Ознакомительная версия.
— Ты уверена? — поддразнила меня она.
— Уверена, — непреклонно ответила я. — И эта штука со снами мне тоже не по вкусу.
Она широко распахнула нефритовые глаза.
— Это же круто! Ты всегда знаешь, что происходит со мной, а вот я связаться с тобой никогда не могла. Мне очень жаль, что, когда вы исчезли, я еще ничего не знала про сны и не помогла найти вас.
— А вот мне нет. Я рада, что Адриан не сумел уговорить тебя отказаться от лекарств.
Об этом мне стало известно лишь спустя несколько дней после Спокана. Лисса не согласилась с предположением Адриана. Однако позже она призналась мне, что, если бы наше с Кристианом отсутствие затянулось, она, возможно, «сломалась» бы.
— Как ты себя чувствуешь в последнее время? — спросила я, вспомнив ее волнения по поводу лекарств. — Тебе по-прежнему кажется, что они больше не помогают?
— М-м-м… Ну, трудно объяснить. Я чувствую себя ближе к магии, как будто они не блокируют дух полностью. Но никаких побочных эффектов нет… вроде плохого настроения или чего-то такого.
— Это же замечательно! Прекрасная улыбка осветила ее лицо.
— Конечно. Появляется надежда, что когда-нибудь я смогу работать с магией.
Так приятно видеть ее довольной! Я улыбнулась в ответ. Меня всегда огорчало, когда к ней возвращались мрачные эмоции, и я порадовалась за подругу.
«Свет вокруг всех — кроме тебя. Ты утопаешь во тьме, и эта тьма у тебя от Лиссы».
Слова Адриана бились в моем сознании. С чувством тревоги я вспомнила, как вела себя последние недели две. Эти взрывы злости. Мятежность — необычная даже для меня. Черный клубок эмоций в душе…
Нет, решила я. Ничего похожего. Мрачные чувства Лиссы имели в качестве основы магию, мои — стресс. Кроме того, теперь я чувствовала себя прекрасно. Заметив, что она устремила на меня пристальный взгляд, я попыталась вспомнить, на чем остановился наш разговор.
— Может, в конце концов у тебя и впрямь получится. Если Адриан использует дух и не нуждается при этом в таблетках…
Она внезапно рассмеялась.
— Ты не знаешь, да?
— Что?
— Адриан лечится по-своему.
— Лечится? Но он говорил… — Я застонала. — Конечно! Сигареты. Алкоголь. И бог знает что еще.
Она кивнула.
— Да. Он никогда не бывает трезвым.
— Но, скорее всего, не ночью… вот почему он может проникать в мои сны.
— Господи, как мне хотелось бы научиться, — вздохнула Лисса.
— Может, когда-нибудь и научишься. Просто постарайся в процессе не стать алкоголичкой.
— Не стану. Но я научусь. Никто из других повелителей духа не умел, Роза… ну кроме святого Владимира. Я буду учиться, как он. Я научусь использовать дух — так, чтобы не страдать от этого.
Я улыбнулась и положила руку ей на плечо. Я верила в нее — без малейших сомнений.
— Знаю.
В разговорах мы провели большую часть вечера — до тех пор, пока не настало время моих занятий с Дмитрием. Расставшись с Лиссой, я не могла выкинуть из головы кое-что, постоянно беспокоящее меня. Хотя банда была довольно многочисленна, все стражи сходились во мнении — их лидером был Исайя. Это не означало, что опасность миновала; но ясно было: его последователям потребуется время, чтобы создать новую группу.
Однако я никак не могла забыть список, который видела в туннеле в Спокане, тот самый, где перечислялись все королевские фамилий в порядке возрастания их размеров. И Исайя упоминал о Драгомирах. Он знал, их почти не осталось, и говорил о них так, как если бы желал сам стереть с лица земли эту семью. Конечно, теперь он мертв… но вдруг есть и другие стригои, одержимые этой идеей?
Я покачала головой. Нечего беспокоиться — по крайней мере, сейчас. Сначала нужно оправиться от происшедшего. Но скоро, однако, совсем скоро придется разобраться с этим. Я даже не знала, будут ли продолжаться наши занятия, но тем не менее направилась в раздевалку. Переоделась, пошла в гимнастический зал и в комнате с инвентарем обнаружила Дмитрия, читающего очередной детектив. Он поднял на меня взгляд. В последние дни мы мало виделись с ним, наверное, занят с Ташей, решила я.
— Я подумал, может, ты заглянешь. Он заложил книгу закладкой.
— Сейчас же время занятий. Он покачал головой.
— Нет. Сегодня никаких занятий. Сначала тебе нужно полностью прийти в себя.
— Со здоровьем у меня все в полном порядке. Видишь? Прекрасно держусь на ногах.
Я постаралась вложить в свои слова как можно больше фирменной бравады Розы Хэзевей. Дмитрий, однако, на удочку не попался.
— Сядь, Роза.
Он сделал жест в сторону соседнего кресла.
Я на мгновение заколебалась, но потом послушалась. Он передвинул свое кресло, и мы оказались напротив друг друга. Я посмотрела в эти замечательные темные глаза, и сердце у меня затрепетало.
— Никому легко не даются первые… убийства. Даже когда речь идет о стригоях… ну, формально это все равно означает лишить жизни. С этим трудно примириться. А если учесть все испытания, выпавшие на твою долю… — Он вздохнул и взял мою руку в свою. Его пальцы были в точности такие, как мне запомнилось, — длинные, сильные, загрубевшие за годы тренировок. — Когда я увидел твое лицо… когда мы нашли тебя в этом доме… ты не представляешь, что я почувствовал.
Я сглотнула.
— Что… Что ты почувствовал?
— Опустошенность… Глубокую печаль… Ты была жива, но выглядела так… Я не думал, что ты вообще когда-нибудь поправишься. И сердце разрывалось при мысли, что это случилось с тобой в таком юном возрасте. — Он сжал мою руку. — Но ты снова станешь собой — теперь я вижу. И рад. Однако ты еще не в форме. Пока нет. Потерять кого-то, тебе небезразличного… всегда нелегко.
Я оторвала взгляд от его глаз и уставилась в пол.
— Это моя вина, — произнесла я еле слышно.
— М-м-м?
— Гибель Мейсона.
Даже не видя лица Дмитрия, я знала: его переполняет сочувствие.
— Ох, Роза! Нет. Ты приняла несколько неправильных решений… следовало сказать другим, когда ты поняла, куда он отправился… Но не стоит корить себя. Не ты же убила его.
Я подняла взгляд, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
— Можно сказать, что я. То, почему он туда отправился… моя вина. Я рассказала ему о Спокане, хотя ты просил меня не…
Из уголка глаза выкатилась слеза. Нет, определенно пора бороться с этим. Как прежде мать, Дмитрий нежно стер слезу с моей щеки.
— Ты не должна обвинять себя, — сказал он. — Может, ты и сожалеешь о некоторых действиях и хотела бы поступить иначе, но в итоге Мейсон сам принял решение. Он мог никуда не ехать — но предпочел поступить иначе. Окончательное решение принадлежало ему, какова бы ни была твоя первоначальная роль.
Ознакомительная версия.
