Я кивнул.
— Молли, ты с падре. Потом немного поспи, как только сможешь. Ведь в будущем до того, как мы отправимся, может уже и не быть такой возможности.
Она нахмурилась, но кивнула мне, вместо того чтобы начать возражать. Очень показательно, как призрак близкой смерти может заставить собраться лучше, чем веские доводы, даже такую упрямую и независимую ученицу.
Фортхилл поднял руку. «Сначала мне нужно узнать, каким образом ты снова стал на ноги. Доктор Баттерс сказал, что твое ранение не даст тебе подняться с кровати».
— Магия, — ответил я хладнокровно, и это прозвучало так, как будто бы всё объясняло.
Фортхилл пристально посмотрел на меня. Затем он написал; «Мне слишком больно, чтобы я спорил с тобой. Давай сделаем звонки».
— Спасибо, — произнес я спокойно.
Он кивнул и написал: «Ступай с Богом».
— Спасибо вам, — повторил я.
— Как насчет меня? — встрял Баттерс. В его голосе в равных частях бурлили страх и возбуждение.
— Надеюсь, нам больше не понадобиться твоя помощь, — хмыкнул я. — Хотя… было бы неплохо, если бы ты оставался наготове. Просто… на всякий случай.
— Верно, — воскликнул Баттерс, кивая. — Что-нибудь еще?
Я щелкнул рукой и с трудом удержался, чтобы не сказать ему, что для него было бы лучше спрятаться под кроватью. Он и так это знал. Он был напуган, как кролик, в лесу полном медведей, но он хотел помочь. — Я думаю, у Отца Фортхилла есть машина. Да, отче?
Священник начал писать что-то, потом зачеркнул и махнул рукой в знак согласия.
— Оставайся с ними, — велел я. Вставив магазины в оба пистолета, я убедился, что изучил их достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что они выстрелят, когда я нажму на курок. — Как только Фортхилл закончит, отвезите его в больницу.
— Больницу, — повторил Баттерс. — Принято.
Фортхилл поморщился и написал: «Ты уверен, что мы не должны сдать нашего визитера в полицию?»
— Ничто в жизни не является бесспорным, Отче, — сказал я, поднимаясь. Я положил пистолеты в карманы плаща. — Но если вмешается полиция, они наверняка будут задавать множество вопросов и им потребуется множество часов на то, чтобы попытаться во всём разобраться. Я не могу попусту потратить это время.
«Ты не думаешь, что этот бандит обратится к копам?»
— И что он им скажет? — холодно спросил я. — Что его похитил священник из Святой Марии? Затем мы его избили и забрали его нелегальное оружие? — я покачал головой. — Он не больше нас хочет, чтобы копы вмешивались во все это. Это бизнес для него. Он пойдет на сделку и кое-что нам расскажет, если это будет означать, что он уйдет отсюда.
«И мы отпустим убийцу на свободу?»
— Это несовершенный мир, Отче, — пожал я плечом. — С другой стороны, вы не нанимаете профессиональных киллеров для расправы с милыми старыми леди и щенками. Большинство людей, на которых этот парень получал заказы, были преступниками. Я гарантирую, это — в основном те, кто собирался изменить своё положение в Организации. Рано или поздно кому-то из них чуть больше повезет, и наемный убийца исчезнет.
«Пришедший с мечом от меча и погибнет» — написал Фортхилл.
— Точно.
Он покачал головой и вздрогнул, поскольку движение вызвало у него дискомфорт. «Это будет очень тяжело, помочь мужчине, такому как этот».
Я хмыкнул.
— Это благородное намерение, падре, но такие парни как он не хотят ничьей помощи. Просто не видят в этом нужды, — я пожал плечами. — Некоторые люди просто наслаждаются убийством.
Он тяжело нахмурился, но ничего не написал в ответ. Сразу после этого раздался легкий стук в дверь, и Саня, не дожидаясь приглашения, появился в проеме.
— Дрезден, — сказал Рыцарь. — Он пришел в чувство.
Я поднялся, и Мыш поднялся со мной.
— Круто. Может быть, стоит начать звонить, падре?
Фортхилл вместо кивка поднял вверх палец. Я вышел. Мыш бесстрастной тенью держался за моей спиной; мы направились в служебное помещение поговорить с нашим… гостем, я полагаю.
Крепко сложенный наемник лежал на спинодержателе, словно в коконе из клейкой ленты.
— Подними его вверх, — попросил я.
Саня, с небрежной легкостью, поднял бандита, спинодержатель и все остальное и прислонил под небольшим углом к стене.
Наемный убийца наблюдал за мной спокойным взглядом. Я поднял бумажник, лежавший на маленьком раскладном карточном столике, который мы поставили, и раскрыл его.
— Стивен Дуглас, — прочитал я на водительских правах. — Это ты?
— Стиви Ди, — представился он.
— Слыхал о тебе. — Это ты сделал Торелли пару лет назад.
Он едва заметно улыбнулся.
— Я не знаю Торелли.
— Угу, я так и думал, — буркнул я.
— Как он? — спросил Стиви Ди.
— Кто?
— Маленький парень.
— В порядке, — я прищурился. — Носил под одеждой кевлар.
Стиви Ди кивнул.
— Хорошо.
Я приподнял бровь.
— Профессиональный убийца счастлив, что он никого не убил?
— Ничего не имел против него. Не получал за него плату. Не хочу отмотать срок за убийство не того парня. Это непрофессионально. Но всё, что я слышал о тебе, говорило, что мне надо стрелять без промедления, поэтому я убрал его с пути.
— Стиви, — начал я, — это можно решить несколькими разными путями. Простейший — ты сообщаешь нам, кто тебя нанял, и мы тебя отпускаем.
Он прищурился.
— Никаких копов?
Я одной рукой показал на его путы.
— Разве ЭТО выглядит так, как будто мы хотим впутывать сюда копов? Сдай нанимателя и ты свободен, как только мы сможем снять ленту.
Он задумался на мгновение, обдумывал это. Потом покачал головой.
— Неа.
— Нет?
Он сделал движение, которое должно было означать пожатие плеч.
— Сделай я так для вас и я больше никогда не найду работу. Люди нервничают, когда подрядчик разглашает персональную информацию о клиенте. Я должен думать о долгосрочной перспективе.
Я кивнул.
— Я могу уважать это. Тайна сделки и все такое.
Он чуть кивнул.
— Итак, мы переходим к варианту номер два. Я собираюсь позвонить Марконе. Я собираюсь все ему рассказать и собираюсь спросить его, заинтересован ли он в разговоре с тобой, Стиви. Я уверен, он захочет узнать, кто покупает хиты на его территории. Что это будет означать для твоей долгосрочной деятельности, как ты думаешь?
У Стиви сдали нервы. Он облизнул губы.
— Хм, — напрягся он. — Какой третий вариант?
Саня выступил вперед. Он широко улыбнулся стрелку, безо всяких усилий поднял спинодержатель над полом, и самым низким голосом с самым густым русским акцентом зловеще проговорил:
