Владелицей клуба оказалась женщина лет пятидесяти. Судя по ее виду, в свое время она наверняка выступала на сцене, да и теперь, глядя на ее макияж и повадки, трудно было поверить, что она окончательно избавила подмостки от своего присутствия. У нее были седеющие светлые волосы, широченная улыбка и большие, довольно красивые глаза. Однако теперь она, судя по всему, очень любила поесть, и стоило им сесть за столик, она, словно прочитав их мысли, заметила:
– Конечно, я уже не та, что прежде. Но стоит только обзавестись собственным поваром, и искушение становится слишком сильным!
– Нет ничего плохого в том, чтобы хорошо поесть, – поддержал ее Фулкром.
– Вам, румелям, легко говорить, а вот мне стоит только глянуть на вкусненькое, как уже талия расплывается! Ну, могу я предложить вам выпить? Где-то у меня тут есть симпатяги-официанты, да не один!
– Нет, спасибо! – рассмеялся Фулкром. – Вряд ли мы пробудем здесь так долго. Надеюсь, Лан скоро найдет свое ожерелье.
– Симпатичная девочка, – заметила хозяйка.
– Это точно. Да вы не смотрите на меня, ешьте, пейте, если собирались.
– Нет, я сейчас слишком мало двигаюсь, мне нельзя столько есть и пить! Это в молодости я, что ни вечер, бывало, не сходила вот с этой самой сцены. – И она кивнула на скромно освещенный помост за спиной.
– У вас и теперь тут бывают интересные представления, – сказал Фулкром. – Взять хотя бы Малума вчера вечером. Куда там театру!
– Можно и так сказать. Хотя, надо признаться, я не очень-то люблю предоставлять свое помещение таким, как он.
– Вам не понравилось то, что он говорил? А мне так показалось интересно.
– По сути, конечно, все правильно. – Женщина откинулась на стуле и положила ногу на ногу. – Он, конечно, дело говорит, с этим не поспоришь. Да и я не стану притворяться, будто не боюсь пришельцев – их все сейчас боятся.
– И неудивительно, времена-то наши какие, – поддакнул Фулкром. – Так как же случилось, что он выступал тут у вас, с этим своим… шоу?
– О, он здесь частый гость, вернее, был им, до войны. Вон то кресло, у стены, всегда оставалось свободно – для него.
– У него было здесь свое кресло?
– Ну а как же, он ведь бандит.
Фулкром кивнул, притворяясь, будто смысл ее слов ему вполне понятен.
– У бандитов, – продолжала между тем женщина, – везде все схвачено, они здесь хозяева. А с хозяевами не спорят.
– Так не должно быть, – осторожно заметил Фулкром.
– Но в этом городе так есть, – сказала она. – И жаловаться бесполезно.
– Чем же заканчивают здесь обычно бандиты? И как так получается, что человек, у которого вчера в клубе было свое кресло, сегодня вдруг оказывается на сцене?
– Ну, он просто попросил меня об одолжении, а я слишком боюсь его, чтобы отказать.
– А вот мне никогда не выпадало случая пообщаться с людьми такого типа.
– Считай, тебе повезло.
– Пусть то, что он говорил, не всем по вкусу, мне все равно было интересно. У меня даже возникла дикая идея, не предложить ли ему помощь.
Женщина покосилась на него с подозрением:
– Есть люди получше его, которым помощь не помешает.
– Нет, я правда согласен с тем, что он говорил.
– Ладно, так тому и быть. – И женщина продиктовала ему адрес, по которому можно было найти Малума. – Это на тот случай, если ты и впрямь решишь с ним связаться.
– Я уже решил, – заявил Фулкром. И тут, словно по команде, появилась Лан с ожерельем в руке и счастливой улыбкой во весь рот.
– Ты только погляди! – удивилась хозяйка. – Кто бы мог подумать!
– Правда! – делано радостным тоном поддержала ее Лан.
Фулкром встал и подошел к ней:
– Как здорово, что ты его нашла. Теперь не придется покупать тебе другое.
– Нам, наверное, пора.
– Давайте-ка я вас провожу, – решила владелица. Она повела их к выходу по затхлым коридорам, пропахшим алкоголем и арумовым корнем. У подножия лестницы, ведущей к выходу, женщина остановилась. – И вот еще что. Вы оба – никуда не годные лжецы и притворщики.
– В каком смысле?
– Уж я-то паршивую игру узнаю где угодно. Незачем было мне врать, спрашивали бы прямо обо всем, что вас интересует. Если кто-нибудь остановит этого парня, я буду только рада. Надеюсь, у вас получится.
Фулкром хотел было продолжать обман, но потом решил, что незачем.
– Приходится соблюдать осторожность. Мы знаем, с кем имеем дело.
– Я тоже. Только смотрите, не подставляйте ему спину.
Снаружи Фулкром и Лан посовещались о том, что делать дальше. Взвесив все возможности, они решили, что выбора у них нет и надо идти по только что полученному адресу.
– Пока военные не в городе, мы должны сами придумать, как это остановить, причем желательно побыстрее, – подытожил Фулкром. – Правда, как именно, признаюсь, ума не приложу…
Они вдвоем брели по мокрым улицам. Булыжники мостовой блестели под полуденным солнцем. Гигантский трилобит, о которых Фулкром много слышал, но видел впервые, перебежал им дорогу, волоча за собой ящик с инструментами. Шрамы, оставленные войной, в этом районе оставались очень заметны, однако Фулкром догадывался, что до их прибытия в город все было еще хуже. Теперь же их озадачивали не столько горы щебня на мостовых, сколько необычная, мертвая тишина района, который, судя по его расположению, должен был быть шумным и многолюдным.
Почти час они добирались до указанного им места – зажиточного квартала с редкими тавернами, неброскими витринами и духом архитектурной фантазии, которого так не хватало многим другим частям города.
Нужный им дом оказался совсем простым – с белеными стенами, деревянными рамами и плоской деревянной крышей. Вокруг сновали какие-то люди, и Фулкром попытался сообразить, имеют ли они отношение к тому, чем занимается сейчас Малум. Тут из боковой двери вынырнула кучка юнцов; с видом решительным и целеустремленным, но в то же время небрежным, они зашагали куда-то по мостовой. Фулкром заметил, что у них были при себе ножи, и решил подождать еще немного.
– Так какой у нас план? – спросила Лан. – Будем брать его штурмом, ты и я?
– Нет. Думаю, нам нужно сначала получить какие-то подтверждения тому, что у них там происходит. Поэтому действовать придется скрытно. Давай-ка поднимемся на крышу.
– Легко.
– Кому как.
– Надо будет потренировать тебя как-нибудь на досуге, – усмехнулась она.
Крыши всех домов в квартале были плоскими, и Фулкром решил пойти в ближайшую таверну, вылезти там через чердак наружу и, перепрыгивая с одной крыши на другую, добраться до дома Малума. Конечно, его план не касался Лан – она-то просто взлетела на крышу, пока никто не видел, а вот ему сначала пришлось отыскать пожарную лестницу, по которой он и вскарабкался наверх. Лан подала ему руку, и Фулкром не без труда вылез на крышу таверны.
– Спасибо, – пропыхтел он.
– На здоровье.
С крыши открывался вид на всю округу. Солнце уже стояло высоко в небе, ветерок, хотя и холодный, дул слегка. Юнцы, совсем недавно вышедшие из дома, отошли уже довольно далеко; Лан проследила их путь – они направлялись к востоку.
– Давай прыгать. – Фулкром сосредоточился, разбежался и прыгнул через трехфутовый проем, разделявший две крыши. Лан сделала большой шаг – подошвы ее сапог едва коснулись соседней крыши – и приземлилась сразу на крышу Малума.
– Все в порядке, – буркнул Фулкром, приземляясь рядом с ней и вытирая с ладоней дождевую воду пополам с сажей.
В крыше оказался люк, рядом с ним – ржавое ведро, но больше ничего полезного видно не было. Подойдя к люку, Фулкром увидел, что его давно не открывали.
– Лан, поможешь?
– Конечно, а что, он заперт?
– Пока не знаю. Но чтобы открыть его, надо хорошо дернуть, а я шуметь не хочу.
– Посмотрим, что тут можно сделать. – Лан присела рядом с люком и настроилась на силу; потом одним коротким стремительным рывком подняла крышку. Та отворилась почти бесшумно, так что их никто не услышал.
