— Ты, слоняра недокормленная, ещё раз со мной свяжешься, я тебя на холодец пущу, а уши на воротах повешу!
Наталья бегала вокруг них и поддакивала:
— Правильно, товарищ участковый, так её, стервозину! Ищь, чего удумала — нападение на милиционера при исполнении — это статья! Теперь тебя вместе с твоим плешивым хозяином в КПЗ посадят!
Она не удержалась, и от всей души врезала поверженному злейшему врагу ногой в драном тапке. Но попала не в свинью, а в участкового, который с криком:
— Та шо ж ты делаешь, падла старая! — вскочил на ноги и замахнулся палкой на Наталью.
Та взвизгнула в точности как Дося и поспешила запрятаться за Лину, стоявшую неподалёку. Стража порядка это не остановило, он грозно пошёл прямо на девушку. Лина попыталась отбежать, но Наталья прикрывалась ею словно щитом. И стоило участковому зайти с открытого фланга, как Наталья поворачивала Лину навстречу его палке. Девушка от изумления не могла сказать ни слова.
— Ах ты, ведьма старая! — орал усатый участковый, — мало того, что свинью на меня натравила, так и сама ещё на жизнь мою покушаешься!
— Вася, — Наталья продолжала ловко уворачиваться, — побойся бога, чего это я ведьма?
— Да потому что ведьма! Все вы, бабы, ведьмы! Думаешь, не знаю, что всякое зелье продаешь! Вот арестую тебя — будешь знать!
— Ах ты, ишак неблагодарный! — Наталья от возмущения выпустила Лину, чем та немедленно воспользовалась, — как отвар у меня от импотенции покупать, так: "Натальюшка, помоги!", а теперь ведьмой обзываешь?!
Весть об импотенции участкового Васи разнеслась по улице со скоростью света. Местные кумушки повысовывали из ворот любопытные лица, беззастенчиво рассматривая больной орган участкового. Милиционер помимо воли сделал движение, широко практикуемое футболистами, стоящими в стенке.
— Да врёт она всё, килька маринованная! — возвестил участковый, обращаясь к народу, — за самогонкой я к ней приходил!
Он развернулся к Наталье, сжимая дубину. Старуха поняла, что переборщила, и заискивающе закивала.
— Да за самогонкой, за самогонкой. Очень уж ты меня разозлил, Василь Василич, вот и оговорила тебя, — Наталья обращалась не к участковому, а к общественности, которая при этих словах разочарованно стала расходиться, — А с аппаратом у него всё в порядке, — крикнула она ещё громче, — сама проверяла!
— Да ты что городишь, старая! — покраснел Василь Василич.
Старуха обеими руками закрыла себе рот. Но тут взгляд её упёрся в Лину и она опять его открыла.
— Вот, — Наталья уличающе ткнула ей пальцем в грудь, — вот эта подозрительная особа! Ты документы-то у неё проверь, вдруг она мошенница, или чего похуже!
Участковый грозно сдвинул брови и развернулся к Лине, но увидев красивое невинное личико подозреваемой, взгляд его смягчился.
— Девушка, разрешите посмотреть ваши документы, — он машинально козырнул, забыв, что фуражка безвозвратно растворилась во всеядном чреве Феодосии, — общественность требует.
— Пожалуйста, — Лина приветливо улыбнулась милиционеру и полезла в сумочку.
Неприятности ей были не нужны, и она усилием воли подавила желание послать по матушке участкового и накостылять Наталье.
— По каким надобностям к нам? — участковый начал строить ей глазки.
— Пишу работу. Я студентка, Витольд Романович мне помогает.
— Ну что ж, — Василь Василич вернул ей паспорт, — удачи вам.
Одарив недобрым взглядом Наталью, милиционер поспешил убраться с места происшествия, чуть не стоившего ему репутации. Попутно ему захотелось пнуть Досю, но свинья, поняв, что сегодня не её день, уже давно заползла в дом. Наталья в досаде кусала губы, а Лина, памятуя о том, что может кое-что узнать, подошла к ней и робко сказала:
— Простите, я понимаю, что добрых чувств вы ко мне не испытываете, но всё-таки, ничего плохого я вам не сделала…
Она опустила глаза и вздохнула.
— Чего надо? — деловито осведомилась Наталья.
— Я услышала… Правда, что вы можете… Ну… Зелья разные варить?
— А тебе зачем? — грубо осведомилась старуха.
Лина для порядка помялась и одним махом выпалила:
— Парень меня бросил, приворожить хочу!
Наталья окинула взглядом её фигуру, зачем-то потрогала руку, и серьёзно произнесла:
— Никто тебя не бросал. Это ты бросила! Бога и себя! Грех это. Смертный.
Девушка стояла, не зная, что сказать. Старуха, между тем, продолжала:
— Плохо тебе сейчас, ну и что? Всем плохо. И не такое люди выдерживали! А за участкового не обижайся. Довела меня эта свинья… — она махнула рукой.
— Меня, если честно, тоже, — заговорщицки прошептала ей Лина, — я понять не могу, она что, всех гостей Витольда Романовича терпеть не может, или только меня?
— Не знаю, гости у этого ирода нечасто бывают, так что ничего сказать не могу.
— А мне говорили, что у него недавно тоже студентка жила.
Наталья удивлённо подняла бровь и Лина поняла, что про Веру та ни сном, ни духом.
— Да нет, если б жила, я бы знала, — безапелляционно заявила старуха.
Она нахмурилась, видимо злясь на себя за то, что позволила непозволительно расслабиться с гостьей своего заклятого врага. Резко развернулась и, не сказав больше ни слова, пошла к себе.
Лина проводила её взглядом, отметив, что соседка не так проста, и, возможно, тоже может быть замешана.
В доме Витольда Романовича девушка обнаружила опозоренную Досю, валяющуюся поперёк холла. Свинья возлежала на боку, отчего живот её топорщился огромной горой. Животное закрыло глаза и жалобно повизгивало, очевидно, с минуты на минуту ожидая появления хозяина. Демонстрация, Лина не сомневалась, была приготовлена для него.
"Интересно, где он ходит? — подумала девушка и тут же увидела взъерошенного Витольда Романовича, выходящего из библиотеки. Увидев бездыханно лежащую любимицу, старик побледнел и кинулся к свинье.
— Досенька, что с тобой? — он стал на колени и пытался нащупать пульс через метровые залежи сала, — Лина, что случилось?
— Феодосия подралась с участковым.
— Как? Когда?
— Да только что. Она съела его фуражку, а он огрел её палкой по спине.
Лицо Витольда Романовича побагровело.
— Да я на него в суд подам за издевательство над животными!
Услышав последние слова, Дося, чтобы усилить впечатление, жалобно хрюкнула.
— Витольд Романович, я была уверена, что вас нет дома. Но если вы всё это время были здесь, почему не вышли и не вмешались? — недоумённо спросила у него Лина.
Девушке показалось, что в глазах старика мелькнул страх, но потом его лицо его приняло досадливое выражение.
