Броксимон глядел на Этриха с таким видом, будто надеялся, что это анекдот и он сейчас услышит самую его соль. Поняв, что Винсент нисколько не шутит, он взорвался:
— Да пошел ты знаешь куда! Ты что, спятил? Какая еще прогерия? Я думал, ты название выдумал. Да кто поверит, что я — твой сын, да еще и больной какой-то чудной болезнью, которая называется, как планета из фантастического фильма?
— А что, Брокс, в человека двух футов роста, одетого в двубортный пиджак и штиблеты от Гуччи, по-твоему, поверить легче?
Броксимон посмотрел на свои изумительные туфли от Гуччи, каждый размером с крупную мышь. Он смотрел, а его губы дрожали от наплыва эмоций. Он знал, что Винсент кругом прав, но от этого было только хуже.
Он пришел сюда, чтобы помочь спасти Изабеллу, и немедленно потерпел фиаско. Дорога домой, в мир Хейдена, ему заказана, а здесь ему совершенно нечего делать, кроме как изнывать от безделья, смотреть австрийское телевидение да спать. Броксимон за всю свою жизнь столько не спал.
Но худшее было еще впереди. Последней соломинкой стал рюкзак. Броксимону так надоело торчать в квартире, что он пользовался любой возможностью выйти куда-нибудь с Этрихом. Винсент не возражал, ему жалко было беднягу, но некоторые вещи предпочитал делать в одиночку. Другая проблема состояла в том, что Броксимону трудно было угнаться за Винсентом, даже когда тот шел медленно. Переходя широкую оживленную улицу, Броксимон спешил как мог и все равно двигался не быстрее какой-нибудь старой бабки. Машины были нетерпеливы и ошибок не прощали. Их гудки преследовали его повсюду. Пробегая мимо несносных горластых монстров, он метал в них яростные взгляды, но все, что он видел, были серебристые ухмылки решеток радиаторов.
Этриху до смерти хотелось сказать: «Слушай, дай, я подниму тебя и перенесу на ту сторону. А там снова поставлю, — подумаешь, делов-то». Однако, прожив с Броксом всего ничего, он понял, что тот тщеславный спорщик, отчаянно боящийся этого мира.
Но однажды, когда они шли через Шонбрунненштрассе, его сбили. Слава богу, это был только велосипед, да и тот задел его вскользь. Какой-то посыльный в серебристых солнечных очках и оранжевом костюме мчался между машинами на своем велосипеде, не заметил в этой сумятице Брокса и сбил его. Сам велосипедист почувствовал лишь легкий толчок. И поехал дальше.
Броксимон, напуганный, дрожащий, медленно поднялся с тротуара. Он уже понял, что придется внести радикальные изменения в свою жизнь, иначе этот мир сожрет его живьем. Целых два дня после этого он не высовывал носа из квартиры, даже из своей комнаты не выходил, и молчал.
Этрих знал, что нужно делать, и сделал это. Однажды он пришел домой в полдень и принес еще один пакет из «Спортс экспертс», который оставил в шкафу в прихожей. Он ждал, когда Броксимон придет в себя и сам заведет об этом разговор. Три дня спустя он заговорил, причем очень агрессивно, но Этрих был готов. Он подошел к шкафу, взял оттуда пакет и принес его в гостиную. Ни слова не говоря, он поставил пакет рядом с Броксимоном на пол и снова вышел из комнаты.
Пять минут спустя, когда Этрих стоял на кухне со стаканом холодного грейпфрутового сока в руках, из гостиной раздался вой, за которым последовал долгий протяжный вопль «Нееееет!». Он не пошевелился. Подождал, не последует ли за этим что-нибудь еще. Когда ничего не последовало, он отпил сока и посмотрел в окно на маленький садик, разбитый внизу, во дворе.
Прошло еще немного времени, и кто-то кашлянул у него за спиной. Винсент обернулся и увидел Брокса, который стоял у двери в кухню и держал эту штуку в обеих руках. Похоже, он плакал. Этрих был так тронут и смущен этим зрелищем, что даже отвернулся.
— Неужели ты серьезно насчет этой штуки?
— А у тебя есть идея получше, Брокс? Это же тебя задавили на улице. С этим надо что-то делать.
— Меня не задавили. Меня только сбили с ног.
Этрих допил свой сок и почмокал губами, прежде чем ответить.
— Ну да, а в следующий раз задавят, так?
Это был рюкзак. Но рюкзак особый, специально приспособленный для переноски маленьких детей. Сажаете в него своего меньшого и выходите в магазин или покататься на велосипеде, а малыш гуляет вместе с вами и видит мир. Но самое ужасное было в том, что Броксимон, прежде чем прийти с рюкзаком на кухню и скандалить с Этрихом, примерил его, и тот подошел идеально. Убедившись, что Винсента поблизости нет, он пристроил рюкзак так, чтобы самому залезть и вылезти из него, и чертова штука подошла. В ней оказалось даже удобно.
— И что, я должен ездить в этой штуковине на твоей спине каждый раз, когда мы выходим на улицу?
— Я этого не говорил, Брокс. Просто я буду брать его с собой, так что, когда он понадобится, мы будем готовы… И, кстати, ты хоть видел, как эта штука называется? Видел, что там на ярлыке написано?
Этрих притворился, будто в стакане остался еще сок, и, поднеся его ко рту, снова запрокинул голову. Да, он знал, как этот рюкзак называется, но другого такого, который подошел бы Броксимону, в магазине не нашлось.
— «Бебий баскет». Полагаю, они имели в виду «бэби-баскет», да с грамотностью у них не очень. И что, я должен теперь выходить на улицу в этом смехотворном тряпье, да еще и кататься на твоем горбу в штуковине под названием «бебий баскет»?.. Слушай, у меня идея — может, тебе просто взять да и убить меня? Меньше будет возни. Квартира у тебя на высоком этаже; выкини меня в окошко. Мы, маленькие люди с диагнозом прогерия, падаем так же быстро, как и вы, большие.
Этрих почесал себе нос:
— Не впадай в мелодраму. Соку грейпфрутового хочешь?
* * *
После сегодняшнего зловещего звонка Броксимон пошел к шкафу в прихожей и вынул оттуда «бебий баскет», не дожидаясь напоминаний Этриха. Каждый раз, когда они возвращались домой с прогулки, Броксимон относил чертову штуковину в шкаф и запихивал как можно глубже. Это ничего не меняло, но ему становилось чуточку легче.
Выбравшись из темного царства с пальто и рюкзаком в руках, он вздрогнул, услышав раздосадованный голос Винсента прямо у себя за спиной.
— Знаешь, что еще сказал этот козел? Сладенько так, безобидно спросил, известно ли мне, что словом «анижо» эскимосы обозначают падающий снег, а «анжу» по-французски и сорт груш, и название провинции. Он знает имя моего сына и развлекается с ним. Подонок дразнил меня своей осведомленностью.
Брокс прикрикнул на него:
— Успокойся! Что хорошего, если ты придешь на встречу с ним весь на нервах?
— Он знает имя моего сына, Броксимон! Он знает и про Энжи, и про стеклянный суп, и про то, что Изабелла здесь. Хаос здесь — он только что говорил со мной по телефону. Я не на нервах — я жутко за них боюсь.
