Оскар позвонил.
В квартире раздался резкий звонок, умолкший, как только он отпустил кнопку. Он посидел, выжидая. Потом позвонил еще раз, на этот раз подольше. Тишина. Ни звука.
Ее не было дома.
Оскар неподвижно сидел на лестнице. Разочарование камнем оседало в животе. Внезапно он почувствовал себя очень-очень усталым. Он медленно поднялся и начал спускаться по лестнице. На полпути вниз ему вдруг пришла идея. Глупая, но попробовать стоило. Он снова вернулся к ее двери и, чередуя длинные сигналы с короткими, вызвонил ее имя морзянкой.
Короткий звонок. Пауза. Короткий, длинный, короткий, короткий. Пауза. Короткий, короткий.
Э-Л-И
Подождал. С той стороны не доносилось ни звука. Он повернулся, собираясь уходить, как вдруг услышал ее голос:
– Оскар? Это ты?
Она! Несмотря ни на что, радость ракетой взорвалась в его груди, и он, не сдержавшись, громко выкрикнул:
– Да!
*
Чтобы чем-нибудь себя занять, Мод Карлберг принесла из кабинета за стойкой чашку кофе и села в своем темном закутке. Ее смена закончилась еще час назад, но полиция просила ее задержаться.
Двое мужчин в штатском водили кисточками с каким-то порошком по полу, там, где прошла босая девочка.
Полицейский, расспрашивавший Мод о девочке – что она говорила, что делала, как выглядела, – вел себя странно. Мод все время различала в его голосе упрек, будто она что-то сделала не так. Но откуда же ей было знать?
Хенрик, один из охранников, чья смена часто совпадала с ее дежурством, подошел к стойке и указал на чашку кофе:
– Это мне?
– Если хочешь.
Хенрик взял кофе, отхлебнул и оглядел вестибюль. Помимо тех, с кисточками, здесь был еще один полицейский в форме, общавшийся с водителем такси.
– У нас сегодня аншлаг.
– Ничего не понимаю. Как она могла туда забраться?!
– Не знаю. Они как раз сейчас это выясняют. Похоже, вскарабкалась по стене.
– Но это же невозможно!
– В том-то и дело.
Хенрик вытащил из кармана пакетик с лакричными конфетами в форме корабликов и протянул ей. Когда Мод покачала головой, Хенрик взял три штуки, запихнул их в рот и смущенно пожал плечами:
– Бросил курить. Набрал четыре килограмма за две недели, – он поморщился. – Да, видела бы ты его...
– Кого – маньяка?
– Ага. Всю стену кровью заляпал... и это лицо. Нет, уж если кончать жизнь самоубийством, то только таблетки. А прикинь, работать патологоанатомом. Все время...
– Хенрик?
– Что?
– Может хватит, а?
*
Эли стояла в дверном проеме. Оскар сидел на лестнице. В одной руке он сжимал ручку сумки, будто в любой момент собираясь уйти. Эли заправила длинную прядь за ухо. Вид у нее был совершенно здоровый. Маленькая, неуверенная в себе девочка. Она посмотрела на свои руки, тихо спросила:
– Ну, ты идешь?
– Да.
Эли почти незаметно кивнула, сцепив руки замком. Оскар продолжал сидеть.
– Можно... мне войти?
– Да.
И тут на него что-то нашло.
– Скажи, что мне можно войти.
Эли подняла голову, хотела что-то сказать, но промолчала. Потянула на себя дверь, будто собираясь ее закрыть, остановилась. Потоптавшись босыми ногами, она произнесла:
– Входи.
Она повернулась и ушла вглубь квартиры. Оскар проследовал за ней, закрыв за собой дверь. Он поставил сумку в прихожей, снял куртку и повесил ее на пустую вешалку.
Эли стояла в дверях в гостиную, уронив руки. На ней были трусы и красная футболка с надписью «Iron Maiden» поверх нарисованного черепа, украшавшего их диски. Оскар смутно припоминал эту футболку – он видел похожую на помойке. Неужели та самая?!
Эли изучала свои грязные ноги.
– Зачем ты так сказал?
– Ну, ты же так говоришь.
– Да. Оскар...
Она умолкла. Оскар стоял не двигаясь, держась за только что повешенную куртку. Глядя на нее, он спросил:
– Ты вампир?
Она обхватила себя руками, медленно покачала головой:
– Я... питаюсь кровью. Но я... не такая.
– А что, есть какая-то разница?
Она очень серьезно посмотрела ему в глаза и сказала:
– Разница очень большая.
Пальцы ее ног то сжимались, то разжимались. Голые ноги были совсем тоненькие; там, где заканчивалась футболка, можно было разглядеть белые трусы. Он махнул рукой в ее сторону:
– Так ты что... мертвая?
Она улыбнулась – впервые с тех пор, как он пришел.
– Нет. А что, не видно?
– Да не, я не в том смысле... Ну, ты типа когда-то умерла?
– Нет. Но я очень долго жила.
– Так ты старая?
– Нет. Мне двенадцать лет. Только уже очень давно.
– Значит, ты все-таки старая. Внутри. В голове.
– Нет. Не старая. Мне и самой это кажется странным. Никак не могу понять, почему я так и не становлюсь взрослее.
Оскар подумал, погладил рукав своей куртки.
– Может, как раз поэтому?
– В каком смысле?
– Ну... ты не можешь понять, почему тебе всего двенадцать, потому что тебе всего двенадцать.
Эли подняла брови:
– Хочешь сказать, я дура?
– Нет. Просто медленно соображаешь. Как все дети.
– Да что ты говоришь? И как успехи с кубиком Рубика?
Оскар прыснул, посмотрел ей в глаза и вспомнил ее зрачки. Сейчас они выглядели совершенно нормальными, но он же видел, какими они были... И все равно... это не укладывалось в голове. Он не мог поверить.
– Эли. Ты все выдумала, да?
Эли провела рукой по черепу на футболке, и ладонь застыла на открытой пасти чудища.
– Ты все еще хочешь заключить со мной союз?
Оскар невольно отпрянул:
– Нет!
Она посмотрела на него с грустью, даже упреком:
– Да не в том смысле! Ты же понимаешь, что...
Она умолкла. Оскар продолжил за нее:
– ... что если бы ты хотела меня убить, ты бы давно это сделала.
Эли кивнула. Оскар сделал еще полшага назад. Сколько секунд потребуется на то, чтобы выскочить из квартиры? Взять сумку или оставить здесь? Эли, казалось, не замечала его беспокойства, внезапного желания убежать. Оскар остановился, напрягшись:
– А я не... заражусь?
Не отрывая взгляд от черепа на своей футболке, Эли покачала головой:
– Я не хочу никого заражать. Тем более тебя.
– Тогда что это за союз?
Она посмотрела туда, где, как ей казалось, он стоял, но обнаружила его совсем в другом месте. Помедлила. Потом подошла к нему, взяла его лицо в свои ладони. Оскар ничего не понимал. Вид у Эли был... бесстрастный. Отсутствующий. Но это не имело ничего общего с лицом, увиденным им в подвале. Кончики ее пальцев коснулись мочек его ушей. Оскар почувствовал, как по телу разливается спокойствие.
