Но все же в то, что внизу шастает обыкновенный волк, поверить было трудно. Не кашляют так волки — правда, Жорка никогда с настоящими волками не встречался и точно не знал, кашляют они или нет. Но все-таки кашель и смех явно человек издавал. Лишь бы он только оборотнем не оказался или карликом-убийцей…
Вой уж очень сильно доставал Жорку. Лучше бы этот тип хэхэкал, все-таки не так противно! Нет, надо рискнуть и поглядеть, кто там внизу копошится…
Тягунов осторожно высунул голову из-под тулупа, пододвинулся к краю лежанки и глянул вниз. Лучше бы он этого не делал!
Там, на полу между столом и печкой, освещенное красноватым светом керосинового фонаря, копошилось какое-то жуткое существо. Голова, правда, походила на человеческую, но еще больше напоминала череп, обтянутый желтой кожей с лиловыми прожилками. Держалась голова на невероятно тонкой бугристой шее, очень похожей на ту, что имел скелет в школьном кабинете биологии. Ну а все остальное ни к человеку, ни даже к скелету человеческому уже никакого отношения не имело.
Туловище и конечности существа принадлежали гигантскому пауку! Огромному, почти в метр длиной! Черная, тускло поблескивавшая при свете фонаря спина казалась металлической, а восемь огромных мохнатых лап, топая по полу, издавали уже знакомый звук: шух-шух-шух!
«Инопланетянин! — отшатнувшись от края лежанки, подумал Жорка. — Вот это попали…»
Примерно за полтора часа до этого красная «Тайга», с трудом преодолев заметенные снегопадом проселочные дороги и деревенскую улицу, подъехала к дому, где Тягуновы летом снимали дачу. В окнах горел свет, хозяева, как видно, телевизор смотрели. Но на свет фар подкатившей машины внимание обратили. Дверь отворилась, и на крыльце появился старик в наброшенной на плечи телогрейке и валенках без калош. Большая беспородная собака громко брякнула цепью и загавкала, выскочив из будки.
— Никак Алеша? — узнал старик старшего Тягунова. — Ну привет-привет, заходи, рад видеть! По какой оказии к нам? Погода-то вон не прогулочная…
— Извини, Николай Андреич, — пробасил Алексей Дмитриевич, — оказия у нас не больно веселая. Скажи сразу, не томи душу — Жорка мой с приятелем сюда не забегали?
— Не-ет… — удивленно протянул старик. — А что стряслось-то?
— Да вот, — Тягунов сердито мотнул головой в сторону Геннадия Петровича. — Учитель повел ребят на лыжах кататься, а те от него удрали и сами собрались в Москву ехать. Вот и едут, уже который час…
— Может, они уж дома давно? — предположил Николай Андреевич.
— Только что звонил, — грустно сказал Мышкин-старший, щелкнув ногтем по крышке сотового телефона. — Не появлялись… А уж девятый час времени. Ладно, извините, дедушка, поедем мы их искать.
— На машине-то вам не проехать будет! — заметил старик. — Намело нынче — на год вперед.
— Придется на лыжах, — вздохнул Тягунов.
— По такой погоде, пожалуй, вы и сами заплутать можете… — покачал головой Николай Андреевич. — Подождите-ка меня малость! Лыжи возьму, собачку. Она, Найда, хоть и дворняга, но по следу ходит. Умная.
— Андреич, это ты зря, — сказал Тягунов-папа, — сейчас и молодым тяжко по лесу топать, а тебе за шестьдесят все-таки. И потом, неужто твоя Найда с лета Жоркин запах помнит?
— Помнить она, может, и не помнит, но если дать ей какую обувку-одежку понюхать — найдет. Вы же летом, когда уезжали, оставили тут кое-что.
— Мысль верная… — кивнул Мышкин-старший.
Николай Андреевич ушел в дом, а потом вернулся с лыжами, фонариком, в ватных штанах и тулупе. Отстегнул собаку от цепи, потрепал по шерсти. Найда, получив свободу, восторженно забегала по снегу.
— Ну я готов. Носки Жоркины прихватил. Здесь-то Найде их бесполезно нюхать. Так где они от тебя сбежали, гражданин учитель?
— Около оврага, — виновато сказал Геннадий Петрович. — Я думал, будто они решили напрямик, через овраг, к станции ехать — так действительно короче получается…
— Понятно, — кивнул старик. — Ну тогда мы прямо от моего огорода и покатим. Надевайте лыжи! А машину здесь оставьте. Ничего ей тут не сделается.
Николай Андреевич надел самодельные крепления из резинок прямо на валенки и бодро поехал сквозь метель прямо по заметенному снегом полю. Все остальные ему в сыновья годились, но сразу почуяли, что угнаться за стариком будет непросто. Тем более что оба папы, и Тягунов и Мышкин, за последние годы поотвыкли от лыж. Найда скачками прыгала по глубокому снегу и время от времени недовольно гавкала: дескать, куда ты, хозяин, на ночь глядя да по целине?
«И как мы их искать будем? — горько подумал Геннадий Петрович. — Темень, снег, метель… Тут, пожалуй, никакая собака не поможет!»
Тем не менее он не отставал от остальных, хотя еще за время дневного похода уже порядком устал. Надо, надо найти мальчишек, и обязательно живыми! Нет, того, что его в тюрьму посадят, если с ребятами случится что-то совсем плохое, он не боялся. Если даже осудят, то скорее всего условно. Но как ему потом жить с таким грехом на совести?!
Глава VI
ПОПЫТКА К БЕГСТВУ
Жорка и Витька, конечно, догадывались, что их рано или поздно искать начнут. Но в данный момент они об этом не думали. Уж очень поразило Жорку то, что он увидел! А когда Тягунов-младший в ужасе отшатнулся от края лежанки, то еще больше перепугал и без того трясущегося от страха Мышкина.
— Т-там ч-чего? — пролепетал Колобок, испуганно моргая.
— Н-не з-знаю… — Жорка тоже от волнения заикаться стал. — Не то мутант какой-то, не то вообще инопланетянин. С восемью ногами, на паука похож…
В это время опять послышалось — шух-шух-шух-шух! Паук с человеческой головой снова пробежался по комнате. Но на сей раз, добежав до стены, удаленной от печки, он не побежал обратно.
Чудище полезло на стену! Теперь и Витька его разглядел во всей красе. Наверно, мог бы и заорать от страха, но до того напугался, что на некоторое время дар речи потерял.
Лапы паука словно бы приклеивались к стене — а может, и на самом деле так было. В считанные секунды он взобрался к потолку, в тот самый угол, из которого непременно должен был заметить ребят, прятавшихся на лежанке. Да уж, никудышное оказалось убежище, зря на него Жорка рассчитывал!
Но паук покамест все еще не поворачивался в их сторону. Ребята видели только его совершенно лысый затылок.
— Ой, — прошептал Витька, — по-моему, он начинает паутину плести…
Действительно, за пауком тянулась длинная полупрозрачная нить — скорее веревка! — в полсантиметра толщиной. За несколько минут чудище оплело весь угол комнаты от пола до потолка большущей концентрической сетью — назвать это паутиной язык не поворачивался! — свободно выдерживавшей явно немалый вес чудовища. Словно бы проверяя прочность своего творения, паук прополз по сети сперва снизу вверх, а потом сверху вниз. Вот тут-то, когда паук стал спускаться, он наконец-то повернулся к ним лицом.
