— Расставаться тяжело, но час свидания сладок, — рассудительно заметила Анна. — Так любила выражаться одна моя давнишняя знакомая, в высшей степени прекрасная и удивительная женщина.
— Очень рад за нее, — буркнул Вадим.
— Эге, да вы, я гляжу, обиделись? — Анна остановилась и требовательно заглянула ему в глаза. — Бросьте, ведь шесть дней — это всего лишь неделя. И, кстати, за это время с вами может еще произойти много другого, хорошего и удивительного. Ведь впереди Новый год.
— Все хорошее и удивительное со мною произошло уже сегодня, — упрямо покачал головой молодой человек в полном расстройстве. — Боюсь, что ближайшие шесть дней я проведу в мрачном одиночестве и перелистывании календаря. Но уж тридцать первого числа я буду стоять под вашими окнами, Анна, как штык. Иль верный часовой, так и знайте! — подытожил он.
— Будущее всегда непредсказуемо, — тихо сказала девушка. — Пожалуй, только это о нем и знаешь наверняка. Между прочим, уже завтра с вами может произойти что угодно, Вадим. Вы даже можете встретить другую женщину!
— Я? Другую? — воскликнул молодой человек на всю улицу, к счастью, по ночному времени пустую. Он сардонически рассмеялся. — Ну, уж нет. Я не настолько влюбчив, чтобы каждый день встречать новую женщину. Уверяю вас, Анна, это аб-со-лют-но исключено.
— Любовь, если уж вы начали с этого слова, всегда чревата испытаниями, — ответила девушка. — А между тем, вы уже называете какие-то несчастные шесть дней чем-то трагичным! Просто непосильным для ваших чувств! Это разве испытания? Уверена, бывали случаи, когда человека подстерегали такие напасти, что он очень быстро менял свое мнение и тем более — симпатии.
— Знаете что, Анна? — решительно заявил Вадим. — Даже если в эту оставшуюся неделю я буду каждый день встречать по удивительной и прекрасной женщине… Ничто не поколеблет моих нынешних чувств! Верите вы или нет — мне все равно. Как хотите! Я знаю, — с некоторым оттенком театральной горечи человека, чувства которого все никак не могут оценить, прибавил он, — что уже больше никого не полюблю. Кроме вас. Мои ресурсы в этом плане отныне исчерпаны полностью.
И он засмеялся — тем беззаботным смехом, который свойствен мужчине, уверенному в своих чувствах настолько, что, по его мнению, они вполне могут обеспечить ему ответную взаимность женщины.
— Ну, хорошо, коли так, — тихо сказал Анна. — Ладно. Пусть эти дни до Нового года пройдут для вас действительно так же легко, как вы сейчас об этом говорите, Вадим. И я в свою очередь обещаю: я тоже буду ждать, что вы придете в последний день старого года. А дальше — как распорядится судьба. Вы ведь сами сказали, верно? Положимся на нее. А вот, кстати, и мой дом.
Она улыбнулась Вадиму так, что от него разом отлетели все неприятные мысли и переживания, а в душе принялись стремительно набирать цвет огромные незабудки.
Молодой человек поднял голову и увидел два угловых окна на третьем этаже. Они, несмотря на столь поздний час, почему-то светились, и молодой человек немедленно нахмурился. Анна покачала головой.
— Я живу одна, Вадим. Мой образ жизни, к сожалению, мало кто выдержит из нормальных людей. Наверное, это действительно должен быть кто-то особенный. Каких я прежде, честно вам признаюсь, еще не встречала.
— А вот посмотрим, что вы скажете тридцать первого декабря, — одновременно и дерзко, и счастливо, и успокоенно засмеялся Вадим. — Я приду и потребую ответа, так и знайте!
— Хорошо. Придите, — прошептала Анна. — Думаю, это было бы просто… удивительно. Но очень прошу вас…
— Что такое? — наклонился к ней Вадим.
И в тот же миг ощутил на губах мягкий и теплый поцелуй.
— Будьте осторожны по дороге, — ласково сказал она. — И если захотите… Одним словом, обязательно возвращайтесь. Я теперь, наверное, тоже буду надеяться.
Она повернулась и стремглав бросилась через улицу к дому. Вадим некоторое время смотрел ей вслед, даже когда она скрылась.
«Можно подумать, что это я с ней прощаюсь, — усмехнулся Вадим. — А не она дает мне отсрочку на целую неделю…»
Потом он улыбнулся, так широко, что кто-нибудь из его приятелей непременно назвал бы это глупой и бессмысленной улыбкой безнадежно проигравшего холостяка. Затем молодой человек вынул из карманов перчатки и при этом едва не выронил румяного игрушечного арлекина. Вадим заговорщицки подмигнул размалеванной кукле и торопливо убрал ее поглубже в недра кармана. Затем он пошарил и в другом, дабы убедиться, что вторая подаренная Анной елочная игрушка тоже на месте. А потом заметил вслух, обращаясь к обеим куколкам, смирно лежащим в карманах.
— Ну, вот, приятели, мы и остались втроем. И целую неделю, семь дней без нее — как бесконечность. Как думаете, не пропадем?
Игрушки, разумеется, ничего не ответили, но ведь молчание, как известно, не только золото, но и знак согласия!
— Хотя почему — семь? — пробормотал молодой человек. — Шесть, всего лишь шесть. Ведь на седьмой день я к ней вернусь, верно?
Игрушки вновь выразили безмолвную солидарность.
Он бросил взгляд на освещенное окно Анны — другое она уже погасила — и добавил:
— И в этом не может быть никаких сомнений. Вот так.
«Вот», — словно шевельнулся в левом кармане хитрый арлекин. «Так», — откликнулся справа грустный Пьеро, будто где-то вдали пробили часы. «И точка», — подытожил Вадим. Блаженно улыбаясь, он глянул на светящийся циферблат наручных часов и шагнул с тротуара.
Однако не удержался и в последний раз оглянулся на далекое светящееся окно. В нем, в этом желтом квадрате за занавесками, теперь, как в рамке, была заключена вся его будущая жизнь, его ожидаемая судьба и безусловное счастье. Подумав так с явным удовольствием, молодой человек поправил шарф, нахлобучил теплый капюшон куртки и спешно перешел на другую сторону улицы. И тут же исчез.
Исчез вовсе не в том смысле, что растворился между домами или испарился во тьме тающей тенью спешащего и продрогшего человека. Нет, Вадим просто пропал, в том числе и для самого себя. И ни для кого в этом новогоднем городе и в этом снежном мире его больше не было. Впрочем, тут автор, как всегда, может и ошибаться.
День первый
ТОТ, КТО ЖДЕТ ПОД ВЕТВЯМИ
Глава 4
Завтрак в благородном семействе
— Апчхи!
За дверью кто-то чихнул. Да так оглушительно, с такой, по-видимому, долго сдерживаемой силой, что Вадим тут же проснулся.
Он очнулся как от неожиданного и резкого толчка в спину, что было особенно удивительно, потому что он и спал-то как раз на спине. За дверью тихо разговаривали, и примечательно, что речь, похоже, шла именно о нем.
