– Стойте! – крикнул им вдогонку Генри, едва ли сам себе способный объяснить, с чего так встревожился. Однако его никто не послушал.
Выбежав в коридор, полный дрожащих теней, он остановился, прислушиваясь. Сделал шаг вперед и едва не прошел сквозь возникшую на пути Юми:
– Не ходи! – высоким от страха голоском взмолилась она и вытянула перед собой руки. – Нельзя!
Генри посмотрел ей за спину. Едва ли теперь удастся проследить за подозрительными санитарами. Почувствовав это, Юми с облегченным вздохом исчезла. Генри ощутил ледяное прикосновение ее пальчиков к своему запястью.
Голова уже вовсю заработала, обрабатывая факты и строя предположения. Генри повернулся, поднял глаза и увидел Кимуру.
– Мистер Кимура? – Генри нахмурился, не ожидая встретить его здесь. – Что вы тут делаете?
– Пошел за вами, – честно признался Сората. – Что произошло?
– Хороший вопрос, – протянул Генри.
Потому что реальных причин идти за ним у Кимуры быть не могло.
«Я никогда по-настоящему не задумывался над тем, что ждало меня в будущем. Для таких, как я, ненужных и странных, в этом будущем не было места. А потом все изменилось, и мои новые братья дали мне надежду.
Я буду вести этот дневник, чтобы когда-нибудь все узнали о пути, что нам пришлось пройти ради достижения благой цели.
Они нашли меня на рынке в Киото, где я как обычно подрабатывал разносчиком пирожков за жалкие гроши. Сказали, что знают о моих проблемах и могут помочь решить их. «Средство есть», – сказали они, и я с радостью им поверил. Так я и узнал о существовании человека по имени Даррел Дикрайн.
Дикрайн был широко известен в научных кругах, однако свой потенциал он направил на написание сомнительного труда, в котором утверждал об открытии им некой потусторонней энергии. Новую материю доктор назвал в честь себя – энергия Дикрайна или энергия Ди. Дикрайн был довольно убедителен и яро доказывал свою правоту, приводя массу примеров, ни один из которых, по сути, не являлся доказательством. Ученое сообщество подняло коллегу на смех, его работа подверглась критике, а спонсоры, на помощь которых он рассчитывал, отвернулись от него. Даррел потерял уважение среди ученых, и больше никто не относился серьезно к его дальнейшим исследованиям.
Дикрайн свернул свои исследования и в буквальном смысле исчез. Никто не слышал о нем до тех пор, пока через пять лет с ним не связался богатый английский лорд».
История вторая, в которой пропавшая ученица оставляет подсказку
Прощальные стихи
На веере хотел я написать —
В руке сломался он.
Мацуо Басё
Границы непознанного настолько широки, что лишь глупец возьмется утверждать, что в мире возможно, а что нет.
Но еще более глуп тот, кто входит в эти границы с закрытыми глазами.
Акихико Дайске. Мемуары
Без Юлии в комнате стало совсем пусто и даже будто холодно. Прошло три дня после бала. Николь педантично складывала забытые подругой вещи в картонную коробку, чтобы после передать замдиректора, и, так и не закончив, опустошенно привалилась спиной к ножке кровати. До сих пор не верилось, что Юлия Шульц, жизнерадостная, веселая и энергичная, внезапно решила покинуть Академию, в то время как учебный год начался не более трех недель назад! В этом было что-то странное, но что, Николь пока понять не могла. Размышляя над этим, девушка все больше убеждалась, что поведение соседки ничем не намекало на столь неожиданное решение. Мысли меж тем погрузились еще глубже, туда, где хранились особенно болезненные воспоминания. Хироши уехал полтора месяца назад, совсем немного не дождавшись начала каникул, и даже не попрощался. Казалось, это было буквально вчера.
Внезапно взгляд Николь зацепился за плюшевый брелок-мишку. Безделушка завалилась за письменный стол, и, только сидя на полу, удалось обнаружить пропажу. Сам по себе мишка не представлял особой ценности, но Шульц воображала, что это ее счастливый талисман, и скорее ушла бы из Академии в одной пижаме, чем рассталась с ним. Николь почувствовала укол страха…
– Мисс Ода? – в дверь деликатно постучали. – Мисс Николь, вы здесь?
Девушка торопливо поднялась с пола, все еще сжимая в руке плюшевого мишку, отряхнулась и открыла дверь. На пороге стоял высокий незнакомый мужчина, однако, приглядевшись, Николь его все же узнала:
– Мистер Макалистер? – Она была удивлена визитом и не знала, что говорить, благо Генри взял инициативу на себя.
– Простите за предупреждение… – он замолк, подбирая слова, – …за вторжение. Извиняюсь, я еще не вполне…
– Можете говорить по-английски, – пришла на выручку Николь. – Я неплохо знаю ваш язык.
Мужчина благодарно улыбнулся, и Ода ощутила прилив горячего смущения из-за того, что стоит на пороге своей комнаты и беседует с ним. Если кто-то из девочек увидит, разговоров хватит на неделю.
– Проходите внутрь, – Николь подвинулась, пропуская гостя. От нее не укрылось, что первым делом он быстро оглядел обстановку, точно запоминая ее, но скорее неосознанно, а на автомате. Девушка не могла даже предположить, что ему от нее понадобилось, но поймала себя на мысли, что не испытывает страха. – Что вы хотели?
– Мне казалось, что попасть в женское общежитие сложнее, – вместо ответа произнес он и снова открыто улыбнулся. Николь не могла не улыбнуться в ответ:
– Вы путаете нас с женским монастырем, мистер Макалистер. До одиннадцати часов вечера никто не станет выгонять вас, если, конечно, вы не задумали чего-то дурного.
И она замолчала, выжидающе глядя на Генри.
– Сколько вам лет, мисс Ода?
– Что? – Девушка оторопела. – Мне? Семнадцать.
– А мне двадцать семь. Существенная разница. Однако, – он провел рукой по пустому столу Юлии, – вы мыслите как взрослый человек, Николь. Я хотел бы поговорить с вами о вашей соседке, Юлии Шульц.
Ее никогда прежде не допрашивали полицейские, да и не был Макалистер похож на полицейского, скорее на частного сыщика из английских детективов, но Николь не обманули расслабленный вид и приятные манеры.
– Вы хотите меня допросить?
Мужчина удивленно распахнул глаза. Ярко-голубые, как отметила про себя девушка:
– Что вы! Мне просто интересно ваше мнение. Я был на балу и видел, что с мисс Шульц случилось нечто нехорошее. Она была чем-то больна? Ее что-то беспокоило?
Николь вздохнула:
– Значит, все-таки допрос. – Она кивнула на стул, а сама присела на край постели. – Нет, она была совершенно здорова и ни на что не жаловалась. Я спрошу прямо – вы считаете, она попала в беду?
