— И как далеко отсюда?
— Около сотни километров по ужасно плохой дороге… Но я не могу гарантировать, что все, описанное мной в газетах, соответствует истине. Не исключено, что я выдавал желаемое за действительное, и мои гипотезы гроша ломаного не стоят. Я же не специалист. Может и в самом деле обыкновенная скала? Тем более, что в том месте гранитный щит находится у самой поверхности и во многих местах выступает над землей…
— Это ничего не значит. Храмы и капища строились из подручного материала. Если есть камень — из камня, если нет — из земли или дерева…
— Имеется еще одно "но". Каменные глыбы, из которых сложена гора, иногда я называю ее пирамидой, настолько велики, что и современная техника вряд ли сможет поднять хотя бы одну из них. К тому же, местность вокруг вязкая, болотистая…
Столь сильный аргумент также не сломил молодую ученую. Получалась парадоксальная ситуация. Даже не увидев, о чем идет речь, она стала ярой защитницей моей теории, тогда как я, поневоле, выступал в роли скептика. Да, видно жизнь эту крошку раньше никогда не обламывала… Иначе от оптимизма не осталось бы и следа. А он выпирал из нее столь мощными струями, что впору было самому заразиться. И ничего хорошего это не сулило. Я считал себя достаточно опытным, чтобы, ломая копья, бросаться на ветряные мельницы.
— Науке известны и не такие загадки, — убеждала меня Татьяна. — И если мы чего-нибудь не можем объяснить, то это вовсе не означает, что его не существует в природе. Вспомни те же египетские пирамиды или пирамиды майя в Латинской Америке…
— Да, такой пример я приводил в своих статьях. И, должен признаться, он не смог убедить даже меня самого. Нет, раньше я действительно свято верил в то, что писал… Сомнения пришли гораздо позже. Не один же я такой умный… Если все отрицают, казалось бы, очевидное, так может оно и в самом деле не настолько реально, как я себе возомнил?
— Мы опять все сводим к бесполезному сотрясению воздуха…
Татьяна достала сигарету, я последовал ее примеру, больше не смущаясь своей нищенской "Примы".
Какая разница, что я курю? О вкусах не спорят. А если всякий раз под кого-то подстраиваться, можно и самого себя потерять.
Некоторое время мы дымили молча, иногда отглатывая коньяк или кофе. Динамики над нашими головами выдавали что-то тихое, лирическое. Хотелось говорить о чем угодно, только не о делах…
Я вдруг испугался, что сейчас Татьяна поднимется и навсегда уйдет из моей жизни. Может она когда-то и вспомнит обо мне. Но как это будет выглядеть? Встретила, мол, чудака, а он такое нагородил…
— Знаешь, мне кажется, мы ведем совершенно беспредметный разговор, — словно подтверждая мои невеселые мысли, молвила Татьяна. — Я не могу сказать ничего определенного. Тем более что ты сам ни в чем не уверен. Интересно было бы увидеть то, о чем ты рассказывал, только, сам понимаешь, свободного времени у меня не так много…
— Есть еще одна интересная деталь, — стал хвататься за соломинку. — Вполне возможно, что некоторые каменные изваяния сделаны из искусственного материала. Так, площадь возле пирамиды раньше была вымощена белыми плитами. Сейчас многие из них утонули в болоте, но на некоторых сохранившихся можно рассмотреть отпечатки человеческих ног, какие остаются, если ступить на не застывший бетон…
Уже поднимавшаяся женщина снова села на место.
— Не вижу ничего особенного, — сказала она. — В каком-то журнале я читала статью, кажется, американского археолога, который утверждает, что и египетские пирамиды построены из искусственного материала, а не из каменных глыб, как нас учили в школе. В подтверждение своей теории автор приводит пример: когда расщепили камень из пирамиды Хеопса, в нем обнаружили человеческий волос. Естественно, в монолитный гранит он попасть не мог. Я должна побывать в этом месте…
— К сожалению, за то время, что у тебя осталось до поезда, невозможно. Но у меня есть фотографии.
— Да? И ты молчал, вредина…
— Они у меня дома. Минут пятнадцать пешком отсюда…
— Так что же мы здесь сидим? — она резко сорвалась с места, затем почему-то остановилась и призадумалась. — Надеюсь, таким образом, ты не пытаешься заманить меня в холостяцкую берлогу?
Сказала просто так, для отмазки, потому что, судя по настроению, никакая сила не смогла бы ее остановить. Слишком велик был соблазн посмотреть обещанные снимки. И все же я решил подыграть Татьяне.
— А почему бы и нет? — сказал грозно. — Вот уже несколько часов вынашиваю в голове самые коварные планы…
— Все вы, мужики, одинаковые. Ничего, как-нибудь отобьюсь…
Она снова больше напоминала беззаботную девочку, чем серьезного кандидата наук.
— Тесновато, но довольно мило, — оценила Татьяна мою скромную однокомнатную малосемейку. — И район неплохой, рядом с центром.
— Пока не жалуюсь.
Я поставил чайник, открыл холодильник и стал нарезать колбасу.
— Коньяка у меня, правда, нет, но имеется в наличии неплохой "Кагор".
— Я сюда пришла не ради угощения…
— Оно, конечно, так. Только закон гостеприимства обязывает…
Татьяна долго не ломалась и, пока я занимался приготовлениями, изучала мою библиотеку.
— Весьма оригинально для журналиста с историческим образованием. Одни детективы…
— Лучшее средство от стрессов. Прочитал, забыл и выбросил. А вообще-то, хороший детектив намного лучше плохой мелодрамы.
Я вкатил в комнату свою гордость — передвижной столик на колесиках, уселся на диван, а гостье, дабы не оскорблять нравственности, предложил кресло.
— Где же обещанные фотографии?
Я открыл шкаф и протянул Татьяне кляссер и две вырезки своих публикаций. После этого наполнил бокалы рубиновым "кагором" и предложил выпить. Татьяна в ответ лишь рассеянно кивнула, уткнулась в альбом и отключилась от всего. Чтобы не мешать углубленному изучению, я вышел на балкон перекурить.
Наконец, Татьяна захлопнула альбом.
— Ты мне можешь на время одолжить снимки?
— Могу даже подарить. У меня сохранились пленки и, при желании, я могу отпечатать себе еще.
— По снимкам я ничего не могу сказать. Слишком они непрофессиональные. Но что-то мне подсказывает, что место, действительно, интересное и достойно пристального исследования.
В ответ я лишь сдвинул плечами. Мне не понравился отзыв о моих навыках фотографа. Я и сам понимал, что снимки никудышные, однако, могла бы и поделикатней… Тем более, что снимал я "мыльницей", а там от фотографа зависит разве что выбор ракурса.
— Может, выпьем, наконец? — предложил снова.
Она кивнула и пригубила стакан.
