Прикрыв за Николь дверь кабинета, Пьер де Лайне вернулся в свое удобное кресло. Он вновь остро ощутил невероятную силу, исходившую от покинувшей его кабинет девушки. Моментами ему казалось, что у него не хватит сил с ней совладать. Ему стоило немалых усилий скрывать свое беспокойство. Вне всякого сомнения, ее аура представляла собой серьезную угрозу. Необходимо было принять срочные меры, чтобы попытаться ее ослабить.
— Ничего, это вопрос времени! — вслух произнес он, чтобы немного взбодриться, хотя отлично осознавал всю сложность этой задачи.
На несколько мгновений он расслабился, и с его лица сползла маска, обнажая его истинную внешность. Он задержал взгляд на двери, в которую недавно вышла Николь. Теперь его ярко-желтые глаза обрамляли покрасневшие белки, а непроницаемые черные зрачки обрели странную миндалевидную форму, не встречающуюся у обычных людей.
Египет, 1292 год до Рождества Христова
Царствование Сети подходило к концу. У фараона начиналась агония. Хотя это надлежало держать в секрете, чтобы не будоражить народ и не настораживать возможных недругов Египта, информация успела просочиться наружу и породить множество слухов и домыслов.
Уже много месяцев великий правитель не появлялся на людях. Он даже не смог принять участие в торжествах по случаю двадцатой годовщины его царствования. Тогда к народу вышли его супруга Туйа и сын Рамзес, которого Сети давно назвал своим преемником.
Это было великое празднество, на котором происходило упрочение ка[1] фараона. Жрецы обратились к богам с просьбой о том, чтобы сила и мудрость и далее сопутствовали божественному властелину Двух земель.
Особенно трогательным было обращение жрецов, посвященное культу Сета, грозного бога, чье имя принял великий фараон, восходя на египетский престол. Сету принесли пожертвования и молили о том, чтобы его мантия и в будущем простиралась над правителем, который все свое царствование пользовался его благосклонностью и покровительством.
Однако боги, видимо, решили, что настало время Сети переправляться через великую реку для странствия в загробный мир. Но когда пробьет его час, грозный, внушающий ужас Сет будет рядом, чтобы провести его по землям, через которые протекает Река ночи — постоянное местожительство божества с головой шакала.
Мефрет огорченно покачал головой. Если кто-то и мог с уверенностью сказать, что конец фараона близок, не считая, разумеется, его родных и близких, так это он и те, кто вместе с ним уже много лет возводили предназначенную для Сети гробницу. Мефрет был искусным каменщиком, под его началом трудилась группа каменотесов, и уже совсем скоро в возведенное ими величественное сооружение должны были доставить тело великого царя. В этой гробнице, как и всем его предшественникам, ему предстояло провести вечность.
В последние дни в Долине царей кипела работа. А если, точнее, вокруг гробницы Сети. Высокопоставленные сановники, включая великого визиря, приезжали поинтересоваться, насколько готова гробница, и побуждали мастеров как можно скорее завершить работу. Они даже распорядились приостановить сооружение второй камеры, над входом в которую трудился Мефрет со своими каменщиками.
Это могло означать лишь одно: жизнь фараона близилась к завершению. И Мефрет горько оплакивал его. Сети был великим правителем.
Наставнику каменотесов уже исполнился сорок один год. Но несмотря на возраст и тяжелый труд, он сохранил завидную физическую форму.
Вечерело, но жара не спадала. На каменотесе были лишь набедренная повязка и крепкие кожаные сандалии. Невысокий, мускулистый, с крепкими кривоватыми ногами, он левой рукой прижимал к себе сверток — так в конце каждого дня он тщательно заворачивал свои инструменты.
Мефрет любил эти места, но еще больше он любил свое ремесло, как и приличествовало всем представителям его профессии, посвятившим себя благородной цели — готовить переход в потусторонний мир для фараонов, цариц и знатных вельмож.
Все мастера жили в селении, расположенном у подножия горы Фивы, к которому теперь и направлялся Мефрет. Здесь жили каменотесы, чертежники-рисовальщики, скульпторы-резчики и их семьи. Это было уединенное, практически изолированное от остального мира поселение. Все подступы к нему тщательно охранялись. Чтобы попасть туда, необходимо было получить особое разрешение, а его жители хранили секреты, которые ни под каким предлогом не имели права разглашать. Все они в свое время, пройдя самый тщательный отбор, приняли торжественный обет молчания. Впрочем, и власти стремились оградить строителей гробниц от малейшего соблазна и возможности проговориться. Сам великий визирь следил за соблюдением всех правил, призванных обеспечить сохранность тайн гробниц.
Мефрет остановился и огляделся, любуясь великолепным пейзажем. Здесь тропа поворачивала на запад, туда, где садилось похожее на огромный красный шар солнце. Еще несколько мгновений, и оно коснется линии горизонта. Но сейчас оно во всей своей красе предстало глазам Мефрета, совершенно не ослепляя.
Каменотес огляделся еще раз. Вокруг ни души, не считая стражника, охранявшего вход в Долину царей, который к тому же не обращал на мастера ни малейшего внимания и вообще смотрел в другую сторону. Тем не менее, Мефрет не осмелился осуществить свое желание: упасть перед заходящим солнцем на колени и воздать светилу дань уважения и поклонения. Он вынужден был ограничиться тем, что закрыл глаза, слегка наклонил голову и, сложив на груди руки, мысленно обратился к истинному божеству со словами признательности.
Старший каменщик Мефрет всем сердцем верил в Атона, единственного истинного и всемогущего бога, олицетворением которого было солнце — источник жизни и созидания.
Тех, кто поклонялся Атону, осталось совсем мало. Во всяком случае, Мефрет знал немногих почитателей бога Солнца. То, что он считал истинной религией, преследовалось и сурово каралось церковными властями. Мефрет и его супруга Нахали, их родители и родители родителей хранили свою веру в глубокой тайне и делились своими взглядами лишь с представителями очень узкого круга адептов.
Основоположником религии, провозглашавшей Атона единственным богом, каких-то полвека назад стал фараон Эхнатон. Но прошло совсем немного времени, и его зять, фараон Сменхкара, на краткое время сменивший Эхнатона на египетском престоле, а затем и его преемник Тутанхамон уступили давлению со стороны жрецов Амона и восстановили культ древних богов.
Совершив краткую молитву, Мефрет открыл глаза. Солнечный диск остался практически на том же месте, но сердце каменотеса сжалось. Четко по центру красноватой звезды возникло нечто и начало с невероятной скоростью расти и уплотняться.
