Гибель Валентина стала для Елены не просто шоком. Она чувствовала себя так, будто из-под ног выбили землю и никогда не думала, что будет так горевать о Кузьмичеве.
Елена не представляла себе, как будет жить без дружка, существование которого казалось таким же непреходящим и незыблемым, как закат и рассвет.
За время, прошедшее после похорон Валика, Валентина успела соскучиться по его глупым шуточкам и даже хамскому отношению к себе. О том, что Кузьмичев был неплохим человеком, свидетельствовало неожиданно большое количество людей, пришедших на кладбище. Там Елена и встретилась с участковым Треуховым, который проводил ее до дома, а у самой калитки неожиданно спросил:
– За Вальку своего отомстить хочешь?
– А что я могу сделать?
– Многое, если с пьянками хоть на время завяжешь и меня будешь слушаться…
Боровикова оказалась идеальной шпионкой. Неприметная и стандартная по всем параметрам, она ухитрялась проскальзывать незамеченной в любую щель и весьма толково докладывала Глебу о результатах своих наблюдений.
У участкового глаза на лоб полезли, когда Елена принесла ему ключ.
– Это от его логова. Переодевается он там…
От переполнявших его чувств, Треухов обнял бродяжку.
– Как благодарить тебя, Ленка?
– Возьми эту сволочь, Иваныч, а когда в камеру его запихнешь, от Вальки привет передай!
Елена разрыдалась и убежала, а Треухов, проводив ее печальным взглядом, отправился домой и сразу позвонил Платову.
– Часиков в десять к беседке в своем дворе приходи. Один человечек с тобой встретиться хочет.
– Кто?
– Тот, кто тебе Учителя с потрохами сдаст! – не дожидаясь новых вопросов, Треухов положил трубку.
Учитель вошел в первый подъезд дома Платова без пятнадцати десять и, не встретив никого на пути, поднялся на технический этаж. Замок на чердачной двери был куплен явно в отделе игрушек. Он свалился на бетонный пол от единственного удара молотка.
Пробираясь по чердаку, Учитель освещал себе дорогу фонариком, но все равно спотыкался о груды мусора, оставленные ленивыми строителями.
Дверь, ведущую с чердака в подъезд капитана, не удосужились запереть даже на игрушечный замок. Убийца вышел на площадку, осторожно взглянул вниз и отыскал номер нужной квартиры.
Платов повертел трубку в руках, потянулся к телефону, намереваясь перезвонить Треухову, но передумал. Много чести с него будет!
– Мало с меня сюрпризов, так еще и этот старый хрыч загадками заговорил!
– Кто там тебя обижает? – спросила из кухни Юлия. – Скажи мне, любому уши оборву!
– Один мой участковый предлагает Учителя на блюдечке с голубой каемочкой поднести!
– Фу ты, ну ты! И что для этого требуется?
– Самая малость: к беседке во дворе подойти!
– Слушай, а ты этому участковому доверяешь? – встревожилась Сизова. – Это не ловушка?
– Сто лет Треухова знаю, – заверил Платов. – Если и ему не доверять, лучше на белый свет вообще не родиться!
– Что ж сходи, только не задерживайся, а то котлеты остынут.
Иван взглянул на часы.
– Не волнуйся. Если захочешь, можешь меня в окно увидеть. Там как раз фонарь рядышком.
– Делать мне больше нечего кроме как тобой с девятого этажа любоваться! Сам знаешь, что я предпочитаю работать на предельно близких расстояниях. Скачи во весь опор и возвращайся с головой Учителя, притороченной к седлу твоего скакуна.
Посмеиваясь над напутствием, капитан вышел из квартиры, не подозревая о том, что маньяк, притаившийся наверху, услышал последнюю фразу Сизовой и улыбнулся, по достоинству оценив черный юмор.
Человек, назначивший Платову встречу, уже дожидался его в беседке. Приблизившись, Иван замедлил шаг. Его настораживала поза мужчины. Тот пригнулся, отодвинулся подальше от круга света, отбрасываемого фонарем, а в довершение ко всему, поднял воротник кожаной куртки. Капитан остановился и обернулся к дому. В светлом прямоугольнике окна своей квартиры он увидел силуэт Юли и почувствовал себя увереннее.
– Эй, парень, хватит в мистера Икса со мной играть! Говори, зачем звал!
– Не волнуйся мистер Игрек, присаживайся, все скажу! – бледное лицо Артема Божко освещала усталая улыбка. – Не бойся, Ванька, нынче вечером я вышел на прогулку без молотка.
– Ты?! – капитан рефлекторно попятился.
– Представь себе я. Скажу больше: с убийцей, который терроризирует город, твой покорный слуга не имеет ничего общего. Все это время я прятался у Треухова, но не сидел, сложа руки. Я пришел с доказательствами.
– Значит все-таки Гладун?
– Да, – кивнул Божко. – Не знаю, как ему удалось облапошить наших экспертов, но в том, что Учитель именно он, теперь не осталось никаких сомнений. Подружка покойного Кузьмичева помогла отыскать нам гараж на окраине города, купленный Матвеем. Час назад мы с Иванычем побывали там. Нашли наряды сантехника, милиционера и даже врача. А еще вот это…
Артем протянул Ивану стопку ученических тетрадей.
– Его стихи?
– Да стихи о смерти. Часть их он писал обычными чернилами, а другую – кровью.
– Я не верил, что Учитель ты. Женщина, умершая в больнице…
– Я знаю. Она не опознала меня по фотографии. Глеб все проверил. За день до нападения она побывала в отделе соцзащиты, где пыталась выхлопотать для отца льготы и хорошо запомнила молодого инспектора. Что касается последнего убийства мужчины на пустыре, то по голове его трахнули обрезком арматуры собутыльники. Учитель здесь не при чем.
– И все-таки – отпечатки! Вот, что не дает мне покоя!
– В этом вопросе я – пас! Попахивает мистикой. Впрочем, сейчас не до толкований снов и астрологических прогнозов. Треухов в управлении и дожидается моего звонка, чтобы с опергруппой выехать на задержание Гладуна.
Иван молчал, размышляя над различиями между ним и Артемом в толковании термина «мистика». Божко понимал под мистикой все, что не поддавалось рациональному объяснению. Для него же, капитана Платова, мистика имела конкретные формы и даже свое лицо. Прорезанное глубокими морщинами лицо старика с очень молодыми зелеными глазами. Да, в деле Учителя было предостаточно мистики. Пророчества Лозоплетельщика сбывались. В третий раз Ивану приходилась заглядывать в бездну и сворачивать на дорогу мрака. В третий и последний.
– Вы взломали тот гараж? – Платов посмотрел на тетради, которые держал в руке. – Если Матвей увидит, то сообразит, что к чему и шансов застать его дома у нас не будет.
– Никто ничего не взламывал. Гладун выбросил ключ, и он случайно попал к нам в руки.
– Как выбросил? А молоток? Вы нашли молоток?!
– Молотка там не было. Ты думаешь…
Иван не ответил. Он никак не мог оторвать глаз от обложки верхней тетради, на которой четким, крупным шрифтом был записан его домашний адрес.
