— Нет, — осторожно ответил капитан. — Причина смерти не установлена, но внешних повреждений на телах не обнаружено.
— И это хваленый ОМОН? — спросил полковник в ярости. — Сдохли от страха, проще говоря! А еще трое, как я слышал, дрищут в кустах?
— Да, — мужественно кивнул капитан, краснея от стыда. — Рядовой состав подвергся немотивированному приступу диареи.
— Ничего себе! — полковник слегка остыл. — Странно это все! И откуда взялась информация, что именно здесь скрывается Вася Бешеный с подельниками?
— Я получил приказ от майора Зубарева, — отчеканил капитан. — Он приказал мне в срочном порядке двигаться сюда и произвести захват. На все мои вопросы и возражения он ответил «Приказ!», и я вынужден был подчиниться.
— Ладно, — вздохнув, полковник снял форменную шапку. Лысина его, багровая, как помидор, блестела от пота. — С майором-то мы разберемся, а вот что я прокурору скажу?
Он еще раз посмотрел на убитых, выложенных в ряд. Результатом неясно кем организованной операции, кончившейся непонятно кем спровоцированной стрельбой, стали десять трупов. Девять молодых людей и мужчина постарше. На лице его, поросшем короткой русой бородкой, застыло удивление, и чужеродно смотрелась на лбу дырка от пули…
Капитан скосил глаза вслед за начальством и крепче сжал зубы, готовясь к новой порции ругательств. Но полковник лишь вздохнул и спросил:
— Всех постреляли?
— Нет, один ушел, — пожал плечами капитан. — Собаки шли по следу, но потом неожиданно его потеряли. Вынуждены были вернуться.
— Может, оно и к лучшему, — полковник отер лысину рукавом, после чего макушка его скрылась под серой ментовской шапкой. — Ладно, пишите рапорт.
— Слушаюсь, — скрипнул зубами капитан, и полковник покинул тот дом, около которого Орден во главе с Иерархом столь неожиданно совершил свой Последний Шаг.
Утро Сергей встретил посреди болота. Ночью, когда выехал из леса на открытое пространство, очень обрадовался. Не придется петлять меж деревьев и натыкаться на ветви.
С новыми силами поспешил вперед, и только когда под одной из лыж неожиданно булькнуло, Сергей осознал, куда пропал. Под тонким слоем снега лежала самая настоящая трясина, и лишь везением можно было объяснить то, что Сергей, пройдя по ней более километра, не провалился.
Накатил страх, по спине, несмотря на холод, заскользили струйки пота.
Сергей хотел было двинуться назад, но побоялся разворачиваться и остался на месте. Так и стоял посреди болота, словно цапля, и с тоской дожидался рассвета, надеясь, что тогда сможет найти дорогу.
Но бледное, словно изнуренное утро, что выползло на небосклон, не принесло облегчения. Сколько хватало глаз, во все стороны тянулась одинаково белая бугристая поверхность, и неопытный глаз горожанина не мог отличить твердых мест. Кое-где торчали ссохшиеся деревца, отмечая, скорее всего, островки, и к ближайшему из них Сергей и решил направиться.
С крайней осторожностью, проверяя поверхность перед собой, он повернулся и зашагал к спасительной березке, что виднелась не далее чем в тридцати метрах.
Путь этот показался Сергею вечностью, но закончился благополучно. Трясясь от холода и страха, беглец добрался до островка, и со всхлипом повалился на снег.
Гудели ноги, болела голова, и голод начал грызть ребра изнутри.
Немного успокоившись, Сергей обыскал карманы. Ничего такого, что могло бы пригодиться, не нашел. Обнаружил только кошелек, оставленный в пальто еще по приезде в Баковку.
Вспомнился Орден, Виталий… И с необычной четкостью понял вдруг Сергей, даже не понял, ощутил, что люди, с которыми он жил последнее время под одной крышей, ел за одним столом — мертвы. Все до единого.
Печаль показалась бы светлой, не затеняй ее чувство вины. «Ведь если бы я остался! — вопили эмоции, заставляя хозяина испытывать муки совести. — То все было бы совсем не так!».
«А как?» — отзывался скептически рассудок. — «Тоже бы погиб. Но уж точно не сидел бы посереди трясины, голодный и холодный!».
Отчаяние ворочалось в груди склизким комом, в горле намертво застрял спазм.
А над болотом тем временем навис уже настоящий день, и из низко свисающих раздутых животов туч начал сыпаться мелкий, мокрый снег. Сергей быстро вымок и замерз еще больше.
Он сидел на лыжах, обхватив голову руками, и в первый момент, когда услышал звуки пения, то решил, что тронулся рассудком.
Но звуки усиливались, и вскоре стало возможным различить слова:
— Три танкиста, три веселых друга — экипаж машины боевой! — выводил кто-то старческим фальцетом.
Сергей вскочил, ошалело закрутил головой и едва не потерял равновесие. Когда восстановил его, то обнаружил, что на соседнем островке стоит на широких охотничьих лыжах одетый в ватник седобородый старик.
Из-за плеча его торчало ружье.
Смотрел он на Сергея удивленно.
— Кто ты, добрый человек, будешь? — спросил он после паузы, в течение которой в сердце Сергея бурно расцвела радость. Он был готов в этот миг прямо расцеловать незнакомца.
— Я заблудился! — сильные эмоции мешали говорить толково, и фразы вылетали из Сергея неравными порциями, словно крошки из неисправного миксера. — Помогите выбраться! Я очень прошу!
— Заплутал, говоришь? — дед закряхтел и дернул себя за бороду. — Оно, может, конечно, и так. Да только чего ты в таком случае никуда не идешь?
— Да городской я! — Сергей почти кричал. Радость неожиданно сменилась яростью. Хотелось накинуться на старика с кулаками и потребовать, чтобы тот помог. — Забрел сюда в темноте! Не умею по болоту ходить!
— Лады, — дед закончил размышлять, и на лице его появилась хитрая щербатая усмешка. — Вижу, что в беде ты. Кто таков — потом разберемся. Иди прямо за мной, след в след.
— Хорошо, — кивнул Сергей и принялся судорожно надевать лыжи.
Дед двигался размеренной охотничьей поступью, и Сергею стоило большого труда не отставать. Мокрое пальто стало невыносимо тяжелым, а лыжи казались сделанными из чугуна.
Когда болото осталось позади, а вокруг оказались серые осиновые стволы, то старик остановился и, обернувшись, уставился на Сергея внимательным взглядом. За светлыми глазами ощущалась работа мысли.
— Лады, — сказал он наконец. — Ты, я смотрю, замерз. Пойдем ко мне. Отогреешься, а там и отправишься, куда тебе надо.
— Спасибо, — ответил Сергей, тщетно стараясь не стучать зубами.
Вновь захлюпал мокрый снег под ногами, и задвигались вокруг деревья, уползая потихоньку за спину. Осинник сменился светлым сосняком, прореженным темными островками елей.
К моменту, когда из гущи леса показался довольно большой бревенчатый дом, Сергей от холода не чуял ног. Его трясло, по телу прокатывались волны жара. Голова разламывалась от боли, по мышцам гуляла ломота.
