– Все полёты в и из Альберты запрещены, – сказал Мак-Дугал. – Бюро погоды предсказывают, что Скалистые горы будут закрыты ещё неделю. Если вертолёт добрался до горы, они замёрзнут насмерть.
– Кто-то из состава Сил послал мою карту этого района в Азию, – сказал ДеКлерк.
– Она вернулась к нам через Пекин. Китайская полиция хочет получить информацию о Кване Кок-су. Позапрошлой ночью кто-то выкрал "Журнал Паркера" из моего дома.
Прошлой ночью трое панков-азиатов пришли за мной.
– Мне так и не удалось связаться с министром Ки, – сказал Чан. – И никто там не уполномочен вести переговоры от его имени. Запрос Ки, похоже, является личным.
– Если Мэрдок, Максвелл и Дэниэльс были убиты ради того, чтобы Эван смог въехать в страну, – спросил Чандлер, – то в чём состоит его интерес к Виндиго-Маунтин?
– "Фанквань Чжу" перестраивается, – сказал Чан. – Быть может, пришло время убрать преграды на пути у Эвана. Слово Пекина значит в колонии всё больше с каждым днём. Если компания является Триадой, преследуемой Гон Ан Чжу, то теперь самое время ей убираться оттуда.
– Мартин и Лотос были в отеле, когда был застрелен Мэрдок. Не было ли там Эвана, – спросил Мак-Дугал, – под вымышленным именем?
– Триады убивают, чтобы сохранить "лицо", чтобы посеять страх и чтобы заставить замолчать свидетелей, – сказал Чан. – Если Эван – психопат, то это – гремучая смесь. Возможно, он превысил полномочия, совершая эти преступления.
– Я должен был бы задать Дэниэльс ещё два вопроса, – сказал Чандлер. – Кто написал второе психиатрическое заключение о Кване? И какой ритуал он исполнял в лаборатории?
– Эрик, – сказал ДеКлерк, поворачиваясь к Чану. – Этот шпион в наших рядах должен быть найден. А пока, постарайся добраться до министра Ки. Почему Кван Кок-су интересует Гон Ан Чжу?
– Джек, – сказал он, глядя на Мак-Дугала. – Найди вертолёт и обыщи экспедицию.
– Джо, – сказал он Авакомовичу. – Проследи связь Виндиго-Маунтин с делом Кванов.
Как только погода наладится, мы высадимся на вершине.
– Цинк, – обратился он к Чандлеру. – Пакуй свой багаж. Следующим рейсом ты вылетаешь в Гонконг.
Часть третья
ЛИМБИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
Когда я к счастью начал путь,
Лишь пара пенсов в кошельке имелась у меня,
И я подолгу мог смотреть на вещи,
Что купить нельзя.
Теперь другие времена: и стоит захотеть,
Любую вещь могу купить;
И пенсы здесь, и вещи здесь,
Куда же юноша исчез?
А. Е. Хаусман
Цзюлун, Гонконг
воскресенье, 22 марта, 11:50 утра
Гонконг оглушил его, словно кувалда в руках Арнольда Шварценегера.
С того мгновения, как «Боинг-747» пророкотал мимо отдельных домов, теснящихся вдоль взлётно-посадочной полосы аэропорта Каи-Так, с бельём, развевающимся на бамбуковых шестах так, что оно едва не задевало за крылья, с лицами людей внутри квартир, проносящимися так близко, что Цинк видел их родинки, его органы чувств были перегружены. За аэропортом жара и влажность заставили его одежду прилипнуть к телу, словно он распахнул дверцу сушильной центрифуги до того, как завершился её цикл. На древнем холме Гонконг-Айленд и здесь, на другом конце гавани, в улье Цзюлуна, половина из шести миллионов людей жила на площади меньше девяти квадратных футов на человека. Набитые по семь человек в комнату в одном из самых густонаселенных мест Земли, они буквально не смогли бы все одновременно выйти на улицы. Сидя в полицейской машине, ползущей на юг, Чандлер был убеждён, что этим утром они решили совершить попытку сделать это. Натан-роуд, спинной хребет Цзюлуна, который называли ещё "Золотой милей", потому что здесь опустошались кошельки туристов, считался одним из самых широких проспектов колонии. Локоть к локтю и бампер к бамперу, улица была запружена недружелюбно настроенными участниками уличного движения; пешеходы толкали друг друга локтями, в то время как двухэтажные автобусы извергали выхлопные газы и сражались за пространство с семнадцатью тысячами такси. Гудящие сигналы и визжащие тормоза дополняли общий гам, хаос и увеличивали ощущение стресса. Слева от него в машину заглядывал "Марлборо-мэн", держа в руках сигареты в картонной пачке. Рыба строила ему глазки из аквариума, стоящего справа; туда помпой подкачивался воздух, чтобы сохранить её в свежем состоянии до тех пор, пока она не будет выбрана в меню.
Лес из стекла и стали тянулся вдоль дороги, пневматические копры на дюжине строительных площадок вколачивали сваи для дополнительного строительства. По раскачивающимся бамбуковым мосткам, накрытым сетками, люди-пауки взбирались на шестидесятиэтажные небоскрёбы, вздымающиеся над головой. Темпы строительства были такими бешеными, что исчезли не только все старые колониальные здания, но и мало что осталось от 50-х годов. Человеческий поток на Натан-роуд возрос в два раза. Даже эскалаторы, спускающиеся к движущемуся тротуару, неслись со скоростью, превышающей в два раза скорость эскалаторов где-либо ещё. Под неоновыми вывесками, навешанными по десять штук друг над другом, изделия из золота, нефрита, брильянты, слоновая кость, наручные часы, камеры, топоры, ковры, свечи, полотняные ткани, шелка, хлопчатые изделия, столы, детские кроватки, кормушки, клетки для птиц, чашки, картины и всё, что могли бы купить три миллиона туристов – всё было выставлено на продажу. Уличные торговцы заполняли каждый укромный уголок и любую щель, размахивая теннисками, плюшевыми щенками, эротическими резными фигурками и жаренными цыплячьими ножками. Улицы за пределами Натан-роуд каждая имела свою специализацию. На некоторых было вполне достаточно портных, чтобы одеть весь мир, другие специализировались на разведении птиц, женьшене или змеином яде. Бары "Алые губки" и "Задранные юбки" служили обнажённой по пояс толпе. Птичьи рынки Гон Лока продавали какаду, длиннохвостых попугаев, дроздов и зябликов. Во всех ресторанах имелись крючки под потолком, на которые вешались клетки с птицами, чтобы хозяева могли проветривать их, показывать их, сравнивать, слушать, как они поют. Куда бы ни глянул Цинк, везде что-нибудь привлекало его внимание. Японские туристы следовали за своими гидами, окрики которых разносились над воловьими рогами.
Туши забитых свиней были развешаны вдоль тротуара. Каллиграфы и предсказатели будущего оживлённо торговали предметами своего ремесла. Шипение оладий на жаровнях присоединялось к запаху солений. Бизнесмены у телефонов заканчивали свои дела, пока они готовились. Движение было левосторонним, так же, как и в Британии. Переходы были обозначены точно так же, как и на покрытии Абби-роуд.
