказала Машенька, заглядывая в пенал Покрышкиной, лежащий перед ней на парте. Пенал был знатный, с электронным переводчиком, калькулятором и кучей всякого добра, в том числе и парок-тройкой авторучек.
Покрышкина молча закрыла пенал и снова распласталась на парте, готовясь спать дальше. Однако Маша так легко сдаваться не собиралась.
— Красивая барсеточка, — промурлыкала она, раскрывая пенал, и вытащила наружу электронный переводчик. — Ой, какая прелесть! Можно, я посмотрю?
— Положи на место.
Машенька бросила на Покрышкину испытующий взгляд, хихикнула, схватила переводчик и унесла добычу на свою парту.
— Я только посмотрю, как он работает! — прощебетала она через плечо. Покрышкина несколько секунд смотрела в спину Маши тяжелым взглядом. Потом приподнялась, схватила ее за русую косу и с силой рванула на себя. Машенька громко ахнула, взвизгнула, переводчик со стуком упал на парту. Все обернулись к ней, учительница удивленно замолчала. Покрышкина перегнулась через парту, забрала переводчик, спрятала его в пенал и уселась на место как ни в чем не бывало.
Потом, конечно, начался скандал. Машенькины вопли: «Сумасшедшая! Маньячка! Я же тебе сейчас глаза выцарапаю!», всеобщий шум и гам, тщетные попытки училки успокоить класс…
Покрышкина сидела молча и только самодовольно усмехалась. На ее лице было написано глубокое презрение к человечеству.
Глава 28
Частный случай победы добра над злом
Бесконечный урок мировой литературы, слава Богу, закончился. Ники нарочито неторопливо собрала рюкзачок и пошла в гардероб, чувствуя, как новые одноклассники провожают ее косыми взглядами. Окруженная группкой подружек, громко ярилась эта манерная стерва Машка, суля Ники всяческие беды. Все развивалось именно так, как предсказал Толик. Хоть он и не помог ей стать рок-звездой, но надо отдать ему должное — жизнь он знал. С самого первого мгновения в новой школе Ники поняла, что ей здесь будет тяжело. Но чтобы настолько…
Это была не жизнь, а один непрерывный бой. Каждую минуту Ники чувствовала себя словно во вражеском стане. Казалось, даже воздух в школе пропитан недоброжелательностью. Сначала, когда Ники откровенно игнорировали, было даже лучше. Подумать только — два дня с ней никто вообще не разговаривал! Завистливые, враждебные взгляды девчонок, насмешливые ухмылки парней, которым только дай повод поиздеваться… И вот сегодня прорвалось. Однокласснички показали себя во всей красе в лице ведьмы Машки.
«Она ведь нарочно ко мне прицепилась, — думала Ники, перебирая на вешалке в гардеробе чужие куртки в поисках собственной одежды, — чтобы устроить "проверку на вшивость". Я, как увидела ее фальшивую улыбочку, так сразу поняла — затевает гадость. Ну что ж — чего хотела, то и получила. Больше небось не полезет».
На самом деле, Ники была довольна своим поведением в конфликте с Машкой. Хотя сердце у Ники чуть не выпрыгнуло от страха, когда она схватила Машку за косу, а та заверещала, как припадочная, все прошло на высоте.
«Все путем, — подумала Ники, — вырабатываются нужные рефлексы. Самозащита на автомате. Я показала силу, как меня учил Толик. Теперь меня все будут уважать и бояться».
В гардеробе уже начали появляться ученики, но из ее класса еще никто не пришел. Впрочем, Ники еще далеко не всех знала в лицо, а по именам и того меньше. Она заторопилась, завязывая длинные шнурки «гриндерсов». После похода на Леннаучфильм ботинки приобрели черно-бурый оттенок, скукожились и потрескались, но уцелели. Остальную одежду, к сожалению, пришлось выкинуть. Ники сама не понимала, как она ухитрилась не получить там химических ожогов. Она ведь и стен касалась, и дверей, и на пол упала… Особенно жалко было куртку «мечта авиатора». Ники не была уверена, что Толик купит ей новую, такую же. Кожаный плащ вот покупать отказался наотрез, да еще и высмеял. После неудачного визита к Эрлину отцовский энтузиазм Толика вообще как-то скис. Видимо, замучила совесть. Пару раз он звонил узнать, как дела, один раз подвез из школы — и пропал. Ники казалось, что мама этим в глубине души очень довольна. Саму же Ники больше всего интересовало одно — купит ли ей Толик гитару «фендер стратокастер», которую она выбрала по каталогу. Гитара стоила дьявольски дорого — полторы тысячи долларов. «Если Толик расщедрится на гитару, — думала Ники, — я, пожалуй, освобожу его от всех остальных отцовских обязанностей — водить меня по кафе, развлекать, покупать барахло, устраивать карьеру…»
Ознакомительная версия.
