Оставив Рики лежать на том же месте, она вышла в фойе.
Там никого не было. Возможно, Линди Ли не стала дожидаться своего дружка, а нашла на улице кого-то другого, кто проводит ее до дому. Так или иначе, входная дверь в кинотеатр захлопнута, а Линди исчезла, оставив после себя лишь слабый запах детской пудры «Джонсонс». Прекрасно, одной проблемой меньше, решила Берди и направилась в кассу, где стоял телефон. Она почти радовалась, что у девчонки хватило здравого смысла закончить свое неудачное свидание.
Берди сняла трубку и немедленно услышала голос, вкрадчиво проговоривший:
— Не правда ли, уже слишком позднее время для телефонных звонков?
Это не оператор, Берди была уверена — ведь она не успела даже набрать номер. В любом случае голос в трубке чертовски походил на голос Питера Лорра[1].
— Кто говорит?
— А вы меня не узнаете?
— Я хочу позвонить в полицию.
— С удовольствием помогу вам. Чем могу быть полезен?
— Немедленно убирайтесь! Это возмутительно! Мне нужно дозвониться в участок.
— Весьма сожалею.
— Кто вы?
— Вот, вы уже включились в игру.
— У меня неприятности… Не могли бы вы…
— Бедный Рики!
Странно, откуда этот неизвестный мерзавец знает Рики? Бедный Рики, сказал он. Дико.
Берди почувствовала, как лоб покрывается испариной. Ситуация все больше и больше пугала ее.
— Бедный, бедный Рики, — опять промурлыкал голос в трубке. — И все же я уверен, что нас ждет счастливый конец, не так ли?
— Это вопрос жизни и смерти. Освободите линию! — настаивала Берди, удивляясь своей выдержке.
— Я знаю, — ответил Питер, или кто он там был. — Не правда ли, это возбуждает?
— К черту! Освободите линию! Или помогите мне…
— Помочь? К чему? Что такая толстая глупая девчонка, как ты, может сделать в подобной ситуации?
— Заткнись, ублюдок!
— С превеликим удовольствием.
— Я знаю тебя?
— И да и нет. — Голос в трубке странно менялся.
— Один из друзей Рики, да?
Идиотские игры. Эти парни иногда позволяют себе совершенно дурацкие шутки.
— Ладно, пошутили — и будет, — спокойно сказала Берди. — Теперь мне нужно дозвониться в участок, пока не случилось ничего серьезного.
— Конечно-конечно, я понимаю. — Голос становился все более мягким. — Как не понять… — Теперь голос был женским, акцент и интонации изменились. — Ты пытаешься помочь мужчине, которого любишь, это так трогательно.
Это был голос Греты Гарбо. Не узнать ее невозможно.
— Бедный Ричард, — вздохнула Гарбо. — Он так старался, несчастный.
Она говорила нежно, как агнец. Берди онемела. Преображение казалось невероятным, интонации стали настолько же безупречно женственными, насколько мужественными были в начале разговора.
— Хорошо, вам удалось произвести на меня впечатление. Не могу ли я теперь наконец связаться с копами?
— Сегодня чудная ночь, Берди. Замечательная ночь для прогулок при луне. Как хорошо было бы нам, двум милым девушкам, пройтись и подышать воздухом.
— Вы знаете мое имя?
— Да, конечно. Я ведь рядом, совсем близко.
— Что вы подразумеваете под словом «близко»?
Ответом был смех. Низкий грудной смех Греты Гарбо.
Берди больше не могла этого выносить. Трюк был исполнен мастерски, и она даже начала поддаваться иллюзии, будто действительно разговаривала со звездой.
— Нет, вы не убедили меня, — из последних сил сохраняя спокойствие, произнесла Берди. Затем ее терпение лопнуло, и она заорала в трубку: — Подонки! — так громко, что задрожала мембрана. И швырнула трубку на рычаг.
Берди вышла из кассы и направилась к входной двери. Ее ждал неприятный сюрприз: дверь была не просто закрыта, а заперта снаружи на ключ. Берди тихо ругнулась.
Неожиданно фойе стало теснее, чем обычно, словно пространство вдруг сузилось. И запас терпения тоже вдруг иссяк. Берди почувствовала, что она на грани истерики, но усилием воли сдержалась. Надо все обдумать, решила она. Итак, первое: дверь заперта. Линди Ли не делала этого, Рики тоже не мог, а уж за себя Берди ручалась. Следовательно…
Второе: здесь находится некто посторонний. Возможно, преступник или маньяк. Это он (она, оно) только что разговаривал по телефону. Следовательно…
Третье: он, она или оно имеет доступ к другому аппарату в этом здании. Второй телефон стоит в складском помещении. Но Берди не собиралась проявлять чудеса героизма и подниматься наверх по темным ступенькам. Следовательно…
Четвертое: нужно отпереть дверь тем ключом, что имеется у Рики.
Вот конкретный выход. Надо взять у Рики ключи. Итак, вперед.
Она пошла через фойе в зал. Лампы вокруг то гасли, то вспыхивали, словно подмигивая. Или это мерещится с перепугу? Нет, точно. Кажется, Берди улавливала в этом мерцании какой-то ритм, словно биение сердца.
Некогда над этим задумываться. Вперед.
Она ускорила шаг. Впереди послышались тихие стоны: Рики приходил в себя. Верди наклонилась к нему, но не обнаружила ни связки ключей, ни ремня, на котором она висела.
— Рики… — позвала Берди.
Стоны усилились.
— Рики, ты меня слышишь? Это я, Берди.
— Берди?
— Да, я. У нас неприятности. Мы заперты. Где твои ключи?
— Ключи?
— У тебя была связка ключей, Рики. — Она говорила медленно и внятно, словно беседовала с дауном — Куда она делась? Подумай.
У Рики, очевидно, что-то прояснилось в мозгу, и он сел, обхватив руками голову.
— Мальчик, — сказал он.
— Какой мальчик?
— В туалете. Он мертв.
— Мертв? Боже! Ты уверен?
Казалось, Рики находится в трансе. Он смотрел не на Берди, а куда-то в пустоту перед собой, словно разглядывал что-то невидимое для других.
— Где ключи? — настойчиво повторила Берди. — Рики! Это важно. Сосредоточься.
— Ключи?
Ей хотелось дать ему пощечину, но лицо Рики было окровавлено, и ударить его смог бы лишь садист.
— На полу, — произнес Рики через некоторое время.
— В туалете? На полу в туалете?
Он кивнул, а затем замотал головой, отгоняя от себя какие-то ужасные мысли. Казалось, он едва сдерживает слезы.
— Все уладится, — произнесла Берди.
Рики обхватил руками лицо, словно желая удостовериться, что это действительно он.
— Я… здесь? — тихо произнес Рики.
Но Берди уже не слышала его — она решительным шагом двинулась к двери в туалет. Она войдет туда и возьмет ключи. Есть там труп или нет, ее не касается. Она сделает это немедленно. Зайдет, возьмет ключи и спокойно выйдет.
