Танатос кивнула, а затем сказала без злости:
— Да, я понимаю. Но есть несколько других студентов, которые также не оправилась после потери родителей, хотя ты единственная в настоящее время, у кого причина этой потери смерть.
— А?
— Трое других студентов задали тот же вопрос, что и ты.
— Правда?
— Да. Ты должна знать, что это — всеобщий опыт для тех из нас, кто завершает Превращение. Мы не бессмертны, но мы переживем наших человеческих родителей. Многие из нас выбирают разрыв связей со смертными из своего детства еще в начале вампирской жизни. Кажется, что от этого будущая потеря будет менее болезненной. Некоторые из нас поддерживают отношения с людьми из своего прошлого — поэтому для некоторых из нас эта потеря становится менее болезненной.
— Но это совсем не то, что происходит в моей жизни. Я не вампир, и моя мама была убита — она уже мертва, но не из-за старости.
— Ты была очень близка со своей матерью?
Я моргнула, чтобы не заплакать.
— Нет. Не последние три года.
— Значит, для тебя труднее всего то, как она умерла?
Я всерьез задумалась над ее вопросом, прежде чем ответить Танатос.
— Думаю, лишь отчасти. Полагаю, знание того, что именно с ней случилось, помогло бы мне обрести покой. Но также остается обстоятельство, что она ушла, и теперь ни для нее, ни для меня не будет шанса снова сблизиться.
— Но у вас нет шанса лишь в этой жизни. Если она ждет в Потустороннем мире, вы могли бы воссоединиться там, — сказала Танатос. — Она знала Богиню?
Я улыбнулась, на этот раз сквозь слезы.
— Мама не знала, но Никс знала маму. Богиня послала мне сон в ночь ее смерти. Я видела, как маму приветствовали в Потустороннем мире.
— Ну, тогда, ты должна облегчить эту печаль при помощи Духа. Все, что остается, это неопределенность её смерти.
— Ее убийства, — поправила ее я, — Мою маму убили.
Повисло долгое молчание, и затем она спросила.
— Как именно была убита твоя мать?
— Полиция сказала, что это были наркоманы, которые грабили дом моей бабушки. Мама находилась там и встала у них на пути, — в моем голосе была такая же пустота, что и внутри меня.
— Нет, я спросила, как она была убита? Какие были раны?
Я вспомнила бабушку, говорящую, что убийство было жестоким, но мама не страдала. Я также вспомнила грусть, что появилась на лица бабушки, когда она сказала мне об этом. Я снова с трудом сглотнула.
— Она была насильственной. Это всё, что бабушка сказала мне.
— Твоя бабушка видела ее тело?
— Бабушка ее и обнаружила.
— Зои, есть ли у меня какая-нибудь возможность поговорить с твоей бабушкой об убийстве матери?
— Уверена, она бы поговорила с вами. Но зачем? Что это даст?
— Я не хочу переполнять тебя надеждами, но если смерть очень жестока, то иногда остается отпечаток на самой материи земли, и я могу обнаружить эти образы смерти.
— Вы сможете увидеть, как была убита моя мама?
— Возможно. Только, возможно. Но сначала я должна расспросить твою бабушку, чтобы точно узнать возможно ли это.
— Я не могу поручиться, как много сможет рассказать бабушка. В это время она проводит семидневный ритуала очищения после смерти. — В ответ на вопросительный взгляд Танатос, я сказала. — Бабушка — знахарка чероки. Она придерживается древней религии и следует ее путем.
— Тогда важно, чтобы я немедленно поговорила с нею, если есть хоть какая-нибудь надежда на воскрешение образов смерти твоей матери. Сколько дней прошло с ее убийства?
— Она была убита ночью в прошлый четверг.
Танатос кивнула.
— Завтра будет пятая ночь после ее смерти. Я сегодня же должна поговорить с твоей бабушкой.
— Ладно, ну-уу, я бы взяла вас на лавандовую ферму, но я знаю, что она не хочет, чтобы кто-то появлялся там, пока не закончится ритуал очищения.
— Зои, у твоей бабушки нет сотового телефона?
— Эээ, да-а. Вы хотите позвонить ей?
На губах Танатос заиграла улыбка.
— На дворе XXI век, даже я пользуюсь его достижениями.
Чувствуя себя идиоткой, я назвала номер телефона бабушки, в то время, как Танатос внесла его в свой iPhone.
— Я позвоню ей, но я бы предпочла сделать это в одиночестве.
Взгляд Танатос красноречиво говорил, что она не хотела, чтобы я слышала вопросы, которые она собиралась задать бабушке, и я быстро кивнула.
— Да, я понимаю. Со мной всё нормально. В любом случае мне нужно идти на шестой урок.
— Могу я сначала попросить у тебя прощения?
— Да, конечно. Но за что?
— Раньше я говорила неправду. Я бы хотела попросить у тебя прощения за это, а также запомни и держи при себе то, что я собираюсь сказать. Не делись этим даже со своим Воином или лучшей подругой.
— Хорошо, я буду держать это в секрете.
— Когда Старк спросил, могу ли я видеть Тьму, откужающую Неферет и красных недолеток Далласа, я солгала.
Я моргнула.
— Вы хотите сказать, что можете видеть Тьму?
— Могу.
Я затрясла головой.
— Вам надо просить прощения у Старка, Рефаима и Стиви Рей. Они вместе с вами могут видеть Тьму… ложь обидела бы их больше, чем меня.
— Им нельзя знать. Ты дала мне слово, что сохранишь этот секрет.
— Почему? Почему мне следует знать, а им нет?
Вместо ясного ответа, она пустилась в размышления.
— Я прожила почти пять веков. Большую часть этого времени я каждодневно встречалась со смертью. Я видела Тьму. Я видела эти побоища, эти потери, расплаты перед ней. Я легко узнаю её нити и тени. Возможно потому, что я наблюдала за этим слишком долго, поэтому могу видеть и то, что является ее противоположностью — то, что заставляет силы Тьмы слабеть, колебаться.
— О чем вы тут говорите! — мне хотелось кричать.
— О тебе, Зои Редберд. Есть в тебе что-то такое, что не может быть затронуто Тьмой; поэтому, это твоя судьба — стоять на стороне Света и вести битву со злом.
— Нет. Я не хочу вести никаких битв. Вы делаете это. Или попросите Дария. Или даже Старка. Черт, возьмите Ских и Хранителей! Они — все лидеры. Они все Воины, которые знают, как бороться. Я ничего не знаю. Я даже не знаю как обойтись без моей мамы. — Закончила я, сбив дыхание, и прижала руку к своей груди. Когда Танатос ничего не сказала, лишь посмотрела на меня своими темными глазами, я наконец совладала с возбуждением и более спокойным голосом произнесла, — Я не хочу этого. Я всего-лишь хочу быть обычным ребенком.
— Быть может, отчасти поэтому это и упало на твои плечи, молодая Верховная жрица, потому что ты этого не хочешь. Возможно сила, которая нацелилась на тебя, не сможет тебя развратить.
