— Вернёмся к предмету нашего разговора.
— Какому из?
— Почему я должен захотеть избавиться от Вас?
Ева глубоко вздохнула.
— Вы читали досье?
— Читал.
— И?
Саваоф Теодорович пожал плечами.
— Не заметил там ничего такого, что бы меня смутило.
— Значит, Вы невнимательно его читали.
— Навряд ли, — Саваоф Теодорович пробежался глазами по шахматному полю и передвинул фигуру. — Я всегда внимательно читаю досье, особенно когда дело касается близких мне… Людей. Ваш ход.
— И Вас не смутила строчка с моими болезнями?
— Ничуть.
— А зря, — Ева опустила взгляд на доску и сосредоточилась на игре. — Подобное пренебрежение может плохо для Вас обернуться. Для Вас и для Ады.
Саваоф Теодорович тихо засмеялся, хотя Ева не сказала ничего смешного.
— Позвольте мне самому решать, подходите Вы мне или нет. Поверьте, если бы Вы меня чем-то не устраивали, Вы бы не получили моё смс накануне пятницы.
— Но я больна. Возможно.
Саваоф Теодорович сначала замер, а потом с опасным блеском в глазах наклонился вперёд.
— Я предложил Вам должность? Да. Вы согласились? Да. Какая Вам разница, почему я это сделал? Какое. Вам. Дело? — прошипел он ей почти в лицо с лёгким змеиным прищуром. Взгляд Евы остался холоден и пуст. — Вы согласились. Всё. Точка. Тема закрыта.
— Минутная слабость, — выдохнула полушёпотом Ева, но Саваоф Теодорович услышал.
— Сомневаюсь, — усмехнулся он, двигая фигуры на шахматном поле. — Скорее безысходность, причём не просто безысходность, а многолетний поиск отдушины.
— И выхода, — кивнула своим и его мыслям Ева, выдавая настроение одними только глазами. — Ваш ход.
— Я не хотел Вас задеть. Простите.
— Да нет, всё нормально. Это правда, не более и не менее. Просто будьте готовы к странным выходкам с моей стороны…
— Мы уже это обсудили и закрыли тему, — нетерпеливо перебил её Саваоф Теодорович. — Ваш ход.
— Да-да, простите.
— Давайте лучше поговорим об Аде.
— Аде? — с удивлением переспросила Ева. Саваоф Теодорович показал глазами наверх, и Ева понятливо кивнула.
— Как она Вам?
— Не знаю, — пожала плечами Ева и скосила глаза в окно. Там всё ещё шёл дождь. — Как и с Вами, мы знакомы всего… Три неполных дня. Нигде раньше мы с Вами не встречались, если мне не изменяет память.
— Не прикидывайтесь. Я спрашиваю про Ваше впечатление. Неоднозначное впечатление.
Ева прищурилась.
— Как Вы узнали?
— У Вас написано на лице, — Саваоф Теодорович неопределённо махнул рукой перед своим лбом и снова засмеялся. — Так что?
— Ей точно пять лет?
— Юридически — да.
— Что значит «юридически»?
Саваоф Теодорович откинулся на спинку стула и поднял свои раздвоенные глаза к потолку.
— Один, два, три, четыре, пять. Всего лишь цифры! Что они вообще значат?
— Количество прожитых лет.
— Да. Но возраст человека определяет не количество прошедших годов — я сейчас говорю про настоящий возраст, возраст души, — а события, которые случились за это время. Что заставляет нас становиться старше? Умнее? Не обязательное условие, но трагедии подходят для этого лучше всего…
— Так у Вас случилась трагедия? Поэтому Вам не с кем оставить Аду?
— Может быть, — размыто ответил Саваоф Теодорович, возвращаясь к игре. — Ваш ход.
— Хорошо, а Мария? — спросила Ева спустя какое-то время тишины. Саваоф Теодорович вопросительно поднял на неё глаза.
— Что — Мария?
— Кто это? Вряд ли просто бывшая коллега.
— Друг, пожалуй. Почему нет?
Ева усмехнулась.
— Как-то не похоже.
— Придётся поверить. Да и вы толком не виделись — как Вы можете о ней судить, если не видели её истинное лицо?
— Истинное лицо? — скептически выгнула бровь Ева, делая ход. — А оно есть?
— Вы сегодня не в настроении.
— Вы тоже.
— Да, оно есть, и очень красивое, если хотите знать, — Саваоф Теодорович встал из-за стола за чайником. — Чай?
— Если можно. Она правда Ваш друг?
— Да. Что Вас так удивляет?
Ева откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула.
— Не знаю. Она — именно она — не похожа на друга.
— Нет, ну Вы определённо сегодня не в духе. Где Ваша привычная светлость?
— Привычная? Вы со мной не знакомы.
— Бросьте, Ева. Вчера и позавчера Вы такой не были, и вряд ли ещё когда-то будете такой.
— Что поделать — настроение не всегда бывает хорошим. Оно не плохое, и это уже замечательно.
— Вы слишком мнительны.
— А Вы?
— М?
— А Вы мнительны?
— Есть такое. И суеверен.
— Например?
Саваоф Теодорович усмехнулся.
— Я бы привёл парочку случаев, но, боюсь, они Вас испугают.
— Не Вам и не мне говорить о страхе. Рассказывайте, раз уж начали.
Саваоф Теодорович хмыкнул и сделал ход.
— Моё сообщение разбудило Вас. Вы спали.
— Да. Не буду даже спрашивать, откуда Вы это знаете.
— Да уж, не утруждайтесь. Более того скажу, что Вы заснули над Библией. Вы читали её, верно?
— Скорее освежала в памяти. И что с того?
Саваоф Теодорович пожал плечами.
— Ничего. Я вижу в этом светлое предзнаменование, но Вы — вряд ли.
— Какое предзнаменование?
— Светлое, — глаза Евы холодно прищурились. — Вы не доверяете мне.
— А есть причины доверять?
— Но ведь я Вам нравлюсь. Симпатизирую, во всяком случае.
Ева раздражённо поджала губы.
— Это тоже написано у меня на лице?
— Для меня — да. Так же как и то, что в ночь на пятницу Вам снился сон.
— Удивительно. И как же Вы догадались?..
Саваоф Теодорович хотел было что-то сказать, но промолчал.
— Вы, как вижу, не суеверны.
— Не приходилось пока видеть правдивость примет.
— Это правильно… — Саваоф Теодорович задумчиво поднял пешку и, пару мгновений рассматривая поле, опустил её на следущую клетку. — Иногда и глазам не стоит верить. Кому, как не Вам, это знать.
— Так в чём Вы видите предзнаменование?
Саваоф Теодорович промолчал.
— Архангел Михаил — один из тех, кто, по легенде, отправил Жанну д’Арк на священную войну.
— Это сейчас к чему?
— Ну, может, Вас тоже кто-то направил. Или направляет. Сейчас.
— Кто и к кому? — Еву начал немного раздражать весь этот разговор с видениями, суевериями и приметами, особенно учитывая, что их центром была она сама.
— А может, никто не направляет. Как там говорят? Мы сами кузнецы своего счастья…
— Да к чему Вы это?! — невольно воскликнула Ева.
— Пока ни к чему. Не будем загадывать.
За окном промелькнула большая тень, и Ева успела заметить странное чёрное существо, обвившееся дымом вокруг дерева напротив дома. Белые глаза-светлячки приглушённо сверкнули в сумраке грозы.
— Кто это?.. — тихо спросила Ева, указывая глазами на существо. Саваоф Теодорович посмотрел туда, куда был направлен её взгляд, но, кажется, никого там не увидел.
— Вы про кого? Про молодого человека?
— Какого мол…
Ева перевела взгляд чуть левее и столкнулась глазами с «человеком в окне», отчего сердце невольно ухнуло и будто замерло: он стоял в опасной близости от дома и, нисколько не стесняясь, заглядывал через запотевшее мутное стекло в полутёмную гостиную. Намокшая под проливным дождём белая рубашка прилипла к телу, и оттого ещё заметнее стала его ужасная худоба, граничащая с ненормальной; большие на выкате глаза смотрели в разные стороны и жили на лице своей собственной, отдельной жизнью, пока остальные мышцы застыли, словно погребальная маска, с этой жуткой неестественной улыбкой от уха до уха. Большие неровные зубы пожелтели от времени, а кожа, кажется, побледнела, несмотря на приглушённый серый свет пасмурного дня.
— Странный он какой-то, — выдала Ева, поднося к губам кружку. Саваоф Теодорович хмыкнул куда-то себе в усы.
— Не меньше, чем Вы, я и кто-либо другой в этом мире, — парировал он, не отрывая взгляд от шахматной доски. — Ведь взять даже Вас, Ева… Прекрасная девушка. Добрая. Честная. Терпеливая. Все семь добродетелей нашли в Вашей душе приют. Вашему внутреннему миру можно было бы посвятить отдельную книгу… Но только не душе. Голова — вот главный герой Вашего воображаемого романа. Возьмись за него перо, и ему не было бы равных в сюрреалистичном мире иллюзий, галлюцинаций и бреда. Пока все рыцари сражаются с драконами, со злом, что похитило принцессу, Ваш воин борется с самим собой… И проигрывает в схватке со страхом. Ведь так, Ева? Страх стал Вашим спутником на последние десять лет? Он такой верный, никогда не оставляет… Его преданности можно позавидовать.
