- Куда мы идем, Абдул? - спросил Билли.
- Для выполнения священной миссии, - улыбнулся террорист. - Другими словами, чтобы надрать задницу во имя Аллаха.
Через мгновение Билли увидел пункт назначения. Это было большое здание, окруженное железобетонными стенами. Американский флаг развевался на шесте во внутреннем дворе, и двое солдат с винтовками стояли на страже у ворот.
Абдул от души рассмеялся.
- Придурки-миротворцы! Они даже не настоящие солдаты... просто обычные людишки, вовлеченные в глупую войну. Это будет весело.
Он посмотрел на мальчика с ухмылкой.
- Как насчет этого, человечек? Давай вместе встретим Аллаха.
- Извини, Абдул, - сказал Билли. Он вылез из грузовика и захлопнул дверь. - Конечно, взрывы - это круто... но я пока не готов умирать.
- Как скажешь, - пожал плечами Абдул.
Фанатичная улыбка осветила его смуглое лицо, когда он нажал на педаль акселератора и направил грузовик к воротам.
Билли наблюдал, как Абдул выбил ворота, а затем врезался в фасад импровизированного штаба. Мгновенно все вокруг охватило пламенем. Билли прикрыл глаза, когда воздух наполнился градом камней, шрапнелью и частями тел.
После того, как пыль улеглась, Билли взял окровавленный боевой шлем и побрел через разруху. Это было похоже на охоту за пасхальными яйцами, когда он пытался увидеть, сколько жетонов, сверкающих среди обломков, он мог найти.
- Давай поиграем в доктора, - предложил Билли с озорной ухмылкой.
Мэри Сью Томпсон из соседнего дома сидела с ним в его клубе, все еще немного грустно глядя на своего распотрошенного пуделя Пьера.
- Я не хочу.
- Давай. Я покажу тебе свой, если ты покажешь мне свою. Тебе нисколько не любопытно?
Мэри Сью застенчиво посмотрела на него. Она задавалась вопросом, правда ли то, что говорили ее подруги в школе, что у мальчиков внизу есть что-то, чего нет у девочек.
- Ну, хорошо. Но ты - следующий.
- Конечно, - сказал Билли, сверкнув очаровательной мальчишеской невинностью.
Он закрыл ставни на окнах клуба, пока интерьер не окутался теплыми тенями.
Он смотрел, как Мэри Сью повернулась к нему спиной и стыдливо начала раздеваться. Билли почувствовал, как его охватывает странное головокружение; то же чувство, которое он испытал с собаками, только сильнее. Его сердце колотилось в груди, когда он полез в задний карман и вытащил нож для резки линолеума, который он извлек из папиного ящика для инструментов в гараже.
- Ты знаешь, - сказал он, - некоторые люди считали, что Джек Потрошитель был врачом.
Мэри Сью была слишком занята расстегиванием пуговиц своей блузки, чтобы уделить внимание на Билли.
- Джек, кто?
Билли улыбнулся. Ему бы хотелось, чтобы это заявление вызвало у девушки какой-то ужас прямо перед тем, как он вонзит в нее клинок. Но реальная жизнь не похожа на фильм ужасов, и он воспринял ее невежество с долей скептицизма.
Джон Уэйн Гейси спрятал двадцать девять тел под своим домом в Чикаго.
Билли Брукс подумал, сколько из них он может закопать под домиком своего клуба, прежде чем кто-нибудь почувствует запах.
"Булавки и иголки"
- Держите, ребята, - сказал Стивен Захари.
Он бросил последние леденцы в мешки и улыбнулся им.
Они были милой парой, братом и сестрой. Девочка была одета в форму чирлидерши "Tennessee Titans", а мальчик в костюм Невероятного Халка.
- Спасибо, мистер, - сказали они в унисон.
Затем они направились обратно по тротуару к тому месту, где ждала машина их родителей.
Захари посмотрел на пустую миску в руках, и его улыбка стала еще шире. Он закрыл дверь, выключил свет на крыльце и посмотрел на часы. Было всего десять минут восьмого, но он все равно считал, что отстает от графика. У него было довольно много дел и ограниченное количество времени, чтобы сделать это.
Сначала он пошел на кухню, чтобы прибраться. Глянцевая столешница "Formica" на кухонной стойке была завалена бумагой и пластиком, ящиками с крысиным ядом, флаконами с чистящим средством "Draino" и блистерными упаковками, в которых когда-то хранились обоюдоострые бритвенные лезвия, кнопки для больших пальцев и швейные иглы. Он достал из кухонного шкафа мешок для мусора и смел в него мусор вместе с полудюжиной пустых пакетов от конфет на Хэллоуин и пакетов для яблок. Убираясь, он вспомнил долгие часы подготовки, которые он провел с того времени, как проснулся этим утром. Это было весело - но его тщательность сводила с ума - особенно, когда он пытался вставить бритвы в яблоки, не оставляя следов, а также заполнить маленькие шоколадные батончики и бутерброды с арахисовым маслом ядом и булавками.
Захари вышел на улицу и в темноте заднего двора высыпал содержимое мешка для мусора в пятидесятипятилитровую бочку, которую он использовал для сжигания мусора. Он достал из кармана пальто банку с зажигательной смесью, обильно брызнул ею на мусор и чиркнул спичкой. Он стоял в прохладной октябрьской ночи и смотрел, как она ярко вспыхивает. Захари одобрительно кивнул, затем вернулся внутрь и приготовился уходить.
Он делал это не в первый раз. Он делал это каждый год, последние двадцать лет. Последним местом был Сиэтл в 2004 году. Семь детей умерли, а двадцать семь других получили болезненные, некоторые уродливые, травмы из-за спрятанных бритвенных лезвий, игл и ногтей. Он думал о множестве детей, которые позвонили в его дверь в эту ночь на Хэллоуин, и задался вопросом, скольким детям ему удалось навредить в этот раз. Он тщательно подсчитал, и всего было девяносто два ребенка, от тех, кто едва достиг младенческого возраста, до двенадцати и тринадцати лет. Самый большой урожай Захари был в 1991 году, в Хьюстоне, штат Техас, всего шестнадцать погибших и тридцать девять раненых.
От этой мысли на лице у него появилась широкая улыбка. Ах, это были славные деньки.
Стивен Захари делал это, не потому что у него было паршивое детство. Он не был тем толстым или уродливым ребенком, над которым издевались и дразнили другие дети. У него не было истории психической нестабильности или прошлых эмоциональных проблем, которые мотивировали бы эту жестокую враждебность в нем. Он просто ненавидел детей, вот и все... как некоторые люди ненавидели кошек или собак. Он относился к ним, как к насекомым; надоедливым маленьким организмам, которые вызывали только раздражение и требовали немедленного уничтожения.
Он много раз пытался проанализировать свою неприязнь к детям, но отказался от попыток ее рационализировать много лет назад. Он просто получал удовольствие, причиняя боль детям. Не пытками или приставаниями, как некоторые больные ублюдки. Нет, он делал это тонко с фруктами и конфетами, передавая кучу смерти и страданий крошечным балеринам, пиратам и легиону супергероев.
Захари прошел в ванную и налил горячую воду в раковину. Намыливая свое бородатое лицо, он смотрел на свое отражение и думал о многих изменениях, которые он претерпел за свою жизнь. Стивен Захари даже не было его настоящим именем, точно так же, как Том Хейли и Джон Блэнтон, до этого это были лишь хорошо продуманными псевдонимами. Он уже полностью распланировал свою следующую личность. Через несколько часов Стивен Захари умрет и родится Роджер Кирквуд. Парни из подполья уже все подготовили. Когда он приедет в Балтимор, он встретит их в задней комнате неряшливого бильярдного зала и получит свои новые документы; водительские права, карту социального страхования, кредитные карты, весь пакет. У него была новая работа, арендованный дом в пригороде и машина с настоящими номерами и регистрацией, припаркованная на подъездной дорожке.
Это обошлось ему в кругленькую сумму - примерно вдвое дороже, чем в прошлый раз. Но все же, оно того стоило. У него не очень часто возникало желание предаваться своей тайной страсти, но, когда он это делал, желание становилось неконтролируемым. То, через что он прошел, чтобы избежать наказания за свои действия, разрушило его личную и профессиональную жизнь, но когда он видел смятение и ужас в новостных выпусках, вместе с кадрами плачущих и истекающих кровью детей, он всегда чувствовал, что это того стоило.
