Потом я отправила мистеру Хершелу анонимку, в которой представилась тайной поклонницей и пригласила выпить в баре в западной части города. Мне безумно хотелось провернуть дельце в безопасном папином заведении, но я не могла рисковать: вдруг кто-то окликнул бы меня по имени. Итак, я отвезла Рози в аэропорт и вернулась на противоположный берег Рио-Гранде. До вылета оставалось несколько часов, но я придумала, чем занять Хершела на всю ночь. Я решила спровоцировать его, чтобы он меня ударил, и вызвать полицию. Не скажу, что это было просто. Мне пришлось попотеть: сперва я отчаянно пыталась его соблазнить, точно лисица в течку, а потом давала отбой, да так, что казалось, будто я влепила ему пощечину. Разумеется, такой тип, как этот Хершел, не смог стерпеть, что ему прокрутили динамо. Несколько грубых шуток про маленький член да пара оскорбительных смешков — и в ход пошли кулаки.
Конечно, достаточно было бы просто напоить его в стельку, а потом бросить где-нибудь на бульваре, но я не могла допустить, чтобы он обнаружил исчезновение жены раньше утра. Ночь в участке — вот все, что нам было нужно. Сейчас Рози уже, наверно, вовсю осваивает новую профессию — хозяйки гостиницы.
— Это здесь, — подала голос Элизабет.
— Ага, сюда, — передала я Гаррету. — Дом на углу?
Женщина кивнула.
Мы нашли тело Элизабет там, где она и сказала. Сначала я заметила ее туфли, красные, дорогие, с острыми носами, потом перевела взгляд на покойницу. Описание совпало точь-в-точь. Я не подкачала. Я отошла в сторону и присела на крыльцо, пока Гаррет общался с полицейским.
Ругая себя за то, что не осмотрела тело и место преступления в поисках улик, как поступил бы настоящий частный детектив, я вдруг краем глаза заметила какое-то расплывчатое пятно. Не просто в глазах помутилось, как со всеми иногда случается. Пятно было слишком темное и… плотное.
Я стремительно обернулась, но ничего не увидела. Снова. Последнее время такое бывало частенько. Темные пятна на периферии зрения. Я решила, что либо умер Супермен и теперь носится по всей стране со скоростью света (потому что мертвые передвигаются медленно, появляются из ниоткуда и так же исчезают), либо у меня множественные мини-удары, которые однажды приведут к обширному и губительному кровоизлиянию в мозг.
Мне явно пора проверить холестерин.
Разумеется, этим пятнам было и третье объяснение. Мне не хотелось об этом думать. Но оно пролило бы свет на многое.
В отличие от большинства людей, я не боялась непонятного. Ни темноты, ни монстров, ни привидений. В противном случае я никогда не стала бы настоящим ангелом смерти. Однако кто-то (или что-то) меня преследовал. Я неделями пыталась убедить себя, что мне это почудилось. Но за всю свою жизнь я видела лишь одно существо, которое двигалось с такой скоростью. И оно было единственным на том и этом свете, что меня пугало.
Я никогда особо не задумывалась над причинами своего необычного страха, потому что это существо ни разу не причинило мне вреда. Сказать по правде, несколько раз оно спасло мне жизнь. Спасло, когда в детстве меня едва не похитил условно освобожденный из тюрьмы педофил. Спасло, когда в старших классах Брэд Уокер чуть не сбил меня на отцовском джипе. Спасло, когда в колледже на меня неожиданно напали. Я не придавала особого значения тому, что кто-то преследует меня по пятам, пока не появился мой защитник. И лишь тогда, когда чуть не стало слишком поздно, я осознала, что моя жизнь подвергалась опасности.
Вы скажете, что мне следует быть благодарнее. Но дело не только в том, что таинственное существо уберегло меня от гибели. А в том, как оно это провернуло. Меня немного смущала его способность перерубать позвоночник пополам, не оставив на теле видимых следов.
В старших классах, когда остальные подростки отчаянно пытались понять, кто же они такие, найти свое место в мире, это существо сказало мне, кто я. Оно прошептало мне на ухо роль, которую мне предстоит играть в жизни, когда я красила губы в девчачьем туалете. Таких слов я не слыхала никогда; они сгустились в воздухе, дожидаясь, пока я их вдохну, приму свой путь и предназначение. Вокруг меня суетились школьницы, мельком оглядывали себя в зеркале, но я не видела никого, кроме таинственного существа, стоявшего передо мной; огромное, в плаще, оно меня подавляло, и я задыхалась, точно в вакууме.
Когда все девочки ушли и мой страшный гость исчез, я проторчала перед зеркалом битых пятнадцать минут, еле дыша, не в силах пошевелиться, пока миссис Уорзи не выловила меня и не отправила к директору за то, что я прогуливаю урок.
Существо было мрачным и жутким; с каждым своим появлением оно сообщало мне очередную колоритную мудрость из загробной жизни и пугало меня до икоты, так что после его ухода я тряслась от страха. По крайней мере, я была ярким и сияющим ангелом смерти. А он был черен, опасен и сеял смерть, как сухой лед испускает пар. Еще в детстве я решила дать ему какое-нибудь простое, нестрашное имя, но «Пушистик» как-то не подошел. В конце концов я окрестила его Злодеем.
— Мисс Дэвидсон, — окликнула меня сидевшая рядом Элизабет.
Я моргнула и огляделась по сторонам:
— Вы кого-то заметили?
Она тоже окинула взглядом окрестности:
— Вроде бы нет.
— Может, пятно? Нечто темное и… расплывчатое?
— Нет.
— Да-да, извините. Так что вы хотели?
— Я не хочу, чтобы племянники проснулись и увидели мое тело. Оно как раз у них под окном.
Я задумалась на мгновение.
— Вы правы. Пожалуй, следует сообщить о случившемся вашей сестре.
Элизабет грустно кивнула. Я подозвала Гаррета и договорилась, что мы с полицейским позвоним в дверь и сообщим хозяйке скорбную весть. Быть может, Элизабет подскажет мне правильные слова. Ее присутствие облегчит нам эту печальную обязанность. По крайней мере, я на это надеялась.
Спустя час я сидела в джипе дяди и дышала в бумажный пакет.
— Надо было дождаться меня, — участливо проговорил дядя Боб.
Больше никогда. Оказывается, бывают сестры, которые искренне любят друг друга. Кто бы мог подумать? Женщина билась в истерике у меня на груди. Больше всего ее мучило то, что тело Элизабет всю ночь пролежало возле ее дома, а она ничего не знала. Пожалуй, мне следовало об этом умолчать. Бедняжка схватила меня за плечи, да так, что ногти впились в кожу; не в силах поверить в случившееся, она трясла волосами, растрепанными с утра, как у танцора диско или наркомана, сидящего на крэке, и в конце концов осела на пол и зарыдала. Скорее всего, нервный срыв.
Но самое худшее началось, когда я упала рядом с ней и тоже заревела. С мертвецами мне проще. Они обычно не закатывают истерик. Это привилегия оставшихся. Самое трудное в моей работе. Мы обнялись с сестрой Элизабет и долго сидели, пока не явился дядя Боб и не оттащил меня от нее. Зять Элизабет собрал детей, они вышли через боковую дверь и сели в машину, чтобы ехать к бабушке. В общем, настоящая любящая семья.
