Однако он лишь использовал пару пакетов крови, приготовленной для Тэйта, после того как тот… умер, ушел? Как назвать состояние, в котором он сейчас находился? Однажды я спросила Кости, почему он не пользуется медицинскими запасами крови, вместо того чтобы кусать людей, и он ответил, что ненавидит консервированную кровь — у нее вкус протухшего молока. Но сейчас, позволив Тэйту выпить немало собственной крови, ему необходимо было восполнись запас сил, невзирая на вкусовые пристрастия.
Хуан зевнул. Уже миновала полночь, а мы все сиделии смотрели на лежащего Тэйта. И никто не отводил взгляд от мониторов.
— Вы можете пойти немного поспать. Я позвоню, если что-то изменится, — предложила я, поскольку привыкла не спать допоздна. (Родство с вампирами накладывает свои отпечатки.)
Дон ответил усталым, но твердым взглядом.
— Думаю, выражу общее мнение, сказав нет, — произнес он.
Остальные одобрительно заворчали.
Я пожала плечами, признавая поражение, и снова уставилась на экран.
Вроде ничего не произошло, но Кости поднялся, и я насторожилась. Безжизненное тело Тэйта вдруг взорвалось движением: глаза открылись, все мышцы напряглись в попытке преодолеть сопротивление зажимов, а из горла вырвался настолько звериный вопль, что я отшатнулась.
— Господи Иисусе! — выдохнул Дон, мигом избавившийся от дремоты.
Крик Тэйта стал невыносимо громким. Он бился в оковах так сильно, что за движениями головы было невозможно уследить. Однако я заметила, что рот открыт и между губ торчат клыки, а в голосе звучал ужас существа, только что вырвавшегося из ада.
Кости говорил, что новые вампиры просыпаются с безумной и неудержимой жаждой крови. Теперь я видела, как это происходит, собственными глазами. Казалось, Тэйт не сознавал, где находится и кто он такой. Остался взгляд, который бешено метался по периметру маленькой, наглухо запертой комнаты.
Кости спокойно прошел к холодильнику, вынул несколько пакетов с кровью и вернулся к Тэйту.
Я ничего не слышала, кроме невыносимого вопля Тэйта. Затем увидела, что губы Кости зашевелились, когда он прижал один пакет к разинутому рту Тэйта со словами… «Эй, ты»? «Флейта»? Мой застывший мозг выдавал какие-то невероятные варианты. Или это было «Пей до дна»?
Не важно. Тэйт не выпил из пакета — он рвал его зубами, пока все лицо не покраснело от крови. Щелкающие зубы делали его похожим на огромную белую акулу. Не на человека! Кости, ловко избегая скрюченных пальцев Тэйта, невозмутимо убрал с его головы обрывки пластика и поднес ко рту второй пакет — его постигла участь первой упаковки с кровью.
Я смущенно отвела взгляд. Это было глупо, поскольку я знала, чего ожидать. Но слышать рассказ Кости и видеть все воочию — разные вещи. Справа от меня Хуан тоже отвел взгляд от экрана и потер виски:
— Это все-таки Тэйт…
Тихий голос Дэйва в неожиданной тишине, воцарившейся после того, как Тэйт наконец приступил к трапезе, прозвучал умиротворяюще. Он кивнул на монитор:
— Я знаю, в это трудно поверить, но Тэйт все еще там. Ничего, скоро он снова станет самим собой.
Господи, как сильно я на это надеялась! Я понимала, что по-другому и быть не может, но сейчас Тэйт выглядел куда страшнее самых опасных вампиров, с которыми приходилось сталкиваться. Я оказалась не готова увидеть своего друга в подобном состоянии, хотя была уверена в обратном.
Чтобы погасить безумный огонь в глазах Тэйта, потребовалось пять пакетов крови. Хотя большая часть первых двух осталась на его лице и пролилась на пол. Он повернул красное от крови лицо в сторону Кости и, похоже, узнал его.
— Мне больно, — были его первые слова.
От его охрипшего голоса у меня на глаза навернулись слезы. В этой короткой фразе слышалось отчаяние.
Кости кивнул:
— Скоро станет легче, приятель. Можешь мне поверить.
Тэйт посмотрел на себя и слизнул кровь в тех местах, куда мог дотянуться. Затем остановился и уставился прямо в камеру:
— Кэт!
Я потянулась вперед и нажала кнопку, позволяющую ему нас слышать:
— Я здесь, Тэйт. Мы все здесь.
Тэйт закрыл глаза.
— Я не хочу, чтобы ты видела меня таким, — пробормотал он.
Мне вдруг стало очень стыдно, и голос задрожал:
— Все в порядке, Тэйт. Ты…
— Я не хочу, чтобы ты видела меня таким! — резко повторил он, снова дергаясь в зажимах.
— Котенок, — на экране появился Кости, — ты расстраиваешь его, а это мешает контролировать жажду крови. Выполни его просьбу.
Чувство вины усилилось. Было это простым совпадением или Тэйт понял, как мне неприятно наблюдать за его пробуждением? Черт, я никудышный командир и уж тем более — друг.
— Я ухожу, — постаралась произнести я как можно спокойнее. — Тэйт, я навещу тебя, когда тебе станет лучше.
Потом я вышла из комнаты, даже не оглянувшись на возобновившиеся вопли.
Телефонный звонок раздался, когда я сидела за столом и глядела в пустоту. На экране высветился мамин номер, и я помедлила: не было настроения с ней общаться. Обычно в это время мама спала, поэтому я решила ответить:
— Привет, мам.
— Кэтрин… — Она замолчала, а я ждала, постукивая пальцем по крышке стола. Затем прозвучали слова, от которых я чуть не свалилась со стула: — Я решила прийти на твою свадьбу.
Я еще раз посмотрела на номер телефона — никакой ошибки, говорила моя мать.
— Ты пьяна? — выдавила я, когда дар речи вернулся.
Она вздохнула:
— Я всегда была против твоей свадьбы с вампиром, но мне надоело, что он вечно стоит между нами.
Наверное, пришельцы ее подменили. Это было единственное объяснение, пришедшее мне в голову.
— Значит… ты придешь на нашу свадьбу? — только и смогла я повторить.
— Именно это я и сказала, не так ли? — откликнулась она с намеком на ее обычную раздражительность.
— Гм… отлично!
Проклятье, даже не знаю, что сказать! Я была в шоке.
— Не думаю, что ты позволишь мне принять участие в подготовке, — произнесла она одновременно с вызовом и неуверенностью в голосе.
Если я еще шире открою рот, вывих челюсти мне обеспечен…
— Это выло бы чудесно, — пробормотала я.
— Хорошо. Мы можем сегодня поужинать вместе, чтобы все обсудить?
Я уже хотела извиниться и сослаться на занятость, но помедлила. Тэйт не хотел, чтобы я смотрела видеозаписи о его обращении в вампира. А Кости после обеда должен был поехать в аэропорт — встретить Аннет. Я могла бы в это время заскочить к матери и освободиться к его возвращению.
— Как насчет позднего обеда вместо ужина? Скажем, около четырех часов?
— Прекрасно, Кэтрин. — Она явно хотела сказать что-то еще. Я ожидала возгласа вроде «С первым апреля!», но на календаре — ноябрь, для розыгрышей рановато. — Я жду тебя в четыре.
На рассвете, когда Кости, сдав Дэйву пост рядом с Тэйтом, пришел в мой кабинет, я все еще не оправилась от шока: превращение Тэйта в вампира, неожиданное смягчение моей матери… Этот день я надолго запомню!
Кости предложил подбросить меня по дороге в аэропорт и забрать на обратном пути, но я отказалась — так я рисковала остаться в нужный момент без машины, если настроение матери изменится, а это было очень даже вероятно. Кроме того, не хотелось, чтобы первый настоящий разговор дочери с матерью был прерван появлением Кости в сопровождении незнакомого вампира. Вряд ли мама сдержится при виде стольких клыков, а Аннет и в лучшие дни действовала мне на нервы…
И как я объяснила бы, кто она такая? Познакомься, мама, это Аннет. В семнадцатом веке, когда Кости был жиголо, она платила ему, чтобы он с ней спал, но после двух столетий траханья они стали друзьями.
Пожалуй, я решусь представить Аннет матери только в случае полного удаления мозга!
— Не могу поверить, что она хочет поговорить о нашей свадьбе, — пожаловалась я Кости, садясь в свою машину.
Он ответил с самым серьезным видом:
— Она никогда не забывала о вашем родстве. Ты могла бы обвенчаться с самим сатаной, и даже это не заставило бы ее от тебя отказаться. Она любит тебя, Котенок, хотя и тщательно скрывает свои чувства. — Потом он невесело усмехнулся. — Хочешь, я позвоню тебе через час, чтобы ты могла сослаться на срочный вызов и избавиться от ее общества?
