— Это всегда так мило. — раздался голос Дэмьена с переднего сидения, которое он выбрал для себя машинально. — Когда смотришь туда отсюда, трудно поверить, что там произошли такие страшные, разбивающие сердце события.
Услышав, что он говорил, всхлипывая от рыданий, я сжала руку Старка, перед тем как оставить его и шатаясь по проходу села рядом с Дэмьеном.
— Ну же, — сказала я, сплетая его пальцы со своими. — Ты так же должен помнить те изумительные, радостные события, происходящие здесь. Никогда не забывай, что именно здесь ты познакомился с Джеком и вы полюбили друг друга.
Дэмьен изумленно посмотрел на меня и мне показалось, что он выглядел грустным, но очень, очень мудрым.
— Как ты справляешься с потерей Хита?
— Я скучаю по нему, — искренне ответила я. Затем добавила — Но я не хочу, чтобы меня, как Дракона, пожирало уныние.
— И я не хочу, — смягчившись произнес Дэмьен. — Даже несмотря на то, что иногда это действительно непросто.
— Это не продлится слишком долго.
Он кивнул, плотно сжав губы, словно вот-вот расплачется.
— Ты пройдешь через это, — сказала я. — И я тоже. Мы сможем. Вместе, — решительно сказала я.
Позже мы проехали через железные ворота, на которых посередине был изображен повернутый полумесяц, и направились в сторону входа в школу.
— Заседание школьного Совета начинается в семь тридцать, — объявил Сын Эреба, как только автобус остановился. — Занятия начинаются ровно в восемь часов, как и положено.
— Спасибо, — сказала я ему, как будто он в самом деле говорил дружелюбно (или хотя бы уважительно). Затем я взглянула на мой телефон: 7:20 вечера. Десять минут до заседания и сорок до начала занятий. Я встала и посмотрела на группу заметно нервничавших детей.
— Ладно, — сказала я. — Просто идите в ваши старые комнаты и и ждите следующих указаний. Стиви Рей, Старк и я пойдем на заседание Совета и, как они и говорили на острове Скай, получим Рефаиму и вам постоянное расписание занятий.
— А как же я? Разве я не пойду на заседание? — спросила Крамиша. — Там почти всегда скучно, но я уверена, сегодня будет повеселее чем обычно.
— Ты права, — сказала я. — Самое время им уже начать приглашать тебя вместе со Стиви Рей и мной.
— А куда мне идти? — спросил Рефаим с задней части автобуса.
Я размышляла, пытаясь понять, куда, черт побери, ему надо было пойти, когда Дэмьен встал позади меня:
— Ты можешь пойти со мной… по крайней мере сегодня. Если это устраивает Зои и Стиви Рей.
Я улыбнулась Дэмьену. Не думаю, что я когда-либо так гордилась им. Каждый стал бы беспокоиться о нем и обращаться с ним, как будто он может впасть в истерику в любую секунду, так что если он ухватился за Рефаима, никто и низачто не задал бы ему и вопроса — они слишком боятся растроить Дэмьена.
— Спасибо, — сказала я.
— Это действительно замечательная идея, Дэмьен, — сказала Стиви Рей.
— Ладно. Попробуйте вести себя нормально, — сказала я. — Встретимся на этом же месте после занятий.
— Моим первым уроком были Чары и Ритуалы, — я расслышала, как Афродита бормотала Дарию. — И преподает это новая вампирша, которая выглядит так, будто ей двенадцать. Это должно быть забавно.
— Запомни, — сказала Стиви Рей, одаривая Афродиту твердым взглядом, которая в свою очередь, полностью её игнорировала. — Будь паинькой.
Мы вывалились из автобуса. Я видела как трудно было Стиви Рей разрешить Рефаиму пойти с Дэмьеном. Мы действительно не знали, сможет ли он присоединиться к нашему миру, но мы понимали, что возможность принять и рассматривать его как обычного ребенка, которым он стремился быть, была скудной, даже совсем ничтожной.
Когда Стиви Рей, Старк, Крамиша и я остались наедине, я спросила:
— Готовы войти в львиное логово?
— Я думаю, что это намного опаснее, нежели погрузиться в отвратительное осиное гнездо, — сказала Крамиша. — Но я готова.
— Я тоже. Давайте оседлаем и сделаем их.
— Идет, — сказала я.
— Идет, — повторили они.
И мы вошли в будущее, которое всегда заставляет мой желудок сжиматься и чувствовать себя, как при расстройстве кишечника, которое собирается свалить меня в любой момент.
О, черт.
Калона
Ему не нужно было долго летать, чтобы разыскать своих сыновей. Калона следовал за нитью, что связывала его с потомками. Мои преданные дети, думал он, пока кружил над холмистой местностью, покрытой деревьями, менее населенной и более лесистой, которая находилась совсем недалеко на юго-западе от Талсы. В самой верхней части высочайших горных хребтов, Калона опустился с неба, легко лавируя между толстыми, зимними обнаженными ветвями и приземлился посередине небольшой поляны. Вокруг него, встроенные непосредственно в деревья, были три деревянных сооружения, сырые, но крепко сколоченные. Острый взгляд Калоны был направлен на их окнах, где алые круги светили в его сторону.
Он развел руками.
— Да, мои сыновья, я вернулся!
Звук крыльев был бальзамом для его душу. Они материализовались из рельефа лачуг и преклонили колени перед ним, пресмыкаясь и с уважением. Калона посчитал их… семеро.
— Где остальные?
Пересмешники беспокойно переглядывались, но только одно лицо было поднято, встречая его взгляд, и только один шипящий голос ответил.
— Ссскрываются на западе. Зззатерянные в земле.
Калона изучал своего сына, Нисрок, сравнивая различия между этим пересмешником и тем, кто когда-то был его любимым ребенком. Нисрок был почти таким же развитым, как Рефаим. Его речь была почти человеческой. Его ум был почти проницательным. Но это почти — и была та тонкая грань различий между ними, которая сделала Рефаима, а не Нисрока, тем сыном, на которого Калона полагался.
Калона стиснул и разжал челюсти. Он был глуп, расточая столько своего внимание на одного лишь Рефаима. У него было много сыновей, из которых он выбрал и указал главного. Это был Рефаим, которого он потерял, когда тот решил уйти. У Рефаима был только один отец, и он нашел ему ничтожную замену в лице богини и вампирши, которая никогда не сможет по-настоящему любить его.
— Хорошо, что вы здесь, — сказал Калона, отрезав мысли об отсутствии сына. — Но я бы предпочел, чтобы вы все оставались вместе и ждали моего возвращения.
— Я не смог удержать их, — сказал Нисрок. — Рефаим мертв…
— Рефаим не мертв! — взорвался Калона, в результате чего Нисрок задрожал и склонил голову. Крылатый бессмертный остановился и вернул самообладание, прежде чем продолжил:
