Крышка упала.
Серебряная скрюченная рука стала на место со щелчком, похожим на шепот.
***
Двое сотрудников лос-анджелесского полицейского управления, Ортега и Маллинэкс, отродясь не видели человека, растерзанного так, как был растерзан труп, лежавший на полу этой квартиры. Ортега нагнулся над телом, морщась от тошноты.
— Этот парень давно уж покойник, — сказал он. — Вызови-ка лучше машину из морга.
— А это что? — спросил Маллинэкс, стараясь не наступить в поблескивающую лужу крови, сочившейся из истерзанного трупа. Он отпер стоявшую на столе черную коробку и поднял крышку. — С виду вроде… театральный грим, — негромко сказал он. — Эй, Луис! Эта штука соответствует описанию той, которую прошлой ночью увели из Музея Воспоминаний.
— А? — Ортега подошел взглянуть. — Господи Иисусе, Фил! Она самая! Это вещица Орлона Кронстина, помнишь такого?
— Не-а. Куда провалилась эта хозяйка?
— Думаю, еще блюет, — сказал Ортега. Он подобрал открытую баночку, понюхал содержимое, потом бросил ее обратно в коробку. — Я, наверное, видел все фильмы ужасов, в которых только довелось сниматься Кронстину. — Он тревожно посмотрел на труп и вздрогнул. — Кстати говоря, амиго, этот парень выглядит точь-в-точь как то, что осталось от одной из жертв Кронстина в «Мести волка». Что могло так распотрошить человека, Фил?
— Не знаю. И не пытайся меня напугать. — Маллинэкс повернул голову и уставился на что-то другое, лежавшее на полу за диваном-кроватью с неубранной постелью. — Боже ты мой, — тихо проговорил он, — ты погляди! — Он сделал несколько шагов вперед и остановился, сузив глаза. — Луис, ты ничего не слышал?
— А? Нет. Что это там? Шмутье?
— Ага. — Маллинэкс нагнулся, хмуря брови. Перед ним, еще сохраняя форму человеческого тела, распростерлась рубаха. Штаны. Ботинки — неразвязанные шнурки, носки. Ремень и молния на брюках тоже были застегнуты. Заметив на подоле рубашки пятна крови и что-то вроде прожженных сигаретой дыр, Маллинэкс вытащил ее из брюк и увидел внутри штанов трусы.
— Занятно, — сказал он. — Чертовски занятно…
Глаза у Ортеги были большими, как блюдца.
— Ага. Забавно. Как в той картине с Кронстином… «Возвращение человека-невидимки». Он там оставил одежку в точности так и… э…
— По-моему, нам понадобится помощь, — сказал Маллинэкс и поднялся. Его лицо приобрело мучнисто-серый цвет, и глядел он мимо Ортеги, на пухлую женщину в халате и бигуди, стоявшую в дверях. Она с отвратительным жадным интересом глазела на труп.
— Миссис Джонстон? — поинтересовался Маллинэкс. — Чья, вы говорите, это квартира?
— Кэл… Кэл… Кэлвина Досса, — заикаясь, выдавила миссис Джонстон. — Он никогда не платит вовремя.
— Вы уверены, что на полу — не он?
— Да. Он… некрупный мужчина. Мне примерно до подбородка. Ох, по-моему, мой желудок сейчас взорвется! — Пошатываясь и шаркая тапочками, она покинула комнату.
— Мама родная, что за бардак! Эти пустые шмутки… говорю тебе, прямиком из «Возвращения человека-невидимки».
— Ага. Ладно, наверное, можно уже отправить эту штуку туда, где ей место, — Маллинэкс постукал пальцем по черной коробке с гримом. — Так, говоришь, она принадлежала актеру из фильмов ужасов?
— Точно. Давным-давно. Теперь, небось, вся эта ерунда годится только на помойку. — Ортега слабо улыбнулся. — Дрянь, из которой делают грезы, верно? Пацаном я почти все картины Кронстина посмотрел по два раза. Про человека-невидимку, например. А потом он снялся еще в одной — тоже было нечто! — под названием… погоди-ка… «Человек, который съежился». Вот это был класс!
— Я в фильмах ужасов понимаю слабо, — сказал Маллинэкс. Он провел пальцем по серебряной руке. — У меня от них мурашки. Почему б тебе не побыть тут с нашим приятелем-жмуриком, покуда я свяжусь с моргом? — Он сделал пару шагов вперед и остановился. Что-то было не так, странно. Он прислонился к разбитому косяку и осмотрел свою подметку. — Хм! — сказал он. — На что это я наступил?
