Так вот, я взяла эту так называемую книгу, варварски выдрала из нее несколько листов и принялась их кромсать пополам. Внутрь половинок писала задание. Чепуху всякую. Типа – попытаться склеить меня в баре, делая вид что мы незнакомы. Потом сворачивала квадратиком и сверху писала «Магдалина» или «Дэн» – в зависимости от задания. Несколько листиков оставила пустыми – подразумевалось, что испытуемый должен проявить креатив. Через пару часов книга здорово похудела, зато банка радовала глаз несметным количеством свернутых бумажек.
В общем, я не знаю, что мне помогло – банка или взятый нами на поруки дед, но пока мой драгоценный от меня убегать не собирается.
Но я все равно настороже!
– Пошли-ка домой, душа моя, – тяжко вздохнула я от таких мыслей и мы, покрепче взявшись за руки, развернулись на сто восемьдесят градусов.
* * *
Не успели мы выйти из лифта, как я насторожилась.
– Слышишь? – шепотом спросила я у Дэна.
– Ага, – кивнул он.
Из моей квартиры доносился чистый, хрустальный голос. «Аве Мария», красивейшая католическая молитва, я порой пытаюсь ее изобразить, когда никого дома нет. Мне это доставляет удовольствие, а остальные про мои потуги и не в курсе – так что чего стесняться? Да и вообще: «Аве Мария» – не для обычных голосов!
– Maaa Goood, красиво-то как…, – мечтательно улыбалась я, открывая дверь. – Ты с инета скачал?
– Нее, – помотал головой любимый.
– Диск купил? – рассеянно спросила я.
– Да нет же!
– Значит, Сонька привезла, умничка.
Мы зашли в дом, я повела носом и рысцой, не разуваясь, ринулась на кухню.
Картина, что мне предстала, была достойна кисти Репина.
Сонька помешивала что-то в сковородке, выводя голосом сложнейшие рулады. На стуле около окна сидел Серега, сосед и давний поклонник, и откровенно любовался моей племянницей. Но больше всего меня добил Бакс. Он копилкой сидел на холодильнике, растопыренными ушами явно ловя звуки, а глазами алчно заглядывал в сковородку. Бакс у меня вообще не дурак – дело в том, что пахло на кухне просто божественно.
«Девочка поет как ангел и готовит как шеф-повар», – скорбно подвел итог внутренний голос.
Через месяц Дэн на ней женится.
Любимый подошел сзади, обхватил меня за плечи и шепнул на ушко:
– Вот это голос у девочки…
«Через неделю», – печально скорректировал итог моих размышлений внутренний голос.
Damn!!!
Я слегка кашлянула и нехорошим голосом оповестила:
– А вот и мы. Серега, привет!
Троица на кухне дружно вздрогнула.
– Привет, – кивнул сосед и мрачно посмотрел на моего официального бойфренда.
Бакс посмотрел на меня, и в его желтых глазищах явственно виделся укор: «Ну чего приперлися, все обломали?»
Сонька испуганно посмотрела на меня и залепетала:
– Ой, извините…
– За что извиняемся? – с металлом в голосе поинтересовалась я.
Та молчала, как обычно покраснев до корней волос.
– София, а чего это ты в сковородке помешиваешь? – вылез из-за моего плеча Дэн.
– Грибной соус, – не поднимая глаз, ответила девица. – Я рулет мясной запекла, к нему самое то будет.
– Уже все готово? – поднял бровь любимый.
– Готово, – робко ответила Сонька.
– Так давай я тебе помогу накрыть на стол!
– Я тоже помогу! – решительно подала я голос.
– Дорогая! – Дэн ловко усадил меня на табуретку. – Не суетись. Отдохни немного!
И мне пришлось как идиотке сидеть и смотреть, как эти двое сноровисто накрывают на стол. Обмениваются словами, соприкасаются локтями, о чем-то договариваются. Интересно, это уже можно рассматривать как связующее совместное звено?
Черт знает…
Но раньше мы с Дэном любили вместе готовить. На соседних досочках строгали овощи, и болтали, болтали. А пока в кастрюльках уютно что-то булькало, доходя до кондиции, мы не теряли время попусту и целовались на угловом диванчике.
А теперь приехала Сонька, и я чувствую себя лишней.
Damn!
Рулет был действительно выше всяких похвал. Нежный изнутри, сверху он был покрыт румяной зажаристой корочкой. А грибной соус и вовсе придавал ему божественный вкус.
Парни слопали по кусочку и дружно закатили глаза.
– Сонька, я на тебе женюсь! – промычал Серега.
«Чего?!! – завопил внутренний голос. – Это же наш поклонник!!!»
– Эх, Магдалина, чего же ты как София готовить не научишься? – укоризненно сказал любимый.
Это был и вовсе удар ниже пояса.
«Ты заметила – он ее называет не Софкой, не Сонькой, а исключительно Софией?», – меланхолично сказал внутренний голос.
«Это ничего не значит, – с трудом переводя дыхание, ответила я. – Меня вон тоже все Марьей да Маней зовут, а он полным именем – Магдалиной. И вообще – девушек он называет девушками, а не девками, телками и прочим. Воспитан он так».
«Тебе видней», – явно жалея меня, дипломатично ответил внутренний голос и заткнулся.
Я молча хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя и не сорваться, а Сонька в это время алела как маков цвет от похвал.
– Милые мои, пейте чай и выметайтесь, ко мне через полчаса клиент придет, – хмуро проинформировала я общественность.
Сонька от моего тона побледнела.
Серега внимательно на меня посмотрел и участливо спросил:
– Магдалин, у тебя что, неприятности?
– Слушай, чувак, – лениво заметил Дэн. – А давай я свою девушку сам пожалею, если надо будет?
– Хорошо! – тоном, который говорил что все очень даже нехорошо, буркнул Серега.
Я встала, налила всем чай в кружки – обыкновенный липтон, нечего их сваренным кофе баловать – выставила на стол и задумчиво спросила:
– А чего это я лишнюю кружку налила?
– Это не лишняя, – пояснил Дэн, – это София ушла к себе.
Я посмотрела на ее почти нетронутую порцию и тяжко вздохнула. Девочка смолоду бережет фигуру, не то что я. Ем как мамонт, скоро разжирею и Дэн меня бросит.
Подумав, я налила себе минералки.
Дэн внимательно посмотрел на мои действия, после чего со вздохом спросил:
– Чего на этот раз на чай наговорила? Надеюсь, не жесточайшую, гм, диарею?
– Чего? – воззрилась я на него.
– Но ты же пить не стала! Значит, дело нечисто!
Я посмотрела в его подозрительные глаза, подумала, и наконец злорадно улыбнулась:
– Пей. Я же знаю, от чего ты помрешь.
– Цианистый калий? – поднял бровь Дэн.
– Не понимаешь ты ее! – победно сказал Серега. – Там приворот! Магдалина всех привораживает!
Он небрежно чокнулся с кружкой Дэна, словно говоря: мы теперь повязаны, и в мгновение ока выдул свой чай.
Любимый, нахмурясь, внимательно посмотрел на Серегу и перевел глаза на меня и медленно выпил свой чай.
Я блаженно улыбалась.
– Что, милый, – ехидно сказала я, – это поменяло дело, да?
