— Эй, Льюин, как ты думаешь, ты сможешь один добраться до дома? — вызывающе спросил он, и его глаза сверкнули.
— Конечно.
— А как ты думаешь, ты сможешь потом вернуться обратно, причем с двумя галлонами бензина?
— Наверное, да.
— Что вы скажете, мистер Балмер? Он сможет?
— Сможет. Он сильный парень. Отличный парень.
Льюин по-прежнему помнил, как при этих словах он исполнился гордости, как по телу пробежала волна радости. Он решил, что во что бы то ни стало выполнит эту задачу идеально, быстро. Новые переживания полностью стерли неловкость и тревогу, вызванные странным поведением отца. Он побежал прочь, счастливый, возбужденный. «Был ли я с тех пор хоть однажды так счастлив?» — спрашивал себя тридцативосьмилетний Льюин Балмер. В доме зловеще темнело.
* * *
Тропинка делала бесчисленное количество поворотов. Перед первым из них Льюин услышал голоса и притормозил.
— Теперь держи голову крепко, Оуэн, хорошо? Как можно крепче.
— Так?
— Вот... так... вот.
Льюин отполз в сторону, прокрался к краю утеса, свесил голову и увидел прямо под собой лысину ветеринара. Его отец стоял над мертвой овцой и держал в обеих руках ее голову. Рядом с ним стоял открытый чемоданчик ветеринара. Инструменты, иглы, бутылочки блестели в свете полуденного солнца. Ветеринар надел очки, его аккуратная куртка лежала на камне возле сумки, на левой руке была длинная черная резиновая перчатка. В правой руке он держал маленькую пилу.
Льюин, вытаращив глаза, смотрел на то, как пила вонзилась в макушку овечьей головы, слушал, как, встретившись со сталью, заскрежетала кость. Ветеринар срезал макушку головы в самом широком месте, между ушами и глазами. Как скорлупу с верхушки яйца, подумал Льюин и слабо улыбнулся.
Ветеринар медленно механически пилил примерно три минуты, время от времени делая паузы, чтобы вытереть лоб рукавом рубашки. Лезвие входило и выходило, входило и выходило, заляпанное кровью и плотью, пока наконец ветеринар не положил пилу на камень. Затем он очень осторожно взялся левой рукой за овечье ухо и снял верхушку головы.
Льюин услышал тихие невнятные чавкающие звуки. Его чуть не вывернуло, когда полужидкий овечий мозг, похожий на молоко, смешанное с ярко-алой кровью, вывалился из черепа и шмякнулся на камень. «Как много мозгов, — подумал Льюин, — может быть, они все-таки не такие уж глупые». Он посмотрел на отца, который, стиснув зубы и зажмурившись, держал за нижнюю часть овечьей головы.
Ветеринар, насвистывая, подошел к своей сумке и достал из нее длинный инструмент с деревянной рукояткой, похожий на вертел для мяса, только с крючком на конце. Рукой в перчатке он взялся за мягкую массу мозга и воткнул вертел в серое скользкое месиво, повернул его и медленно вытащил. Он сделал это четыре, пять, шесть раз, потом остановился и, моргая, посмотрел на отца Льюина.
— Похоже, одна есть, Оуэн.
Он стал медленно-медленно, дюйм за дюймом тащить на себя вертел (мозг при этом издавал чавкающие, чмокающие звуки), пока не вытащил полностью. Ветеринар продолжал тащить — и Льюин увидел: за крючок вертела зацепилась узкая серая лента, разделенная на секции по всей длине. Льюин зажал уши руками, но все равно не мог не слышать этого хлюпанья и чмоканья. Он непрерывно повторял: «Дьявол, Дьявол, Дьявол», сам не зная почему. Когда лента стала уже больше двух футов и ветеринар, стоя над овцой, вытянул руку с этой... штукой... которая извивалась и переворачивалась на конце вертела, он потянул в последний раз и конец ленты выскочил из мозга. Льюин вскочил на ноги и заорал:
— Дьявол! Дьявол!
Он снова стал маленьким ребенком. Он орал, жутко перепуганный, не в силах отвести взгляд, и безотрывно смотрел на серую ленту, которая переворачивалась в воздухе то так, то эдак. Отец побежал к нему, обнял его, отвернул его голову в сторону. Его брюки были забрызганы каплями мозгов.
— Ну же, ну же, — бормотал он, гладя Льюина по голове. Льюин плакал от страха и от стыда за собственную слабость, плакал, как маленький.
* * *
Ему дали ложку виски и уложили в постель. Отец с ветеринаром весь день собирали овец на камнях и гальке и перетаскивали их к углублению в утесе. Некоторые конечности или куски тел валялись отдельно; ветеринар, насвистывая, собирал их рукой в резиновой перчатке и кидал в кучу.
К пяти часам набралась целая куча тел, неровная пирамида из грязно-белой спутанной шерсти, заляпанной кровью. Отец Льюина оставил ветеринара заканчивать дело в одиночку и пошел в дом за бензином и щепками. Бросив канистру и щепки на берегу, он сунул руку в карман и достал маленькую фляжку. Они по очереди отхлебнули из нее, ветеринар удовлетворенно причмокнул и сунул щепки в нижнюю часть кучи. Отец Льюина полил бензином жалкую груду шерсти, рогов и удивленных морд.
Ветеринар поджег зажигалкой небольшую палочку и осторожно сунул ее в шерсть ближайшей овцы. Шерсть почти мгновенно почернела, обуглилась, почувствовался едкий запах. Но огонь разгорался плохо, и скоро все потухло.
— Я думаю, нужно еще бензина, Оуэн. И как это ты не додумался? — сказал ветеринар.
Отец Льюина принес еще две канистры. На этот раз Льюин пришел вместе с ним. Сдержанный, бледный и собранный. Он принес еще дров.
Тела горели, но слабо и неровно. Отец Льюина, не думая о безопасности, забрался повыше на кучу тел, ступая по головам, спинам и тонким копытам, и плеснул еще бензина. Когда обе канистры были пусты, ветеринар снова зажег огонь; на этот раз он занялся устойчивым и ровным пламенем. День был безветренный и жаркий, вонючий черный дым поднимался толстым столбом прямо вверх, как показалось Льюину, к небесам. Они принесли еще дров и бензина, и к половине седьмого куча превратилась в огромную гору золы и тлеющих остатков тел, от которой исходило сильное тепло и вкусный запах. Льюин почувствовал, что у него потекла слюна. Куча горела ровно и сильно, оседая и потрескивая. Воздух над ней дрожал. В семь начался прилив, стало темнеть.
Нарушив тишину, продолжавшуюся минут пятнадцать, ветеринар бодро сказал:
— Ну, думаю, все, Оуэн. Сочувствую твоей беде. Честное слово.
— Да, — сказал Оуэн Балмер и вздохнул.
— Мне нужно будет заказать один раствор в Суанси, это займет неделю или дней десять. Как только я его раздобуду, я вернусь. А еще я напишу на ветстанцию и в министерство, разумеется.
— В министерство, — тупо повторил отец Льюина.
— Сельского хозяйства, рыболовства и пищевой промышленности, — торжественно объявил ветеринар.
— Тебе непременно нужно это сделать, да? — резко спросил Оуэн Балмер. Он не хотел, чтобы посторонние знали о его делах. И никаких проблем с министерством тоже, большое спасибо.
