— Куда дальше? — его голос звучал глухо. Казалось, его кожа горит там, где он чувствовал ее взгляд.
— Сейчас прямо, потом, через два квартала, поверни налево, и через два дома, заезд во двор. Только дорога там не очень, во дворе, так что, может высадишь меня там, а то такую машину жалко. — Лана задумчиво теребила волосы.
Он все — таки повернулся к ней, удивленный ее глупым предложением.
— неужели, ты считаешь меня настолько мелочным, чтоб думать, что целостность машины волнует меня больше, чем твоя безопасность и комфорт? Я обиделся. — Он шутливо нахмурил брови.
— Ну, теперь, ты меня успокоил, вези до дома. — Девушка улыбнулась его шутке.
— Лан, а могу я спросить номер твоего телефона? — На этот раз, Кий не смотрел на нее, чтобы не увлечься.
— Ты смешной, — он слышал улыбку в ее голосе, — обычно с этого начинают, а ты только сейчас подумал.
— Ну, честно говоря, у меня очень маленький опыт по части знакомств, так что я не знаю всех правил. — Малый опыт, это слабо сказано, это его первый опыт такого знакомства с человеком, точнее с девушкой. Раньше, ему бы и в голову не пришло с кем-то знакомиться.
Они въехали в темный, неосвещенный двор.
— Что-то у вас темновато. Как ты домой сама ходишь. Не страшно?
— Страшно, вообще-то, но провожать меня, обычно, не кому. Чаще всего, я иду от метро, громко разговаривая с Сергеем по телефону, так сказать, на связи, до самой квартиры. — Ее улыбка не была веселой. — вот, думаю взять кредит на машину, чтоб не так страшно было, но пока еще не решила, на какую. Мой подъезд третий, да этот.
Машина плавно остановилась, возле указанного подъезда. Он заглушил двигатель, и вышел из машины. Открыв пассажирскую дверь, помог ей выйти. Держа ее за руку, довел до подъезда. Перед дверью, они остановились.
— Какое окно твое?
— Да вот это, под которым мы стоим.
— Ты живешь на первом этаже?! И на окнах даже нет решеток?! О чем ты думаешь. — Его поразило, как легко кто-то мог проникнуть в ее дом. Дои должен быть безопасным, это прибежище для всех.
— Ну, пока никто не залазил, так что не хмурься зря. — Она подняла руку и пальчиком провела по нахмуренной переносице.
Кий поймал ее руку, не оставив ей свободы, захватил оба тонких запястья одной рукой, а второй обхватил ее щеку.
— Нечестно, так меня искушать, а я привык получать все, что захочу. — Его голос был низким и тихим, пальцы гладили ее скулу.
— А чего ты хочешь? — ее голос прерывался вздохами, от волнения, но в ночных глазах не была страха.
— Вот этого.
И его губы начали медленно склоняться к ее губам, давая ей возможность отстраниться, он не хотел ее пугать. Но она не отстранилась, и их губы встретились.
То, что он испытал в этот момент, ему не доводилось чувствовать за все свое существование. Это был шок для него. Казалось, что ураган чувств захватил его разум, грозя смести все преграды перед его истинной сущностью, когда его губы скользили по ее мягким, нежным и таким теплым губам. Его рука надавила на ее затылок, прижимая ее сильнее к нему, и пальцы запутались в волосах. Сила клубилась в нем, он чувствовал, что теряет контроль над ней, но не мог оторваться от Ланы, даже чтобы дать ей отдышаться. Он освободил ей руки, и обхватил ее за талию, прижимая еще теснее. Когда он ощутил ее руки у себя на шее, понял, что она не боится его, а чувствует то же, что и он, контроль покинул разум. Его язык скользнул по ее губам, раскрывая их, проникая внутрь, лаская ее. Но ему хотелось большего. Он еще теснее прижал ее к себе, губы скользнули по щеке, слыша ее прерывистое дыхание, ощущая, как ее пальцы перебирали его волосы.
Губы спустились к шее, он чувствовал, как сильно бьется ее пульс, как ее кровь бежит по венам с бешеной скоростью. Но не ее крови он сейчас жаждал, а ее саму, всю, безраздельно.
Однако, что-то останавливало его, он чувствовал в ней искру сомнения, нельзя напугать ее, предостерегла тьма внутри его, иначе, ты можешь потерять ее. Отпусти ее сейчас, и она будет нашей. Зверь шептал ему из-за уже сломавшейся двери контроля, и он послушал его шепот.
С трудом отстранившись от ее шеи, тяжело дыша, но, не размыкая кольца своих рук вокруг ее тонкого стана, он прохрипел:
— Уходи, пока я еще могу отпустить тебя, убегай, чаровница. — Легкий поцелуй в скулу, — я подожду, пока ты зайдешь в дом, включи свет в окне, чтобы я знал, что ты уже зашла. — Касание губ ко лбу. Беги, моя искусительница, до завтра. Во сколько зайти за тобой?
Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы собраться с мыслями, прежде чем ответить.
— А во сколько ты освободишься? — ее руки, все еще лежали на его плечах, и путались в темных волосах, спускавшихся до плеч.
— В положение руководителя есть свои прелести, я могу быть свободным, когда это надо мне. — Он не мог остановиться, и целовал ее лицо легкими, порхающими поцелуями.
— Тогда приезжай, как только сможешь, я буду ждать. — И она сама прижалась своими губами к его.
Со стоном разомкнув свои руки, он оторвался от нее.
— Иди, Лана, я дождусь, пока ты зайдешь.
С трудом отстранившись от него, Лана медленно пошла в подъезд, открыла замок, и, обернувшись напоследок, зашла в освещенный подъезд.
Кий напряженно смотрел на ее окно, через пару минут, в нем загорелся свет, и появился силуэт Ланы. Она подняла руку в прощальном жесте, он поднял свою, а потом, развернувшись, пошел в машину.
Он не собирался уезжать отсюда, но и оставлять машину под ее окном было нельзя. Отъехав на два квартала и оставив машину на стоянке, возле какого-то магазина, он возвращался к ее дому. Скоро она заснет, а когда человек спит, проникнуть в его сознание очень просто, он хотел узнать ее лучше, во сне можно узнать все мысли.
Конечно, ему придется уйти часа на два. Его тело, тоже, нуждалось в отдыхе, том, который могла дать только породившая их расу земля. У него был дом в 20 километрах от Киева, с огромным участком земли. Да, обири спали в земле, возможно потому, легенды и называли их живыми мертвецами. Что еще могли подумать люди, видя как кто-то из них погружался или выходил из земли. Их скудного, зашореного жесткой религией воображения, хватало только на такую трактовку неведомых явлений. Когда-то люди знали и понимали больше, они поклонялись и верили в других богов, почитали Высшие расы, прямых потомков элементов природы. Но потом равновесие было нарушено, и на их расы началась охота.
Дойдя до ее двора, он остановился, внимательно осматриваясь, фонари не горели, и бояться, что его заметят из окон, было нечего. Он стал на землю, прислонившись к стволу дерева. Асфальт, бетон вызывали в нем раздражение, они мешали ему чувствовать землю. То, что она жила на первом этаже, и здесь была земля, сильно облегчало ему задачу. Учитывая, что он не отдыхал уже больше недели. Сделав глубокий вдох, он снова ощутил ее запах, которым пропиталась его одежда, странный, неожиданный, дурманящий запах, так пахнет разнотравье на лугу, в жаркий полдень июля. Он кружил ему голову, его сущность хотела чувствовать этот запах снова и снова, запах такой желанной добычи.
