- Ты сдаешься? - выпалила Памела. - Ты СДАЕШЬСЯ? После того, как убил моего мужа!
Он хочет все закончить. Как будто это игра, которая просто стала слишком грубой.
- Пожалуйста, - пробормотал Родни. - Не... не делай мне больно. Мой глаз! – Он начал всхлипывать.
"Сделай это, - сказала она себе. - Просто сделай это. Покончи с ним".
Но она не могла заставить себя ударить.
"Подожди, пока он попытается что-нибудь сделать. Тогда это не будет так похоже на хладнокровное убийство".
- Если ты хоть пальцем шевельнешь, - сказала Памела, - я убью тебя, и да поможет мне Бог.
- Не надо... Пожалуйста. Я сделаю... все, что угодно.
- Отпусти пистолет. Убери руку со ствола.
Пальцы Родни задрожали и разжались. Его рука соскользнула с пистолета.
Памела хотела поднять его, но в правой руке был зажат камень. Она переложила камень в другую руку, затем наклонилась вперед и протянула руку через плечо Родни.
Кончики ее пальцев уже почти легли на пистолет, когда он схватил ее за запястье. Памела замахнулась камнем, целясь ему в голову, но Родни уже брыкался под ней, уже дергал ее за руку.
Она почувствовала, как камень врезался в него. Удар заставил его вскрикнуть.
Но это его не остановило. От рывка за руку Памела перелетела мимо его плеча головой вперед. Она приземлилась на бок, бороздя твердую почву. Родни отпустил ее запястье. Памела перекатилась на спину, надеясь начать быструю серию вращений, которые вывели бы ее из-под удара.
Но она все еще лежала на спине, когда его кулак опустился, ударив ее в живот. У нее перехватило дыхание. Памеле нужно было продолжать перекатываться и уходить от него, но все, что она могла сделать, это обхватить живот, подтянуть колени и попытаться втянуть воздух в легкие. Затем ее руки оказались прижаты к бокам коленями Родни. Он уселся ей на грудь.
- Отвали! Я не могу дышать!
Он наклонился так, что его лицо нависло над лицом Памелы.
- Смотри! - выдохнул он. - Что ты... сделала со мной, - Родни сгорбился еще ниже.
Пустая глазница выглядела как кровавая рана. На щеку и нос Памелы капала отвратительная жидкость. Его верхняя губа подергивалась. Он слегка изменил свое положение, и из глазницы потекло на правую сторону ее лица. Памела быстро закрыла глаза и тут же ощутила падение теплых капель на правое веко. Родни издавал смешки, похожие на придушенные всхлипы.
Потом что-то проникло ей в рот. Стукнуло по верхним зубам, уперлось в язык. Она открыла левый глаз. Родни сунул ей в рот пистолет.
- Вышибу твои... гребаные мозги, - пробормотал он.
Он толкнул ствол глубже. Тот уперся ей в язычок, и Памела начала задыхаться.
Она не услышала выстрел. По крайней мере не сразу. Сначала Памела услышала звук, похожий на щелканье хлыста. Затем послышался звук, похожий на удар молотка по мясу. Родни вскинул голову, и она мельком увидела в его лбу дыру размером с пуговицу рубашки. Потом услышала выстрел. Это было похоже на отдаленный гром, эхом отразившийся от стен каньона. Мгновение спустя из дыры во лбу Родни хлынула струя крови. Она прошла по дуге мимо лица Памелы, затем изогнулась ниже и ударила ее прямо между глаз, когда труп рухнул вперед.
Глава 5
Памела не знала, почему земля под ней вибрирует и что это может быть за громкий ревущий звук.
Девушка задумалась, где она находится и какой сегодня день.
Потом она вдруг вспомнила, что Джим мертв, и вся ее жизнь, казалось, превратилась в мрачные обломки. Памела вспомнила о Родни. Она предположила, что находится в его машине, может быть, лежит на заднем сиденье, и он, вероятно, везет ее, преодолевая остаток пути до...
Нет! Она видела глубокую дыру в середине лба Родни. "Он мертв", - поняла Памела.
Открыв глаза, она увидела, что лежит, растянувшись на сиденье. Но не на сиденье машины Родни.
Памела была в автобусе – на одной из тех длинных мягких скамеек, где люди сидят сразу за водителем, лицом к проходу. Окна над спинкой сиденья были покрыты желтой тканью, которая приглушала солнечный свет и придавала воздуху мутно-золотистый оттенок. Воздух был теплым, но не слишком горячим. Она догадалась, что в автобусе работает кондиционер.
Памела повернула голову. Длинное сиденье через проход было пусто. Опустив взгляд, она посмотрела на себя. На ней все еще были свитер и юбка болельщицы. Большая часть свитера была так густо заляпана кровью, что почти не было видно его первоначального золотистого цвета. Однако он была аккуратно расправлен, как и юбка. Кто-то, должно быть, позаботился поправить ее одежду после того, как уложил на сиденье.
Очевидно, кто-то также позаботился о ее лице. На ощупь оно был свежевымытым. Исследуя его рукой, она не обнаружила никаких следов липкости. Ни на лице, ни в волосах, которые казались слегка влажными. Памела проверила свою руку. На ней не было крови.
Кто-то хорошо вымыл ее, по крайней мере, от шеи и выше.
Посмотрев мимо своих ног, Памела заметила пару пассажиров в первом ряду сидений, расположенных лицом вперед. Мужчину и женщину. Они сидели неподвижно, пристегнутые ремнями безопасности, которые пересекали их грудь и колени. Оба, казалось, смотрели прямо вперед. Парочка была очень хорошо одета для автобуса посреди пустыни: мужчина - в пиджаке и галстуке, женщина - в платье с цветочным узором.
"Должно быть, это чартерный автобус, - подумала она. - Может быть, везет церковную группу на какую-нибудь экскурсию.
Заблудились по дороге в Большой каньон? И, кроме того, религиозные группы обычно не разъезжают, всаживая пули в головы людей.
Тогда кто только что застрелил Родни?"
Памела сомневалась, что ее спас кто-то из этих двоих. Они сидели, как две статуи.
Она кивнула им в знак приветствия, но они не ответили. Памела повернула голову. Через проход от пары сидел ребенок. Может быть, их сын. Лет восьми-девяти. На нем была бейсболка, синие джинсы и футболка. Памела попыталась прочесть надпись на его футболке. Несколько слов были спрятаны под нагрудным ремнем безопасности, но она собрала воедино сообщение, которое показалось ей довольно странным: "Я был в Питсе. Это и есть Ямы. Питс. Калифорния. Население 6".
Хотя мальчик, казалось, был одет как обычный ребенок, он сидел неподвижно у закрытого окна, руки по швам, лицо вперед, и не двигался.
- Привет, - сказала Памела, надеясь, что ее голос прозвучит достаточно громко, чтобы быть услышанной за шумом автобуса.
Мальчишка даже не взглянул на нее.
"Очень дружелюбные люди, - подумала она. - Наверное, религиозная группа. Кучка святош-фанатиков. Может, они практикуют обет молчания".
"Да, но кто-то застрелил Родни. Кто-то спас мне жизнь". - Памела села. Повернувшись к проходу, она опустила ноги. Ступни у нее затекли и болели, поэтому она осторожно поставила их на пол. Резиновый коврик на полу был прохладным и гладким, немного шершавым. Она помахала мальчику рукой.
Тот проигнорировал ее, и Памела повернула голову налево. Сразу за подлокотником кресла, на котором она лежала, от пола до уровня ее плеч поднималась металлическая перегородка. Она предположила, что перегородка была там, чтобы защитить спинку водительского сиденья, хотя верхняя часть сиденья и голова водителя были видны.
Шофер был без головного убора. Его черные волосы были так коротко подстрижены сзади и по бокам, что сквозь них виднелась кожа головы. Из-за короткой стрижки его уши казались слишком большими. На макушке волосы торчали прямо вверх, как щетина щетки.
- Привет, - сказала Памела.
Он не ответил.
- Водитель? - спросила она, повысив голос.
- Никаких разговоров, мэм, - крикнул он, не оборачиваясь. В его голосе не было злости, как у человека, констатирующего очевидный факт.
- Что? - спросила она. - Что значит "никаких разговоров"?
