Вероника пришла в школу и сидела на своем обычном месте рядом с Апексимовым, довольная и веселая. Выглядела она по сравнению со вчерашним днем просто прекрасно. Цвет лица был свежим и здоровым, ни намека на прыщики. Брови темные, тонкие и изящные — завидуй и восхищайся. Восстановилась ли былая густота ее волос, не знаю, они были заколоты заколкой-крабом. Но главное, Веру теперь на каждом шагу не преследовали неприятности.
Заглядевшись на свое творение — ведь это я сняла с Михайловой порчу, и она снова стала красавицей, — я поставила сумку мимо парты. Сумка упала на пол, распахнулась, и из нее вывалились пенал, черно-красный клубок и несколько свечей. Руки так и не дошли выложить ненужные в школе вещи. Пока я утром умылась, причесалась, выбрала кофточку, критически осмотрела себя в зеркале со всех сторон, времени осталось в обрез, чтоб забежать к Машке и успеть в школу. Потому, схватив в одну руку бутерброд, в другую валяющуюся в углу комнаты сумку, я понеслась к подруге. И вот теперь: клубок, свечи, две одинаковые книги по магии, — все прибыло на уроки вместе со мной.
— Ирка, а чего это ты свечи с собой таскаешь? Боишься, что внезапно электричество отключат? — засмеялся мой одноклассник Денис. — А это что? Ты что-нибудь вяжешь? Шарфик для любимого к зиме? — Денис поднял с пола свечи и шерстяной клубок. — Молодец, мне вот моя девушка наверняка шарфик не вяжет.
Диана — девушка Дениса — тут же подошла к нему, взяла клубок из рук и, делая вид, что кладет его в свою сумку, сказала:
— Бедненький мой, что ж ты сразу не сказал, что мерзнешь, я бы давно ради тебя выучилась вязать. Ты хочешь черный шарф с красными полосками? Тогда я Ирке клубок отдавать не буду.
Денис стал дурачиться по поводу расцветки шарфа, но тут прозвенел звонок, и мне были возвращены все мои вещи.
В середине урока у Дениса неожиданно ни с того ни с сего пошла из носа кровь. Как потом рассказала медсестра — она ее остановит, вроде все хорошо, а через пять минут кровь снова льется. Часа два так возле Дениса и простояла.
На следующем уроке тоже не обошлось без происшествий. Диана, идя к доске отвечать, обо что-то споткнулась и с размаху упала на пол, посадив на лоб шишку, а на руку синяк.
А после третьего урока за Машей прибежала молоденькая математичка. Я думала, что она сейчас сообщит, что Данилка придумал новый веселый задачник и принес его в школу, но она сказала совершенно другое:
— Машенька, твоему брату плохо, он у меня на уроке согнулся в три погибели и стонать начал!
— Придуривается, — махнула рукой Никитина. — Сейчас я приду, тут же поправится.
— Да, я тоже сначала подумала, что Даня дурака валяет, а смотрю, у него лицо аж зеленое, лоб горячий, сам потный и стонет, что живот ужасно болит. Я его к медсестре отвела, а она говорит, что это аппендицит! «Скорую» уже вызвали, ты поезжай вместе с ним.
Машка раскрыла рот, похлопала с полминуты глазами, а потом одним движением смахнула вещи в сумку, вскочила из-за парты и вылетела из класса. На все это, как мне показалось, у нее ушло секунд десять, не больше.
«Что за день был в школе, одни сплошные происшествия!» — думала я, покупая в кулинарии торт после занятий. У моих родителей сегодня годовщина со дня свадьбы, и у нас по этому поводу праздничный ужин в узком кругу. То есть я, мама и папа. Кто только не перебывал сегодня в медицинском кабинете: и Денис, и Данилка, и Светка, и Диана. Причем последняя оказалась там дважды. Дело в том, что уже в конце учебного дня я опять уронила сумку, при падении она, по своему обыкновению, раскрылась (и чего она все время раскрывается, надо купить другую!), и снова вывалился клубок «от порчи». Светка его подняла и давай с Дианкой с ним играть, как с мячом. Физры им, что ли, мало? Ну, я клубок отобрала, а они, оставшись без увлекательного занятия на перемене, потопали в буфет и чего-то там налопались, а потом у них обеих началась проблема с кишечником, и они понеслись к медсестре за помощью.
По дороге из кулинарии я позвонила Машке на сотовый. Голос подруги был радостным. Она сообщила, что Данилку уже прооперировали и что все прошло хорошо.
— Ты представляешь, мне врач сказал, что у него этот аппендицит был «деструктивного гангренозного характера» и что, если бы «Скорая» быстро не довезла его в больницу, он мог бы погибнуть! Вот ужас! — Голос Никитиной начал звенеть от волнения. — Врач меня поругал, спросил, зачем брата повела в школу, когда он на боли в животе жаловался. Ну, я ему объяснила, что мы все приняли это за уловку и что вообще брат сначала уверял, что у него где-то в другом месте болит, а не там, где этот аппендикс проживает. А врач сказал, что все так обычно и протекает: боль возникает вверху живота, а потом спускается. Ну а мы-то с мамкой не доктора, мы ж не знали!.. В общем, ужас, я папе уже дозвонилась, сказала, что Даньку оперируют, а маме еще нет, сейчас снова буду ей на работу зво… ой. Вот мамусик с папкой вместе по коридору ко мне несутся! — воскликнула Машка и отсоединилась.
Переваривая услышанное, я пришла домой. Мама, что-то беспечно напевая, раскатывала на столе тесто для пирожков. Я поставила торт на подоконник и пошла в большую комнату протирать пыль. Навела порядок на серванте, вытерла телевизор и подошла к журнальному столику. На ней лежала книга, обернутая в рекламную газету.
«Ох, на такой же газетке я записала номер Еремеюшки, — с грустью подумала я. — Стоп, а что это за книга и как давно ее завернули в газету?» «Поцелуй красивой сеньориты», — прочла я название, открыв первую страницу.
— Это мне тетя Галя дала почитать, — сказала мама, заходя в комнату. — Я книгу в газету завернула, чтоб не испачкать, читаю ее по дороге на работу.
Ничего не говоря, я сорвала с книги газетную обложку и принялась вертеть ее в руках. Телефон колдуньи был записан моим корявым почерком на полях газеты.
«Ура! Ура! Ура! — мысленно кричала я. — Как только празднование заканчивается, звоню Еремее и рассказываю ей обо всем, что происходит!»
С газетой в руках я побежала в свою комнату, перенести номер в память своего мобильного, где уж надежно сохранятся эти цифры. Открыв сумку, я с ужасом увидела, что в ней вновь обитает полчище пауков. От неожиданности я вскрикнула и уронила сумку на пол. Из нее на середину комнаты выкатился красно-черный клубок, и я увидела, как откуда-то из его шерстяной сердцевины вылупляются крошечные паучки — много, много, много — и разбегаются по ковру, словно цветные бисеринки.
— Что-нибудь случилось? — послышался мамин голос.
— Нет, все в порядке, — быстро отозвалась я.
В голове моей крутились мысли: клубок из ниток, которыми сняли порчу, Даня… с аппендицитом, Денис, Дианка, Света… Пауки из этого клубка, на этом клубке — порча… Я все поняла! И Даня, и все остальные, с кем произошла какая-нибудь неприятность, подержали в руках этот «порченый» клубок! Это все из-за него происходит! Наверное, тот полузверь из зеркала вмешался в процесс, испортил что-то, и теперь этот клубок представляет собой опасность! Надо запрятать его подальше, чтобы ни мама, ни папа до него не дотронулись, не хватало, чтобы и у них возник деструктивный аппендицит! Особенно нужно беречь его от мамы, она обожает делать у меня уборку, и клубок может легко попасть в ее руки. Ох, а сама-то я сколько раз держала этот клубок. Это каких же несчастий ждать мне?
