— И теперь у тебя есть заказ на Шамана, я правильно понял, — уточнил Еж.
— Да.
— Но ты все еще не можешь его убить?
— Да, — снова подтвердил Скорпион, лениво закуривая.
— Почему? — за стеклами круглых очков забрезжили искры интереса.
— Потому что, он меня просто убьет. Он все еще сильнее.
— Но ведь ему этого и надо. Может быть он…
— Сомневаюсь, — перебил Скорпион. — Смерть уже настолько пропитала его, что он не сможет удержаться.
— А может быть, он просто хочет получить…
— И это возможно, — снова перебил Скорпион. — В любом случае, я знаю, что делать.
— И что же? — глаза Ежа разгорелись еще сильнее. Он внимал каждому слову, каждой букве, возможно даже мысленно расставлял запятые.
— А ты сам подумай, — усмехнулся Скорпион. — Шаман самый сильный убийца в Мире, так?
— Да.
— А вот и нет, — улыбка стала шире. — Уж, я думаю, у него сил-то поболее будет.
— Но он не будет делать это за тебя, — брови Ежа взлетели к резному потолку. — Он уже дал тебе заказ…
— У меня есть предположение, что мы не до конца используем силу заказа, — в третий раз перебил Скорпион. — Ведь странно, если сама судьба приговорила его к смерти, что может встать на ее пути? А меж тем заказанный может убить убийцу, такое уже встречалось.
— И что ты предлагаешь?
— Надо максимально приблизиться к нему. Стать почти таким же, спуститься до грани, потерять мнимую силу и отдать себя в руки его, стать орудием, а не носителем силы. И тогда посмотрим, кто ему нужнее.
— Это безумие, — нахмурился Еж. — Да, это можно сделать, но нет никакой гарантии…
— Зато есть шанс. А мне достаточно и шанса.
— Шаман прожил не меньше пятисот лет, он выполнил тысячи заказов, убил миллионы людей, приговаривал целые страны! И ты думаешь, что сможешь стать для него значимее, нежели Шаман?
— Не знаю. Но я попробую…
Сон оборвался, и Барса захлестнули разные образы. То какой-то узкоглазый всадник рубит головы сотням людей, то Скорпион убивает солдат в джунглях, то опять узкоглазый уничтожает чуму в своей армии, то Скорпион убивает здоровье целого города, а вскоре туда падает бомба… Ясность ушла, потому что пришло волнение. Продираясь из страны грез обратно в мир настоящий, Барс нес знание. Теперь он тоже знал, что надо делать. Знал, как получить шанс…
* * *
Очнувшись, Барс присел на койке и выдернул иглу капельницы из вены. Свесил ноги, пытаясь нашарить какую-нибудь обувку, но ничего не обнаружил — пришлось вставать на холодный пол босиком. За окном сияли звезды, от их света голова кружилась. Но не только от них, ее кружило от тумбочки, кружило от койки с белоснежными простынями, кружило от легкого халатика, прикрывавшего его исхудавшее тело — словом, кружило от всего на свете. Неуверенной походкой, покачиваясь, будто в палате дул свирепый ветер, Барс вышел в коридор. Осмотревшись, он никого не заметил и направился по коридорам к лестнице. Его цель — низ. Ведь морги в больнице всегда расположены в подвалах, будто бы оттуда душам умерших легче добраться до преисподней.
На лестнице он встретил медсестру и свернул ей шею. Стало немного легче. По пути он ощупал себя. Переломов нет, но тело покрыто ссадинами и сшитыми шрамами, как у тряпичной куклы, сделанной из старых носков и колготок. Он шел по ступеням, оглашая спящую больницу шлепаньем левой ноги, спускался к преддверью того предела, за который отправил так много людей. Все вокруг плыло. Порой, ему мерещились призраки, иногда, приходило видение родителей, но особенно часто являлся тот самый забитый трубой парень из парка. Он возникал на каждой лестничной клетке и заявлял, скалясь: "Эй, а может, хватит на меня дрочить?". Барс проходил сквозь него, и призрак прошлого таял, но возвращался с упорством Роки Бальбоа. Возвращался, чтобы напомнить о себе.
Дойдя до самого низа, Барс убил несколько замков на дверях и попал в холодное помещение, заполненное трупами. Здесь пахло формалином и смертью, тела скрывали простыни, а темноту в углах, не могла разорвать даже включенная Барсом лампочка. Он не знал, что делать и просто подошел к первым попавшимся носилкам и сорвал простынь с тела. Мужчина, еще молодой, с ровненькой дырочкой во лбу. Барс узнал его — охранник из магазина, убитый им сегодня. Или вчера? А сколько он вообще провел в больнице? Хотя, какая разница? Барс наклонился прямо к его лицу, ноздри уловили легкую вонь трупа.
— Я хочу поговорить с тобой, — прошептал он, не особенно надеясь, что ему ответят. — Я хочу задать вопрос…
Его лицо находилось всего в десяти сантиметрах от носа покойника, на секунду показалось, что скулы пошевелились.
— Ответь мне, прошу… — прошептал Барс еще тише.
Вдруг по трупу пробежала конвульсия. Лицо пошло морщинами и свелось в звероподобную гримасу, губы раздвинулись, обнажая желтые зубы, грудь втянулась, набирая воздух для ответа.
— Да? — прошелестели синие губы.
— Я хочу стать орудием в твоей руке. Хочу довериться тебе….
— И?
— И принять любое твое решение…
— Быть по сему… — сказал труп и закрыл глаза. А следом из легких вышли остатки вонючего мертвого воздуха, обдав Барса, казалось, с головы до ног, проникнув в самые отдаленные уголки души, и привнося спокойствие. Ибо Барс понял — все, отныне он уже ничего не решает. Отныне у Скорпиона сменился противник.
А когда голова свыклась с этим, пришло успокоение и еще кое-что. Барс упал на холодный пол, сокрушенный внезапным знанием. Труп еще раз содрогнулся, но Барс не увидел, как по его лицу пробежала глубокая трещина. Нет, ему явилось то, что Скорпион так старательно скрывал, то, что спрятал в душе далеко, как мог, то, что надеялся утаивать от всех, пока длится эта вечность. Теперь все, наконец, сложилось; каждый шаг, каждое слово, каждое действие. И Барс понял, он может все изменить… вернее мог бы, если бы только что не заключил еще одну сделку. И никак не обойти ее, никак не нарушить. Это невозможно в принципе, ибо…
* * *
Скорпион сидел в кресле и курил. По комнате в беспорядке разбросаны доски, с чердака доносятся запахи свежей краски. Если все пойдет как надо, завтра крыша будет готова, и он поедет в Сочи на прикупленной "Волге Сайбер". Правда, она битая, а в аварии погиб ее прошлый хозяин, но для убийцы это скорее плюс, нежели минус. К тому же с "Волгой" у него связаны очень приятные воспоминания — это первая машина, за чей руль он сел. Это было так давно…
По стеклам окна царапнули когти, а на сердце лег камень. Лег и тут же упал. Скорпион поднялся и подошел открыть окно. На карнизе сидел толстый ворон, почти не видный на фоне ночного неба. Скорпион аккуратно снял с лапки послание. Трясущимися руками он развернул записку. Неужели это оно, неужели…
