В ее синих, как и у Пенни, глазах теплота отсутствовала напрочь, они даже отливали серым. Всякий раз она смотрела в объектив с таким видом, будто терпеть не могла позировать, но я подозреваю, что фотографии практически ухватили ледяную холодность ее взгляда.
Из бумажника Пенни также выудила сложенную открытку с напечатанным текстом поздравления, озаглавленную: «МАМЕ НА ЕЕ ШЕСТИДЕСЯТИЛЕТИЕ».
Пока я вел «Хаммер», она зачитала мне текст: «Матери жизни, матери смерти. Мать всех, от взгляда на тебя у меня перехватывает дыхание. Мать всех наших завтра, дай нам мир без печалей. Любовь – иллюзия дураков. Мудрость – сила, которая правит. Мать, соедини нас воедино. Измени этот мир ныне и навсегда».
– Не похоже на открытку от «Холлмарка», – прокомментировал я.
– Она подписана, – продолжила Пенни. – «Твой покорный сын Ширман».
– Я возможно, один раз что-то взорвал, – подал голос с заднего сиденья Майло, – но я никогда не сбрасывал на вас такую вот словесную бомбу.
– И я тебе за это признательна, Майло, – улыбнулась ему Пенни.
– Мать – женщина на всех этих фотографиях? – спросил я.
– Готова поставить на это обе почки и легкие, – ответила Пенни.
* * *
После того, как на поздний ленч мы съели чизбургеры (за рулем уже сидела Пенни), я затронул очень одну интересующую меня тему:
– Не могу сказать, почему мы боимся об этом поговорить.
– Я тоже не могу, – присоединилась ко мне Пенни.
– Я хочу сказать, среди всего ужасного, что мы узнали и увидели за последние дни или что нас заставили сделать, это не кажется таким уж пугающим.
– И однако, я так боюсь коснуться этого, что предпочла бы говорить о злодеяниях этих красноруких мерзавцев, совершенных с Генри Кейсесом, Томом Лэндалфом и остальными.
– Я понимаю, о чем ты. Я бы тоже лучше сто раз прочитал это идиотское поздравление Ваксса, чем заговорил бы об этом.
– А что такого ужасного мы можем выяснить? Какое-то время она делала что-то странное, но остается собакой.
– И очень милой собакой, – поддакнул я.
– Восхитительной собакой. Помнишь день, когда мы забрали ее из собачьего приюта? Мы влюбились в нее через минуту.
– Мгновенно, – уточнил я. – С первого взгляда.
Пенни вытерла о блейзер правую руку, потом левую, крепче взялась за руль.
– Ладно, приступим.
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.
– Приступим.
Пенни обратилась к Майло:
– Сладенький, Спуки, ты помнишь момент, когда мы с Лесси находились в багажнике?
– Это необычно, ехать в багажнике, – ответил Майло, – но повторять эксперимент мне бы не хотелось.
– Я обнимала Лесси, чтобы она не волновалась, – добавила Пенни.
– Ты могла этого не делать, мамуля. Она по натуре суперспокойная собака.
– Дело в том, сладенький, что в какой-то момент Лесси лежала, прижавшись ко мне, а в следующий она… исчезла.
– В багажнике было темно, – напомнил Майло. – Ты не знаешь, может быть, она отползла в угол.
– Судя по тому, как нам было тесно в багажнике, Майло, отползти она не могла.
– А кроме того, – добавил я, – так же внезапно она появилась на заднем сиденье.
– Ты ее видел? – осторожно спросил Майло.
– Она зарычала, я оглянулся и увидел ее.
– Ты уверен, что это случилось после того, как ты уложил ее в багажник, а не раньше?
– Майло, ты и твоя мать в тот момент точно находились в багажнике. Поэтому с временно́й привязкой проблем у меня нет.
– Понимаю, – кивнул Майло.
– А кроме того, очень скоро она оказалась на переднем сиденье, рядом со мной.
– Может, ты попросил ее перебраться на переднее сиденье.
– Майло, – в унисон сказали мы с Пенни со всей доступной нам суровостью.
– Это не так просто, – ответил наш сын.
– Мы слушаем, – нарушила Пенни затянувшуюся паузу.
– Мамуля, папуля, я не хочу, чтобы вы подумали, будто я – неумеха.
– Мы не думаем, что ты – неумеха, – заверил его я.
– Пока – возможно. Но я устроил тот взрыв, а теперь вот это.
– Это что?
– Вот это с Лесси.
– И что же это с Лесси?
– Получилось вот что. Вы знаете, я занимался путешествиями во времени.
– Да, – кивнула Пенни, – и решил, что такое путешествие невозможно.
– Это случилось после того, как я сделал жилет.
– Какой жилет? – спросила Пенни.
– Временной жилет. Временной жилет для Лесси. Я пытался послать ее на одну минуту в будущее.
– Ты экспериментировал с Лесси? – В голосе Пенни слышалось очевидное осуждение.
– Она любит работать со мной. Ей это не может повредить.
– А если бы ты случайно отправил Лесси на миллион лет в будущее и мы никогда больше не увидели бы ее?
– Такого случиться не могло. Путешествие во времени невозможно.
– Ты этого не знал, когда нажимал на кнопку, – указала Пенни.
– Какую кнопку?
– Пусковую кнопку временно́го жилета собаки.
– Это была не кнопка. Ползунковый переключатель.
– Майло.
– Ладно, ладно, она не исчезла на одну минуту, а телепортировалась в другой конец моей комнаты. Я думал, что делаю временной жилет, а сделал телепортационный жилет.
Я открыл глаза.
Пенни вновь вытерла ладони о блейзер.
Я откашлялся.
– Ты не надевал этот телепортационный жилет на себя, так?
– Нет. Похоже, у телепортации есть весовой предел. Лесси это может сделать, а я на десять фунтов тяжелее, чем нужно.
– Никогда не пытайся куда-нибудь телепортироваться, – отчеканила Пенни. – Никогда!
– Майло, ты же помнишь Винсента Прайса в «Мухе»?[37]
– Такое не могло случиться в реальной жизни, только в кино, – защищался Майло.
Но тут меня осенило.
– Минуточку. Когда я клал Лесси в багажник, не было на ней никакого жилета.
– В этом-то и дело.
– Какое дело?
– Я даже предположить такое не мог.
– Майло.
– После того, как Лесси несколько раз телепортировалась в жилете, чтобы сделать это вновь, жилет ей больше не требовался.
Пенни вдруг осознала, что во время последней части нашего разговора все сильнее давит на педаль газа, и мы уже мчались по автостраде со скоростью, превышающий сто миль в час. Поэтому мягко сбросила ее до разрешенного предела.
– Давай расставим точки над i, – предложил я. – Теперь Лесси – собака, которая по собственной воле может телепортироваться куда угодно.
– Не куда угодно, – ответил Майло. – Вроде бы существует дистанционный предел. Она может телепортироваться в другой конец комнаты. Или из багажника на заднее сиденье. Или с заднего на переднее. Или в ящик комода и на тумбу для телевизора. Но расстояние не должно превышать десять, пятнадцать, возможно, двадцать футов. С места на место она перемещается мгновенно, но это короткие путешествия.
