Внезапно Крайчек обхватил голову руками, и из тумана снова донеслось то странное гудение, и так же быстро смолкло.
— Господи… оно думает о нас, Сакс. Я чувствую это… чувствую в голове. Оно знает, что мы чувствуем и видим… оно может читать наши мысли.
Сакс ощутил, будто ему под кожу проник жгучий мороз.
— Читает мои мысли? — переспросил он. — Пусть прочитает мои мысли, мать его. Эй! Ты там! Прочитай мои мысли! Давай же… тебе не понравится, что я думаю!
Но это была чистая бравада, показуха, и не более того. Потому что внутри у Сакса все сжалось от холода и ему захотелось закричать. Он решил, что Крайчек выдумал себе этого дьявола… и все же чувствовал что-то у себя в голове. Какой-то легкий шорох, словно шуршание крыльев мотылька.
Двумя минутами спустя он был уверен, что ему все померещилось.
— Ушло… оно ушло, Сакс, — сказал Крайчек, жуя костяшки правой руки. — Но оно вернется… может быть… может быть, оно уже забрало Фабрини и Кука. Может быть, это уже случилось.
— Они вернутся, — без особой уверенности сказал Сакс. — Конечно, вернутся. Когда… когда Куку надоест тереть яйцами по подбородку Фабрини, они вернутся.
Но Крайчек покачал головой.
— А может, и нет. Может, мы уже одни… только ты и я, Сакс. Ну, еще Менхаус.
— Было бы слишком хорошо.
Крайчек рассмеялся, но это был какой-то безумный смешок, как скрип ножа по стеклу.
— Если они не вернутся… интересно, мне просто интересно, кого из нас то существо заберет первым. Меня или тебя? Может, оно просто хочет одного из нас. Глаза у Крайчека засверкали. — Ага… может, оно хочет жертвоприношения, Сакс. Человеческого жертвоприношения. Если оно этого хочет, то, может, дать ему? Просто я знаю парня, который уже связан…
Когда Гослинг сменил на посту Сольца, у того был какой то странный… рассеянный вид. Глаза были затуманенными, а взгляд — отрешенным и каким-то отсутствующим, словно он заблудился в далеких, незримых и недоступных Гослингу мирах.
— Ты в порядке, Сольц?
Только теперь, казалось, Сольц заметил, что он не один. Он посмотрел на Гослинга из-за толстых очков, моргнул, и попытался сфокусировать на нем взгляд.
— Да. Да, я в порядке. Все нормально.
— На что ты там смотрел?
Но тот лишь покачал головой.
— Видел в тумане странные вещи, верно?
— Какие именно странные вещи?
Сольц задумался. Что-то запульсировало у него в горле, глаза заблестели, а взгляд снова стал отрешенным.
— Вещи, которых там нет. Те вещи, которые я видел… на самом деле их не могло там быть, верно?
— Что ты видел?
Сольц снова покачал головой. Он открыл рот, потом снова закрыл. Посмотрел в туман, то же самое сделал Гослинг. Туман никак не изменился. Оставался таким же густым и клубящимся, искрящимся, бледно-желтым, как экран открытого кинотеатра.
— Я видел там корабль, — сказал Сольц. — Не знаю, видел ли я его на самом деле, или мне просто почудилось… но он был как настоящий.
— А можно подробнее?
Сольц прищурился и снова посмотрел в туман.
— Ну… это был странный корабль. Довольно большой. Но не современный. Старый, вроде трехмачтового пиратского судна… да, точно, пиратский корабль. Мачты высокие… только паруса были все в дырах, серые и обвисшие. Я услышал в тумане его скрип, скрежет, и свист ветра в разорванных парусах… потом он появился, и я увидел его. Вокруг него было какое-то странное сияние, понимаешь? Вдоль перил стояли люди, тоже одетые в рваные лохмотья. Мертвецы… призраки… скелеты. Они походили на скелеты… разве это не странно? На скелеты.
Гослинг вздохнул. Не нравилось ему все это.
— Корабль-призрак? Его ты видел?
— Да… думаю, да. Он просто проплыл мимо и исчез в тумане. — Сольц прищурился и склонил голову набок. — Когда он проплывал мимо, я заметил, что на палубе стоит какая-то женщина… женщина. Она помахала мне. И знаешь, что, Гослинг?
— Что?
— У нее не было глаз.
Гослинг почувствовал, как по коже у него пробежал холодок. Мысль о том, что видел Сольц, пугала его, хотя сам Сольц, казалось, воспринял увиденное спокойно. И это было, пожалуй, самое худшее. Как будто его разум разрушился, дошел до той точки, когда уже не различал страх и опасность.
— Иди, приляг, Сольц, тебе нужно отдохнуть.
Сольц кивнул.
— Что… нет, это снова мое воображение. Я подумал, что снова услышал его. Скрип, скрежет, и топот ног по палубам.
— Иди, приляг, — повторил Гослинг.
— Я же не видел его на самом деле, правда?
Гослинг покачал головой, но в глубине души он не был так уверен. Интересно, что еще могло появиться из тумана? И если это будет корабль-призрак, он проплывет мимо… или решит остановиться?
Фабрини, казалось, стало лучше после того, как он открыто признался в своих страхах.
Кук был уверен, что Фабрини в любую минуту готов был убраться с корабля, но тот, казалось, никуда не торопился. И, действительно, когда Кук стал спускаться на главную палубу, Фабрини остался стоять.
— Знаешь, что, Кук? Знаешь, что я думаю? — спросил он, не испуганно, а скорее сердито. — Я думаю, что мне уже осточертело бродить вокруг с поджатым хвостом. С меня хватит. Я не из тех, кто готов обмочиться из-за историй про призраков. Если то, что убило этот экипаж, хочет меня, ему придется очень постараться. Потому что, богом клянусь, легко я не дамся.
— Золотые слова, — сказал Кук. — Чтение этого журнала навело меня на кое-какие мысли.
— На какие?
— Ну… может, я ошибаюсь, но в чем-то Крайчек был прав. Что если эта тварь нуждается в нашем страхе, кормится им? Что если она питает силы от паранойи, тревог и подобных вещей. Что если это так? Тогда, не знаю… может, если мы не будем проявлять свой страх, она ослабнет.
— Звучит разумно. Давай покажем этой засранке, из чего мы сделаны. Давай осмотримся здесь.
Это предложение было для Кука настоящим шоком, но он воспринял его, как и все остальное, с каменным лицом. Они нашли люк и спустились под палубы, в сырую тьму. Там, в этой смрадной черноте было нелегко идти, выпятив грудь. Потому что если наверху атмосфера была угрожающая, то внизу она была невыносимая.
Подсвечивая путь лампой, они принялись исследовать лабиринт проходов. Как Кук и предполагал, внизу было все плохо. Ужасный, тошнотворный смрад, висящий в воздухе, был даже хуже зловония, исходящего от моря и водорослей. Это был отвратительный, удушливый запах разложения и ядовитых испарений. Словно нечто влажное и заплесневелое, запертое в жарком шкафу варилось в собственном соку. Странное сочетание органического распада и ржавых механизмов, стоячей воды, заплесневелого дерева… и полдюжины других вещей, которых ни один человек не смог бы распознать, да и не захотел бы.
