– Да совсем задаром, им уж очень хочется его быстрее продать, – сказал мужчина, немного как бы отвернувшись, и изменившись во взгляде.
– Да почему такая спешка, может, дом плохой? Какой– то в нем изъян? – спросил Павел, сын Григория Павловича. – Вы не знаете?
– Прекрасный дом… Ну, да сами посмотрите, а то будете потом на меня пенять, если что….
И мужчина, вдруг заспешив, пошел совсем в другую сторону, чем шел до этого.
– Ну так, как он сказал? – вспоминал дорогу Григорий Павлович, подсказывая извозчику. – Два раза повернуть около церкви, а потом… О, вот оно дерево, разбитое молнией. Надо же, как сожгла, все черное. Вот так иногда и дома горят, и в людей попадает. Страх! А бывают еще и шаровые молнии, – говорил к слову Григорий Павлович, – махнув рукой извозчику остановиться.
Слегка взглянув на дом, они оба нашли, что он хорош и место прекрасное, еще и пруд рядом.
– Вот теперь внутри посмотреть, да о цене договориться. А не продали ли его уже?! – забеспокоился Григорий Павлович.
– Продали, другой поищем, – ответил сын. Первый день только этим занимаемся. Главное есть на что купить!
Они постучали в соседние ворота, металлической скобой. Звук услышали, и послышался скрип двери.
– Иду, иду. Это кто же там? – услышали они женский голос. Калитка распахнулась и к ним вышла женщина лет сорока пяти. Что хотели, господа?
– Да вот слышали, вы дом продаете. Хотелось бы посмотреть. И если понравится купить.
– Проходите, проходите, – сказала женщина. У меня со двора калитка в их двор есть так что, через мой дом и зайдете туда. Мы ведь с прежней хозяйкой как родные были. Так что, все по-родственному, то она к нам, то мы к ней. Через калитку то удобнее. Чего на улицу выходить. Был еще брат у Варвары Ивановны, но еще в молодости, что-то между ними случилось, он ушел, и больше его не видели. Уж, наверное, лет тридцать…. Вот она дом нам и завещала. Потому – что, больше некому. А я и сама одинокая, у меня все есть. Два дома мне не нужно. Вот продам его вам, а деньги в храм отнесу. Пусть на благое дело пойдут.
Григорий Павлович, что-то смекнул, но еще не разобрался о чем… Что– то крутилось в его голове, какая– то назойливая мысль, но он не мог понять, что его так озадачило.
Дом оказался превосходным. Двухэтажный, с резной верандой, с красивой лестницей и множеством комнат, и чуланов. А главное, прекрасный сад! И хоть он зарос сорной травой, но видно было, какие старые яблони и вишни росли там. И флоксы и ноготки и розы прорывались сквозь бурьян. А вот куст жасмина, и сирень. И лавочка под кустом бузины. Прелесть! – довольно усмехнулся он.
– Да, дом то хорош! – шепнул отец сыну. Я уже и ни какой другой не хочу. Только бы о цене договориться.
– Сколько же вы хотите за этот дом, право сказать он нам подходит, – обратился он к хозяйке.
Хозяйка, как– то нагнула голову и, пряча взгляд, назвала цифру.
– Да это совсем мало, за такой прекрасный дом! Изумились оба покупателя. Нам– то это, уж очень подходит, но право не понятно почему? Ведь его можно было бы продать втрое дороже! Они оба так об этом подумали, но в слух конечно не сказали.
Распрощавшись с Анной Михайловной, и оставив задаток, отец и сын вышли на улицу и решили прогуляться по ней, посмотреть окрестности и поговорить о доме.
– Ну, как, сынок, тебе дом? – спросил отец. По-моему, распрекрасный! Я уж представил, какую комнату мы с матерью займем, в какой детишкам кроватки поставим. Прислугу наймем. Дарья Васильевна грядки разведет, цветов насадит. Летом и укропчик свой, и редиска. Можно и кур развести…
– Чего говорить, отец. Дом хороший, то, что нужно. Но что ж, она за такой хороший дом так мало берет? Это странно. И ты заметил, они как-то все чего-то не договаривают.
– А что там может быть? Крепкий, бревна сосновые, еще сто лет простоят. Что сад запущен, так это ерунда. А какие еще подвохи могут быть? Может документы не все в порядке. Так Анна Михайловна – соседка, будет ли она рисковать, если бумаги не правильные. Ведь вот она, здесь. К ответу быстро призовут. Деньги при свидетелях будем давать. У нотариуса все, как положено оформим.
Да нет, даже не могу представить никаких подвохов… Но цена и правда наводит на размышление.
Ту они заметили, что прохожие как– то странно на них смотрят.
– А давай у людей поспрашиваем, только так деликатно, чтобы хозяйку не обидеть. Может, они что-то знают. Ты сынок, езжай, у тебя дел много, а я тут прогуляюсь. Может быть, чего-нибудь еще узнаю, сказал Григорий Павлович, махнув сыну рукой.
* * *
Здравствуйте сударыня, сказал Григорий Павлович, подходя к женщине, стоящей у пруда, и делавшей вид, что разглядывает что-то в воде.
– Добрый день, ответила женщина, вы что-то хотели?
– Да вот решили мы здесь дом купить, так что скоро соседями будем. Хорошая у вас улица! Как вам тут живется?
– Милости просим, хорошим людям всегда рады. Здесь у нас красота. А вон там, в километре отсюда святые источники. Вода, чистейшая и лечебная. И лес недалеко. Воздух чистый, вы наверное заметили, что здесь как из города приезжаешь, так запах особенный, травой и цветами пахнет. А после дождя! Так и дышала бы, так бы и дышала. Ни каких курортов заморских не нужно.
– А что это дерево, неужели молния в него попала. Никто не пострадал в тот момент? – спросил Григорий Павлович, желая не очень прояснять свою задачу.
– Я сама не видела, но говорят, что с деревом, совсем другое было. Такая страсть, что рассказывают! – охотно стала объяснять женщина.
– Что же такое страшное может быть? Вы уж сударыня расскажите, если я вас не задерживаю. Погода хорошая, так и хочется возле пруда постоять, да на эти кусты жасмина посмотреть. И заодно поговорить с приятной дамой, – польстил Григорий Павлович женщине, которая и вправду была не дурна, и разговорчива. Видно, что ей тоже было скучно одной у пруда, и поговорить с новыми жильцами было как раз кстати. – Разрешите представиться, Григорий Павлович Королев – почетный гражданин.
– Зинаида Алексеевна, – ответила дама улыбнувшись, вдова капитана. Вы уж Григорий Павлович, не сочтите меня за сумасшедшую, но это дерево, нечистая сила сожгла.
– Как так! – воскликнул Григорий Павлович. Неужели в наше время нечистая сила еще по улице разгуливает!
– Не смейтесь Григорий Павлович. Именно так! Вон в том доме, жила одна женщина, старуха уже лет семьдесят. И говорят, что она занималась всякими такими штучками. Ну, знаете, я сама не видела, но все так говорили. Ой, я на нее никогда не смотрела, уж очень у нее взгляд был страшный, исподлобья. Так, кажется, сейчас и вопьется в тебя зубами. Ночью кто мимо окон проходил, то видел, как она стоит в окне в белой рубахе, и космы ее седые развиваются. Жуть! И никто к ней в гости не ходил, только соседка. И вот в один прекрасный день, старуха эта умерла, да так страшно, в печке мыться стала и угорела. А потом уже через день ее соседка там нашла. Так ее из печки мертвую достали. Представляете картина! Спаси меня Господи! Похоронили. Родственников, видно, у нее не было. Вот она при жизни соседке завещание написала. Дом прекрасный, посмотрите, вот он. Анна Михайловна дом сразу продать захотела. Но как покупатель найдется, поживет там один день, и деньги назад просит. Никто там жить не хочет!
