Она ответила утвердительно.
— Я почти вам завидую и все же полагаю, что в моем состоянии я бы не вынес путешествия туда. И наверное, старую экономку вы тоже видели? Бедняжка Рейнольдс, она всегда так меня любила! Думаю, она бы весьма опечалилась, увидев, как я пострадал. Впрочем, она, конечно, обо мне даже не заговаривала.
— Напротив.
— И что же сказала?
— Что вы записались в армию и что она опасается… что ничего путного из вас не вышло. Сами знаете, как искажаются все новости, преодолев большие расстояния.
— Разумеется, — ответил он, кусая губы.
Элизабет надеялась, что теперь он замолчит, но вскоре он вновь заговорил:
— Ас Дарси вы встречались, пока были там? По словам Гардинеров я понял, что вы виделись.
— Да, он представил нам свою сестру.
— Она вам понравилась?
— Очень понравилась!
— Действительно, я тоже слышал, что за последние год или два она на удивление изменилась к лучшему. Во время нашей последней встречи мне это казалось маловероятным. Рад, что она вам понравилась. Надеюсь, у нее все сложится хорошо.
— Не сомневаюсь, ведь она уже преодолела несколько серьезных испытаний.
— А не довелось ли вам бывать в деревеньке Кимптон?
— Что-то не припоминаю.
— Я вспомнил о ней лишь потому, что там располагается приход, который мне причитался. Просто прелестное местечко! И дом превосходный! Меня бы там все полностью устроило!
— А я слышала от человека, не менее осведомленного, что этот приход был оставлен вам лишь по устной договоренности и последнее слово оставалось за нынешним его владельцем.
— Ах, вы слышали. Да, именно так, возможно. Впрочем, я же вам сразу так и сказал, помните?
— И еще я слышала, что вы были отвратительным ребенком, чрезвычайно жестоко обращались со слугами старшего мистера Дарси и пренебрегали его желаниями. А что до ваших недавних поступков, так я не узнала ничего, что заставило бы меня поверить в то, что вы встали на путь исправления, — это касается как ваших долгов чести, так и ваших бастардов, коих не счесть по всей империи его величества.
Уикэм не придумал ничего лучше, как свежо и ароматно испражниться в ответ. Элизабет встала и, ухватив за угол его походную кровать, приподняла ее до пояса. Затем произнесла с приветливой улыбкой:
— Ну же, мистер Уикэм, не забывайте, мы ведь брат и сестра. Давайте же не ссориться из-за прошлых дел. В будущем, я надеюсь, мы с вами будем жить в согласии.
И, вытащив его кровать из додзё, она поволокла ее по лужайке к дому.
Мистер Уикэм был столь встревожен вышеупомянутым разговором, что не решался более сердить свою милую сестрицу Элизабет, затрагивая эту тему, а Элизабет радовалась тому, что ей удалось заставить его замолчать.
Вскоре настал день их с Лидией отъезда, и миссис Беннет оставалось только смириться с грядущей разлукой, которая должна была продлиться не менее года, поскольку супруг никоим образом не разделял ее планов отправиться всей семьей в Ирландию.
— Ах, Лидия! Душенька моя! — причитала она. — Когда же мы снова свидимся?
— Господи, вот уж не знаю! Года через два или три, наверное.
— Пиши мне как можно чаще, милая моя.
— Это уж как получится. Ты ведь знаешь, у замужних женщин на письма времени не всегда хватает. Вот пусть сестры мне пишут. Им все равно больше заняться нечем.
Мистер Уикэм простился с ними примерно так же сердечно, как и его жена. Он сказал лишь несколько слов, пока его кровать грузили в коляску вместе со сменой белья и горшочками с жидкой пищей.
— Превосходный малый, — заметил мистер Беннет, едва они уехали, — не встречал никого лучше. Пожалуй, мне даже нравится, что он такой расслабленный.
Из-за разлуки с дочерью миссис Беннет не находила себе места несколько дней.
— Я все думаю о том, — говорила она, — что нет ничего хуже расставания с дорогими тебе людьми. Без них чувствуешь себя так одиноко.
— Замужество дочери обычно этим и заканчивается, — отвечала ей Элизабет. — Поэтому вы должны радоваться, что пока не выдали замуж остальных четырех.
— Вовсе нет! Лидия покинула меня не потому, что вышла замуж, а только потому, что семинария Святого Лазаря находится в такой дали. Будь она поближе, Лидия бы так скоро не уехала.
Но уныние, вызванное этим печальным событием, вскоре миновало, и в сердце миссис Беннет вновь пробудилась надежда, чему немало способствовали распространившиеся по округе новости.
Экономка в Незерфилде получила распоряжения подготовить дом к приезду хозяина, который собирался заехать сюда на два-три дня, дабы учинить смотр своей новой прислуге и наново укрепленной кухне. Миссис Беннет пребывала в полной ажитации. Она поглядывала на Джейн, то улыбаясь, то качая головой.
— Так, так, так, значит, мистер Бингли приезжает. Впрочем, мне до этого дела нет. Сама знаешь, он нам никто, и я вовсе не горю желанием снова его видеть. Пусть, пусть приезжает в Незерфилд, раз уж ему так хочется. А что, новости верные?
— Вернее некуда, — отвечала ей миссис Филипс. — Миссис Николе вчера была в Меритоне, я увидала ее из окна и вышла ей навстречу, чтобы самой ее обо всем расспросить, и она сообщила, что он совершенно точно приезжает. Он приедет в среду, ну, самое позднее — в четверг. Она сказала мне, что идет к мяснику, чтобы заказать мяса к среде, и разжилась тремя парами уток, которые прекрасно сгодятся.
Стоило Джейн Беннет услышать о его приезде, как она переменилась в лице. Она уже много месяцев не упоминала даже имени Бингли в разговорах с сестрой, но теперь, как только они остались наедине, сказала:
— Я видела, Лиззи, как ты на меня сегодня глядела, когда тетушка сообщила нам новости, и знаю, что показалась смущенной. Но не думай, будто на то есть какие-нибудь глупые причины. Я лишь ненадолго растерялась — чувствовала, что все станут смотреть на меня. Уверяю тебя, эти известия не причинили мне ни боли, ни радости. Впрочем, я рада, что он приедет один и потому мы с ним почти не будем встречаться.
Элизабет не знала, что и думать. Если бы ей не довелось увидеться с мистером Бингли в Дербишире, она вполне могла бы поверить, что он приезжает сюда исключительно ради осмотра кухни. Но она по-прежнему была уверена в его нежных чувствах к Джейн и раздумывала о том, приехал ли он с позволения своего друга или осмелел настолько, что обошелся без него.
«И как все-таки неприятно, — иногда думала она, — что бедняга не может приехать в законно нанятый им дом без того, чтобы не вызвать все эти слухи и сплетни! Что ж, не буду и я его беспокоить».
