кассовым аппаратом, подёргала её, а затем выключила. Она разбила лампочку, обнажив два свинцовых провода. Затем...
С Рюмки спустились штаны.
Он зарыдал как ребёнок, когда она вытащила дряблую плоть его пениса. Раз или два он попытался дёрнуться, но за это был вознаграждён рукой Хейзел, сжимающей сломанный участок голени.
- Ну, вперёд, - сказала она, изящно втыкая первый свинцовый провод лампочки в несчастную прорезь для мочи.
Затем она просто наклонила лампу на несколько дюймов, пока второй провод не коснулся волосатого шарика.
И она включила свет.
Это был рок-н-ролл, и она отлично проводила время, наблюдая, как Рюмка напрягается и бьётся в конвульсиях на полу. Несколько раз она включала и выключала лампу, заставляя его вопли чередоваться. Через минуту или две белки его глаз стали красными, как томатный сок, яйца начали дымиться, а член начал сереть и сжиматься, потому что в каком-то смысле он жарился.
Когда казалось, что он вот-вот захрипит, Хейзел убрала лампу.
- Как тебе это нравится? - спросила она.
Он что-то пробормотал, уже едва в сознании, с высунутым языком.
- Но ведь могло быть и хуже, верно?
Должно быть, он услышал её, потому что его покрасневшие глаза расширились при этих словах.
- Я имею в виду, что я могла бы быть настоящей сукой и раздавить оба твоих яйца, как я сделала Клейтону. На мой взгляд, ты должен поблагодарить меня, и, честно говоря, я обижена, что ты этого ещё не сделал.
Он издавал грубые, отрывистые звуки, пытаясь говорить.
- Давай, скажи: "Спасибо, Хейзел, что не раздавила мне яйца, как Клейтону", - она погрозила ему пальцем. - Если ты этого не сделаешь, я раздавлю их и ещё немного ударю током твой член.
Щёки Рюмки надулись, его язык всё ещё высовывался; однако, несмотря на это препятствие, он издавал слабые звуки, которые грубо повторяли то, что она приказала.
- Не за что, - сказала она и...
Хря-я-ясь!
Хря-я-ясь!
Всё равно раздавила оба его шарика соковыжималкой для цитрусовых.
И это было отключкой сознания для Уолтера Брауна по прозвищу "Рюмка".
"Ну и здорово", - подумала она. Телевидение всё ещё болтало о том, что кто-то по имени "А-Род" выиграл два турнира Большого шлема. Хейзел предположила, что этот человек, должно быть, выиграл хоккейный матч, поэтому его наградили двумя бесплатными завтраками у Денни. Она оглянулась и увидела, что Клоннер пытается отползти от неё на четвереньках.
- О, не уходи, Клоннер. Нам нужно поболтать.
Она налила себе ещё пива за барной стойкой и осмотрелась.
"Здесь должно быть что-то... Ах!"
На полке она нашла моток изоленты, а в углу пластиковое ведро. Она схватила их, взяла бумажный пакет из машины и ударила ногой по спине Клоннера, из-за чего его ноги и руки вывернулись наружу.
- Сумасшедшая сука! - завизжал он. - Я звоню шерифу!
- Серьёзно? И как?
- Чёртовы женщины все сумасшедшие! Я инвалид, чёрт возьми!
Хейзел помахала пистолетом перед его лицом.
- Послушай, Клоннер, я могла бы прострелить тебе коленные чашечки и локти из этого пистолета, убить током то, что осталось от твоего члена, с помощью лампы, и раздавить твои яйца моей цитрусовой соковыжималкой, и ты, наверное, сказал бы мне, где Соня, верно?
Его восковое лицо метнулось, культи бились о пол.
- Я не знаю, где она, а даже если бы я знал, я бы не сказал тебе, потому что то, что эти штуки сделают со мной, когда мои кишки вывернутся, в миллион раз хуже, чем ты можешь себе представить!
- Какие штуки, Клоннер? - её глаза сузились. - Люди-щупальца?
- Слуги Йог-Сотота!
Хейзел по-прежнему отказывалась в это верить. Это были галлюцинации или игры света, когда она смотрела на изображение Сияющего Трапецоэдра в формате jpeg.
- Ты мне скажешь, где Соня, - сказала она и пододвинула пластиковое ведро.
Потом она сунула пальцы себе в горло...
Изо рта хлынула рвота Ниагарского водопада: сперма, пиво, но в основном моча с пеной. Много всего. С каждым нажатием пальцев её живот втягивался и изливался ещё больше, один головокружительный толчок за другим. Потребовалось несколько минут, чтобы всё это вылить, и при этом её живот сильно болел. Тем не менее, несмотря на неудобство, она улыбнулась с глубоким удовлетворением, потому что ведро теперь было наполовину полным.
"Но это должно погрузить и его нос, - понимала она", - поэтому, чтобы добавить к уровню, она присела на корточки над ведром и начала мочиться.
Прошло некоторое время, и она была рада видеть, что её собственный вклад повысил уровень хотя бы ещё на дюйм.
- Уже понимаешь, Клоннер? - спросила она.
- Это ты не понимаешь, сумасшедшая спермоглотка! Я не знаю, где твоя подруга!
- Но ты сказал мне, что приказал своему человеку забрать её.
- Да! - он сплюнул, и тут у бедняги выпали зубные протезы. Следующие слова он выдавил из себя: - Именно наставник сказал ему, куда её отвезти!
"Наставник, - подумала она. - Фрэнк".
Она сразу же догадалась, что Клоннер говорит правду. К настоящему времени, конечно, и это вполне понятно, Хейзел находилась в середине стойкого приступа временного безумия, но некоторые аспекты её рассудка оставались почти нетронутыми, что доказывало её мужество. Из пакета она достала Сияющий Трапецоэдр.
- Где, чёрт возьми, ты его нашла?! - закричал поражённый Клоннер.
- Не имеет значения. Но ты знаешь, что это такое, и ты собираешься рассказать мне, - она держала кристалл в форме яйца между ними, затем повернула его в свете бара; он сверкал, как звёздная пыль.
Тёрнстон Барлоу велел ей не смотреть на него, но загадочная красота камня делала это невозможным. Её голова наклонилась, а глаза расширились...
Действительно ли грани двигались, менялся ли угол каждой многоугольной плоскости? Этого просто не могло быть, она знала это, но чем глубже она вглядывалась в алую и чёрную глубину кристалла, тем сильнее она чувствовала, как он тянет её собственный разум.
- Иисус! - взвизгнула она и уронила камень.
Она могла бы поклясться, что видела лицо - лицо Фрэнка - улыбающееся ей в ответ.
Казалось, что её мозг превратился в пудинг, когда кто-то засунул туда руки, и эти руки вырвались, когда она уронила кристалл.
"Этот ужасный кристалл обладает... силой", - скрипнули слова профессора Барлоу.
Хейзел покачала головой, стряхивая образы, затем посмотрела на Клоннера. Он так и остался лежать, как груда одетых палок, но дрожал, зажмурив глаза.
Она ткнула его.
- Что именно он делает?
Клоннер отчаянно замотал головой.
- Открой свои глаза! - крикнула она. - Я не заставлю тебя смотреть на это.
Старик неохотно повиновался, дрожа нижней губой.
- Как он работает? - она снова подняла его, вынув металлическую шкатулку из пакета. - Что - точнее - он
