Отряд возобновил движение, спешно спускаясь с холма в сторону моста. Стражникам то и дело приходилось перешагивать через обезображенные и истерзанные тела, лежащие прямо на дороге. С каждым проделанным шагом, лица воинов становились все бледнее. Кто-то периодически невольно вскрикивал, с трудом узнав в погибшем близкого друга или знакомого… или того хуже. Однако останавливаться было нельзя. Нужно достичь восточных ворот города, как можно скорее. Помочь Шанкару и его отряду. Иначе оплакивать убитых будет уже некому.
Они спустились с холма и вступили на каменный мост, перекинутый через небольшой канал.
Один из телохранителей тихо застонал.
Чудамани покосился на него:
— Ты в порядке?
— Да, Ваша Светлость, — угрюмо ответил тот.
Верховный жрец одобряюще улыбнулся:
— Скоро все закончится.
— Да, — иронично хмыкнул телохранитель в ответ, — так или иначе.
Чудамани промолчал. Улыбка медленно сползла с его потрескавшихся губ.
«Он прав. Так или иначе».
Они вступили на рыночную площадь. Вид пустующей мастерской, из трубы которой сегодня не валил дым, вновь натолкнул Верховного жреца на мысли о кузнеце.
— Напомни, как это случилось? — попросил он.
— Я не знаю, — уныло ответил телохранитель. По лицу было видно, что ему неприятно возвращаться в прошлое. — Тюремщик говорит, что когда вернулся, то Брасид был уже мертв.
— Он отлучался? — спросил Чудамани только для того, чтобы заполнить окружающую тишину.
— Да. За пшеничными лепешками… — воин сглотнул, — сказал, если бы знал, то приберег их на потом.
Верховный жрец кисло улыбнулся:
— Богатство — как тень облака[1].
— Ха, — невесело поддакнул телохранитель, — верно, Ваша Светлость. Красиво говорите, даже в такой страшный момент.
— Я же Верховный жрец, как никак, — попытался отшутиться Чудамани, но получилось плохо.
Крики впереди стали отчетливее. Они постепенно нарастали в сплошной гул, состоящий из яростных воплей.
— У вас есть силы? — спросил Чудамани. — Требую честного ответа.
— Не уверен, — произнес после короткой паузы Амрит.
— Не знаю, — сказал один из стражников.
— Есть! — выкрикнул второй, но голос его прозвучал совсем не бодро. Скорее вымученно.
— Тогда продолжаем движение в том же темпе, — решил Верховный жрец, — если сорвемся на бег, то в схватке от нас не будет никакой пользы. Растеряем все силы по дороге.
— Но тогда мы можем не успеть! — воскликнул Амрит. — Выдержит ли Шанкар?
— Будем молить богов, чтобы выдержал, — прошептал Чудамани.
Они миновали рыночную площадь. По обе стороны от главной улицы выстроились ровные ряды хижин. Окна были закрыты ставнями. Оттуда не доносилось ни звука.
«Либо жители покинули свои жилища, либо просто затаились. Где-то здесь живет семья лесоруба. Мина и Нирупама. Что с ними стало? Живы ли они?».
Чудамани хотел узнать ответы на эти вопросы, но не мог позволить себе начать искать прямо сейчас. Восточные ворота Мохенджо-Даро — вот их главная цель.
Верховный жрец ощущал гнетущее чувство обреченности, что источали от себя эти хижины. Словно они хотели раздавить его своим весом, медленно нависая над ним с обеих сторон. Вновь появилась слабость и легкое головокружение.
«Не сейчас. Не сейчас!».
Они отошли от рыночной площади более, чем на сотню локтей. Крики с востока уже отчетливо свидетельствовали о проходящей в той стороне ожесточенной схватке. Это подстегивало воинов, заставляя едва ли не срываться на бег. Но Верховный жрец постоянно одергивал их, напоминая о необходимости беречь силы. Он и сам с трудом не поддавался порыву, но понимал — если они совершат бросок, то просто упадут замертво. Поэтому старался не вслушиваться в звуки боя, а сосредоточиться на чем-то другом.
«Например, на хрусте известняка под ногами? Да, почему бы и нет?».
Он начал прислушиваться к этому приятному звуку. Будто собака неторопливо смакует куриную кость, аппетитно обгладывая хрящики. На удивление это даже помогло слегка успокоиться. Сердце стало биться чуть тише, дыхание сделалось ровнее. А жажда ринуться вперед на помощь Шанкару притупилась. Чудамани прикрыл веки и сосредоточился на шуме известняка.
Хрум-хрум-хрум.
Он не заметил, как их отряд преодолел еще сотню локтей, пройдя примерно половину главной улицы города. Впереди чуть справа показался знакомый проулок. Именно в нем находилась хижина Анила и его семьи.
«Заглянуть? Нет, не сейчас!».
Возле проулка распростерлось безжизненное обнаженное тело. Из груди трупа торчало копье. На лице мертвеца застыла гримаса удивления и ярости.
«Один из безумцев Панишвара. Наверняка, это тот самый, что гнался за Амритом в ту ночь. Они даже не удосуживаются хоронить своих мертвых. Чего уж говорить о других».
Он вновь сосредоточился на хрусте известняка.
«Уже скоро, Шанкар. Уже скоро».
Крики и звуки битвы продолжались. Это пугало и обнадеживало одновременно. Все знали, с кем им придется столкнуться, и это вызывало дрожь. Но раз битва еще идет, значит, отряд охотника пока держится.
«Уже скоро. Уже скоро».
Чудамани продолжал слушать, как хрустит известняк под ногами. И Верховному жрецу показалось, что звук немного изменился. Словно ноги стражников, взбивающих дорожную пыль, стали тяжелее.
Хррум-хррум-хррум.
Верховный жрец нахмурился. Он стал внимательнее вслушиваться в хруст.
Хррум-хррум-хррум.
Он стал другим. Явно изменился.
«Что-то не так».
Чудамани настолько проникся этим звуком, что невольно вскрикнул:
— Стой!
Хруст резко прекратился.
— Ваша Светлость? — раздался недоуменный голос Амрита. — Почему мы остановились?
— Хруст изменился, — проговорил Чудамани.
— Хруст? — судя по тону Амрита, тот решил, что Верховный жрец сошел с ума.
— Да, — подтвердил Чудамани, продолжая вслушиваться.
— Ваша Светлость, — начал оборачиваться Амрит, — мы должны поспешить, если хотим… — он оборвал себя на полуслове.
Верховный жрец увидел, как сильно побелело его лицо. Глаза вылезли из орбит. Их взгляд устремился куда-то за спину Чудамани.
Даже не оборачиваясь, Верховный жрец все понял. Перед ним на мостовой возникла огромная тень. Голова на длинной шее. С острым рогом на конце. Раздался громкий свист, словно над ухом воздух рассекли плетью. Позади с одного из домов посыпалась штукатурка.
Чудамани горько усмехнулся.
«Видимо, сейчас все и закончится».
[1] Древняя индийская пословица.
Глава 9
Испуганные вскрики женщин и плач детей потонули в монотонном яростном гуле, в который смешались дикие вопли наступающей волны врагов. Обнаженные, с бешено вращающимися глазами, они неслись вперед, подобно приливу. Тупые предметы, похожие на потухшие факелы, сжимаемые ими в руках, угрожающе рассекали воздух.
Никто не услышал свист спущенной тетивы. Никто не увидел, как двое из атакующих замертво рухнули на землю, пронзенные стрелами. Шанкар успел сделать еще два выстрела прежде, чем передние ряды безумной орды врезались в узкую живую цепь, подобно высокой мощной волне. Воины ощетинились копьями, и беззащитные обнаженные тела насаживались на бронзовые наконечники легче, чем мясо свинины на вертел. Но это нисколько не ослабило натиск нападавших. Скорее наоборот — вид крови своих сторонников только распалил их ярость и гнев. Воины не успели вытащить копья из тел пронзенных врагов, когда на них уже посыпался град ударов тупыми предметами. Нападающие наносили их с невиданным остервенением. Под напором атакующих кольцо стало прогибаться. Шанкар продолжал стрелять, выпуская из лука одну стрелу за другой. Каждая, направленная наметанным глазом, мгновенно разила врага. Но охотник понимал — стрел на всех не хватит, а воины Балдева долго не продержатся под яростным натиском безумцев. Последние уже начали охватывать живую цепь с севера и юга, плавно беря обоз в кольцо. В этот момент они походили на безудержную снежную лавину, готовую похоронить под собой неосторожных путников.
