Он спускался по туннелю. Грохот водопада усиливался.
Хаксли ждала прямо у входа в туннель. В луче фонаря Клеменса возникло ее лицо с выпученными глазами. Вид у нее был какой-то удивленный.
— Предупреждал же, чтобы не оставалась, — сказал Клеменс.
Она ничего не ответила. Дуется. Наверное, голодная. Непросто будет тащить ее вверх по туннелю.
Но Клеменс все равно был доволен, что вернулся за ней. Этот эпизод он включит в сценарий — рассказ о ночной спасательной экспедиции. Не важно, что спуск занял у него меньше трех часов. Он превратит их в восемь. Часов? Дней. Нужно выжать отсюда все, что только можно. Люди восславят его сострадание. Обозреватели отметят, как он заботился о съемочной группе. Не смог спасти всех — «бедный Куинн», — но пытался. На конкурсах пригодится все.
Хаксли продолжала пристально смотреть на него, не делая попытки подняться по тропе.
— Пошли, — сказал Клеменс, спускаясь к ней.
Она не отрывала от него глаз.
— Может, пойдем, Хакс?
Клеменс остановился. Теперь он увидел кровь на каменном выступе между ног женщины. Ее рот был зашит. Хаксли насадили на сталагмит, словно на кол.
— Господи Иисусе… — пробормотал Клеменс и попятился.
Глаза Хаксли следили за ним. Немыслимо. Она еще жива.
— Джошуа…
Клеменс полоснул лучом фонаря по обступившей его тьме. Тьма расступилась. Затем снова сомкнулась. Стены блестели от испарений водопада. Там была расщелина. И в ней что-то шевельнулось. Клеменс направил туда луч.
На него смотрели блестящие глаза. Лицо. Снова прозвучало его имя, на сей раз громко:
— Джошуа.
Клеменс вздрогнул.
— Что?!
Молчание. У Клеменса мелькнула мысль, что это ожил и освободился его приятель хейдл, замурованный в отложениях кальцита. Но глаза были розовыми. И никаких рогов на голове. Только копна сальных, спутанных волос и борода, не стриженная много лет.
Существо вынырнуло из утробы расщелины.
Послышался скрежет камня о камень. К величайшему изумлению Клеменса, на незнакомце были доспехи из нефрита. Зеленые пластинки позвякивали, словно подвески на люстре.
Из каменной трубы, идущей наверх, донеслись крики. Похоже на щенячий визг. Причем мужские голоса звучали даже пронзительнее женских.
«Нет! Не может быть! Сгинь!» Клеменс попытался взять себя в руки. Это невозможно. Город мертв. Уничтожен. Там одни кости.
Клеменс вспомнил о камере. Пятясь, он невольно думал о том, какой это был бы великолепный кадр. В глубинах бездны, в городе затерянных душ из сочащегося водой камня… из праха восстает Сатана.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДОГОВОР О СУБТЕРРЕ
Сознавая, что в интересах всего человечества субтерра должна и впредь всегда использоваться исключительно в мирных целях и не должна стать ареной или предметом международных разногласий; признавая существенный вклад, внесенный в научные познания благодаря международному сотрудничеству в научных исследованиях в субтерре; и т. д. … правительства, подписавшие договор, согласились о нижеследующем:
Статья I [Использование субтерры только в мирных целях]
1. Субтерра используется только в мирных целях. Запрещаются, в частности, любые мероприятия военного характера, такие как создание военных баз и укреплений, проведение военных маневров, а также испытания любых видов оружия.
Статья IV [Территориальные претензии]
1. Все ранее заявленные права или претензии на территориальный суверенитет под международными водами океанов и морей приостанавливаются на время действия настоящего договора.
2. Все ранее заявленные права или претензии на территориальный суверенитет в пределах существующих границ суверенных государств имеют силу в пределах данных территорий.
3. Ничто содержащееся в статье IV относительно территориальных претензий не отменяет статью I. Запрещаются любые мероприятия военного характера как под океанами, так и под территорией суверенных государств.
Остров Святого Матфея, к западу от Аляски
— Мама?
Слабый голосок плыл в голубоватом тумане.
Али выпрямилась в длинной траншее. Всю прошлую ночь шел дождь, и осока стала изумрудно-зеленой. Грязные кости покрылись белыми каплями.
Минуту она стояла неподвижно, прислушиваясь и пытаясь понять, что означает преследующий ее голос. Сердце как эхокамера. Воспоминания не оставляют тебя. Али уже примирилась с этим. Но прошло уже семь лет после смерти дочери. Мэгги наконец отпустила ее.
Дело в костях, решила Али. Во всех этих детских костях.
— Мэгги? — прошептала она.
Туман молчал. Ощущение чьего-то незримого присутствия исчезло. Али опустила взгляд. Желтые галоши блестели рядом с грудой ребер и черепов.
— Спи, малыш.
Али вернулась к работе. Лето подходило к концу. Через несколько недель остров вновь окажется во власти ветра и льда. Мертвые смогут обрести покой.
Эти раскопки, как и многие другие, напоминали мелиорационные работы: траншеи, лопаты, веревка и колышки с разноцветными флажками. Кроме костей здесь нашли обычные глиняные черепки, резные побрякушки и всякую мелочь давно минувшей эпохи. Ни Вавилона, ни потерянной Атлантиды, ни царского золота. Только загадка.
«Математика-3», как они назвали третью зону раскопок на острове Святого Матфея, была заурядным, можно даже сказать, жалким местом. Тем не менее оно могло изменить представление об истории человечества. Али предстояло разгадать тайну убийства детей, живших во время ледникового периода.
После семи месяцев работы при свете незаходящего солнца они приблизились к разгадке. Али чувствовала это. Кости явно вели ее куда-то. Правда, продвижение вперед означало, что нужно стать на точку зрения… хейдла, а не человека. Однако ей все еще мешал барьер «сейп».
«Сейп» — сокращенное название Homo sapiens, а под барьером подразумевались укоренившиеся представления. Наверное, должно пройти еще одно поколение, прежде чем люди наконец признают, что до недавнего времени они сами и их предки делили планету с другими существами, некогда превосходившими их. Формально оба вида относились к человеческой расе, но этот факт сильно обижал обывателей, которые проводили границу между людьми и хейдлами.
Прошло чуть больше десяти лет со времени открытия Субтерры. Именно тогда стало ясно, что Homo hadalis (человек бездны) намного опередил своих дальних родственников на территории древней Европы, Азии и Америки, а также на этих островах, представлявших собой остатки перемычки, некогда находившейся на месте Берингова пролива. Археологи поспешно вернулись к тому, что уже считалось полностью исследованным, — древним преданиям, пирамидам, мусорным кучам — в попытке понять, как они могли пропустить целую эпоху в истории человечества. Углубляясь дальше и проникая за барьер «сейп», исследователи постепенно раскрывали картину взаимозависимости, соперничества и борьбы рас, живших в эпоху, отстоящую от нас на двадцать тысяч лет и даже больше.
