— Тогда, возможно, вы готовы. Гольдман обернулся озадаченный:
— К чему?
— К правде.
— Испытайте меня. Томпсон заколебалась:
— Только если вы согласны отставить в сторону все что знаете, и довериться мне. Способны ли вы на это?
Гольдман подумал:
— Способен.
На следующий день Томпсон закрыла на ключ изнутри дверь палаты групповой терапии и, обернувшись, посмотрела на оставшихся подростков — Кристен, Кинкайда, Уилла, Тарин и Джо. Гольдман сидел тут же с блокнотом на колене. Симмс многозначительно отсутствовала.
— О'кей, здесь говорим только откровенно, — сказал Гольдман.
— Мы являемся группой? — спросила Тарин.
— Гм, неофициально, — ответил Гольдман.
— Довольно скоро нас будет недостаточно, чтобы называться группой.
— Внимание, — сказал Гольдман, — у Нэнси есть кое-что сказать нам. Томпсон выдержала паузу:
— Я знаю, кто стремится убить вас. Он носит грязную коричневую шляпу. Он страшно обожжен, на правой руке у него бритвы.
Все смотрели на Томпсон.
— Кто он? — выдавила из себя Тарин.
— Фредди Крюгер, — ответила Томпсон. — Он был детоубийцей, пока не умер. Но после смерти он стал еще хуже. Шесть лет тому назад Фредди убил моих друзей. Он чуть не убил меня. Я думала, что избавилась от него, но, пожалуй, он оказался слишком силен.
Вся группа смотрела на нее с изумлением, не зная, верить или сомневаться.
— Почему он преследует нас? — спросил Уилл.
— Да-а… — вступила Тарин. — Что мы такого сделали?
— Дело не в том, что сделали вы, — сказала Томпсон. — А в том, что сделали ваши и мои родители. Они сожгли его живьем. Мы платим за их грехи. Вы последние из детей с улицы Вязов.
Ребята смотрели друг на друга в полном замешательстве.
— Мама и папа? — спросил Уилл. — Это невозможно. Они никогда не говорили…
— Ну конечно, — вмешалась Тарин, — именно о такого рода вещах родители рассказывают своим детям. Спокойной ночи, радость моя. Не забудь помолиться. Между прочим, прошлой ночью мы с папочкой сожгли тут одного маньяка.
— Итак, что нам делать с этим чудовищем? — спросил Кинкайд.
— В прошлый раз я схватилась с ним, — сказала Томпсон. — В одиночку я бы не справилась. Ключ в руках Кристен. У нее особый талант, удивительное качество.
— Я не могла этого делать с тех пор, как перестала быть маленькой девочкой, — сказала Кристен.
— Но ты сделала это на днях, — возразила Томпсон.
— Это совсем другое дело.
— Такой дар никогда не исчезает, — заявила Томпсон. — Можно только забыть, как им пользоваться. Ну как? Ты попытаешься?
Кристен кивнула в знак согласия.
— Каждый из вас обладает внутренней, силой, чем-то особенным, чем вы обладали в самых прекрасных своих снах. Вместе мы можем научиться пользоваться ею, если… попытаемся.
— О'кей, сейчас мы испытаем небольшой групповой гипноз, — сказал Гольдман. Он повернулся к электронному маятнику, стоявшему на столе, и включил его. Маятник медленно качался из стороны в сторону, в то время как крохотный луч очень яркого света ритмично пульсировал. Все смотрели на маятник.
— Следите глазами за движениями маятника. Забудьте все, кроме этого маятника ничего не существует.
— Возьми нас с собой туда, Кристен, — тихо сказала Томпсон.
— Дышите глубоко, расслабьтесь, — наставлял Гольдман. — Продолжайте следить за маятником.
Вся группа пристально смотрела на маятник, постепенно поддаваясь гипнозу.
— Вы чувствуете себя усталыми, — произнес Гольдман. — Сейчас нет ничего лучшего, чем хороший, продолжительный, глубокий сон.
Глаза Кристен закрылись.
— Я буду считать с пяти в обратном порядке, — сказал Гольдман, — и когда закончу, вы все заснете. Пять-, четыре… три…
Томпсон смотрела на маятник, убаюканная им.
— Два… один…
Глаза Кристен открылись, и она посмотрела вокруг. Все выглядело по-старому.
— Мне очень жаль, — сказала она. Все были разочарованы.
— Мы можем попытаться снова, — сказала Томпсон.
— Все заснули на счете «пять», — сообщил Гольдман.
Некоторые ребята встали, чтобы размяться.
Гольдман подошел к Томпсон и отвел ее в сторону.
— Послушайте, я согласился на это ради спокойствия ребят. Однако нужно реально оценивать ситуацию.
Тем временем Джо напился воды из охладителя и задержался около него, услышав ритмичное повизгивание колесиков тележки. Забавная Марси, продавщица сладостей, подошла к двери со своей тачкой. Она увидела Джо и остановилась. Джо улыбнулся ей.
Марси оглянулась по сторонам, убедилась, что кругом никого нет, улыбнулась и жестом пригласила Джо выйти в коридор.
Он посмотрел вокруг и выскользнул незамеченным в дверь.
В это время Гольдман с отсутствующим видом играл металлическими шариками на своем столе.
— Нил, давайте попробуем еще раз, — попросила Томпсон. — Если не получится, то обещаю…
Гольдман в этот момент поднял один из шариков и выпустил его. И вдруг все они начали плавать в воздухе.
Ошеломленная Томпсон смотрела, как они проплывают мимо ее головы.
Все, кто был в комнате, замерли, уставившись на летающие металлические шарики.
— Мы здесь, — сказал Уилл. — Где здесь? — спросила Тарин.
— Да, — сказала Кристен, — мы находимся в мечте.
Гольдман смотрел на шарики как зачарованный. — Нет, мы не., мы в группе.
— Во сне я могу ходить, — сказал Уилл. — Сейчас я чувствую в ногах силу.
Все повернулись, наблюдая, как он встает, высокий и прямой. Его коляска исчезла. Уилл взял один из летающих шариков, подержал в кулаке, а затем дунул в него. Из кулака вылетела стрекоза.
— Мы добились своего, — воскликнула Томпсон. — Нил, мы добились!
Гольдман пригнулся, когда стрекоза пролетела мимо него:
— Но это невозможно. А если возможно, что, черт побери, я здесь делаю?
— Попробуй что-нибудь сделать, Кристен, — попросила Томпсон. — Что ты можешь делать в своих снах?
Кристен отошла на несколько шагов назад, а затем с разбегу продемонстрировала серию превосходных сальто-мортале с поворотами через всю комнату.
— Великолепно! — закричал Уилл. — Толпа вне себя от восторга!
Кинкайд схватил металлический стул и растянул его, как скрепку для бумаг, голыми руками:
— Вот так!
Затем все обернулись к Тарин. Она превратилась в ошеломляющего панка блестящие платиновые волосы, откинутые назад как у индейского племени могаук, а одета она была в обтягивающий костюм из черной кожи с серебряными цепочками.
