— Схватил тебя за яйца, Гурвинек сраный! — завопил Квадрат, трясясь, словно паралитик. Его лицо было буквально в нескольких миллиметрах от Роста, и Рост видел морщины, глубокой паутиной расходившиеся от глаз, тоненькие прожилки на носу и капли пота, прозрачными бусинками скатывающиеся с лица.
Рост заскрипел зубами — яички словно вывалили на раскаленный противень. Квадрат усилил нажим, продолжая глумливо хихикать. Рост не выдержал и заорал. Еще немного, и он их попросту оторвет, мелькнула у него безумная мысль. Сам того не осознавая, он наклонился ниже и вцепился зубами в крючковатый нос Квадрата. Нос был солоноватым и странно мягким, как теплый зефир. Рост изо всех сил сжал челюсти.
На этот раз парилка содрогнулась от нечеловеческого вопля Квадрата. Рот Роста тут же заполнила густая кровь, но он продолжал ожесточенно сжимать зубы, чувствуя, как ослабевает хватка Квадрата.
Когда его мужскому достоинству уже ничто не угрожало, Рост поднялся на ноги. Квадрат извивался на полу, гнусаво воя. Лицо заливала кровь, короткими толчками выплескивающаяся из рыхлой раны. Рост выплюнул кончик носа и брезгливо вытер рот. Ну вот, теперь они почти кровные братья.
Поискал пистолет, поднял, вытер об джинсы. Затем, несмотря на жар, сел прямо на пол, в кровь, рядом с Квадратом и скрестил ноги по-турецки.
— …кусил… бой дос…банная…ука! — визжал Квадрат, ощупывая кровоточащий хрящ. Кровь попала в носоглотку, и он стал захлебываться.
— Прекрати ныть, — устало сказал Рост. Он проверил обойму. Один патрон. Самое оно.
— …бесят кусков……беня сейфе..! Дабирай и катись!
— Пятьдесят кусков, говоришь? — задумчиво протянул Рост, убирая мокрые волосы со лба. — Не очень-то ты свою жизнь ценишь. И потом. Я же должен тебе семьдесят чертовых штук. То есть, если я расплачусь с тобой, останусь должен тебе еще двадцать, так?
— …то!..то кусков!
— Так, — тихо проговорил Рост. Он вздохнул и выстрелил. Квадрат дернулся и затих.
— Бум, — сказал Рост грустно. Он с трудом поднялся. Только сейчас он понял, что ранен. С самого начала, как только в него что-то метнул татуированный. Теперь он видел — узкий длинный стилет почти наполовину вошел в плечо. Болели бок и нога, крюк разорвал кожу, но не очень глубоко. В бане стоял запах бойни. Рост выплыл из парилки, как привидение. Девушек не было. Сбежали, паршивки.
Роста стал разбирать смех. Если эти две ссыкухи выбрались наружу (или, что еще хуже, добрались до телефона), то у него возникнут офигенные проблемы. Он смеялся, невзирая на сочащуюся из плеча кровь, смеялся, хотя у него уже начались в животе колики, смеялся и смеялся.
«Сойдешь поневоле с ума, отсюда возврата уж нету…»— продолжал петь хриплый голос.
Такие дела, ребята. Да-да.
Голод гнал его. Он был нестерпимым, он даже не мог вообразить себе, что испытывать подобное чувство голода вообще возможно. Ощущения можно было сравнить лишь с кипятком, который медленно вливают тебе в глотку, превращая внутренности в полусваренный фарш. Даже когда он был на зоне, ему не доводилось испытывать что-либо похожее.
Жгут, неуклюже переваливаясь, бежал на четвереньках по свалке. Громадный желеобразный живот волочился за ним. На нежной прозрачной коже, похожей на плаценту, изредка появлялись ранки и порезы от разного мусора, но мужчина не придавал этому значения. Это не могло повредить ИМ. ИМ нужна пища, и он добудет ее. Взгляд упал на левую руку. Она все еще сжимала обглоданную кость, он швырнул ее в сторону, и бежать сразу стало легче.
Еда. Жрачка. Много жрачки, желательно с кровью.
По дороге он наткнулся на труп кошки. Труп был старый, наполовину сгнивший, но времени не было. Кошка отправилась туда же, вместе с когтями, скелетом и свалявшейся шерстью.
Глаза его уже ничего не видели, лопнули от нечеловеческого давления, и стебельки, на которых они несколько минут назад покачивались, облепили мухи. Да ему и не требовались глаза. ОНИ видели за него, ОНИ направляли его. Руки и ноги высохли, напоминая сухие кривые палки. Его жизнь медленно, капля за каплей, перетекала в растущий на глазах мешок, драгоценный Мешок. Оставалось совсем немного.
Крысы в страхе разбегались, заприметив скачущее по завалам голое существо с жутким, гротескным животом.
Следующий час прошел как в тумане. В ногах появилась противная слабость, ныло проткнутое плечо, но Рост, превозмогая боль и нарастающее головокружение, принялся за работу.
Девушек он нашел на улице: они в чем мать родила безуспешно пытались открыть ворота. Увидев Роста, пришли в неописуемый ужас и закатили истерику. Пришлось действовать быстро. Гараж, мощный замок, и все дела. Рост еще раз возблагодарил бога, что коттедж Квадрата находился в отдалении от других дач и случайные и никому не нужные свидетели исключались.
В предбаннике продолжало валяться бесчувственное тело охранника. Несколько секунд Рост молча смотрел на него, на вспухшую шишку на лбу, на квадратный подбородок и упрямый изгиб губ. Даже без сознания он чертовски напоминал слабоумного, чье мозговое вещество наверняка могло с легкостью уместиться в наперстке, да еще место останется для его друзей — Эльдара и прочих шимпанзе в костюмах.
Он вынул из-за пояса второй «ТТ» и прислонил ствол к голове охранника. Палец так и чесался нажать на спусковой крючок, но после некоторого колебания Рост передумал. Он принес из парилки пару простыней, ловко разорвал их на широкие ленты и мигом спеленал тело мужчины, которое через три минуты было похоже на огромный кокон.
Все трупы он затащил в парилку, затем прибрался в «расслабляющей» комнате. Тщательно стер отпечатки пальцев, где только мог касаться руками, пустой «ТТ» швырнул в унитаз. После этого он направился к джипу. Про себя он решил, что не будет убивать своего раненого пленника. Свяжет покрепче и запрет в бане. Однако ничего такого делать не пришлось — когда Рост открыл пассажирскую дверь, то с каким-то пугающим спокойствием понял — перед ним труп. Рвотные массы, забившие рот верзилы, красноречиво говорили о том, что он не смог повернуться на живот и попросту захлебнулся ими. Затаскивая его в парилку, Рост испытал что-то похожее на жалость. А ведь он мог заартачиться и молчать, как Павлик Морозов, тогда Росту пришлось бы значительно попотеть. Видеокамеру на воротах он разнес двумя выстрелами. Так, на всякий случай. Подумав, пистолет забросил далеко в кусты. Туда же отправился и его «ПМ». Оружие ему уже ни к чему.
Светало, и Рост торопился. Обыскивая дом, в письменном столе он нашел знакомую кожаную папку. В ней был бумажный конверт, на котором крупно выведено: «ТИХОНОВ Р.». Впрочем, позже эта надпись была грубо перечеркнута красным маркером, и внизу приписано с явным нажимом: «ГУРВИНЕК».
Рост не смог сдержать усмешки. Надо же, его детская кличка вернулась к нему, и кто бы мог подумать, что при таких обстоятельствах? Что ж, Гурвинек так Гурвинек.
Как он и ожидал, его паспорт и расписка с двумя копиями лежали там же. Под ними он обнаружил план, который Квадрат всучил ему за день до ограбления инкассаторской машины. Там же лежали анкетные данные Лелика — домашний адрес, год рождения, а также его невесты Веры… Рост почувствовал колючий холодок — там даже был листок, где указывались его мать с Олеськой. Вздох облегчения вырвался из его горла, когда он не увидел заветного слова «Сбруево».
Были еще какие-то листки с непонятными записями. В столе также были еще папки, штук семь или восемь. Рост мельком пробежал по фамилиям: «ЕРЕМЕНКО Д.», «АНИСИМОВ А.», «КРОМЕНКОВ И.», «ИГНАТОВА Л.». Хм, даже женщина одна затесалась…
Рост взял все папки, сбежал по ступенькам вниз и отправился в парилку. Угли в топке еще тлели, и он не без труда запихнул туда несколько папок. Потом еще. Свои расписки он сжег отдельно. Убедившись, что все превратилось в пепел, Рост снова поднялся в дом. В одном из шкафов он подобрал себе спортивный костюм и кроссовки, правда, последние оказались чуть великоваты.
Только после этого он спустился в гараж. Сквозь металлическую дверь слышался сдавленный плач.
— Мне жаль, что так все вышло, — негромко сказал он. Те умолкли, и Рост представил себе, с каким страхом они глядят на дверь, как мыши на пикирующего филина. — Скоро вас освободят.
Какая-то из них всхлипнула.
— Обо мне ни слова. Иначе достану из-под земли и накажу, — сказал Рост, гадая, кто же всхлипнул — рыжая или брюнетка? Ключ он швырнул в колодец. Ничего с ними не станет, этот с шишкой на лбу скоро придет в себя и наверняка услышит их вопли, если еще раньше их не найдут сутенеры.
Первый же частник, ехавший в сторону МКАДа, взял Роста к себе в машину.
В Дзержинском он был около десяти утра. В уже знакомом «Секонд-хенде» приобрел джинсовый костюм — не ехать же на Украину в окровавленной куртке Квадрата. Похожий, только женский, он выбрал для Даши. Хоть какой-то подарок на прощание. На мгновение ему даже пришла в голову мысль попытаться договориться с Сашком и забрать девушку с собой, но после недолгой внутренней борьбы с самим собой ему пришлось отказаться от этой идеи, риск был неоправданно велик.
