— Что ты за человек, Поганка? Мы еще поживем…
— Нет, я не человек… Я… мокрушник. Пришло наше время, Шорох. Где бы ты ни спрятался, за тобой придут… Нет смысла… — он закрыл глаза и затих. Навсегда.
Оставшись один, главарь долго сидел, обдумывая последние события. Нет, он хотел поступить иначе, да не получилось. Сумрачное, сосущее оцепенение напало на него. То ли это сырость от ручья, то ли холод от мокрой одежды, то ли… А что делать? Извечный вопрос. И каждый решает его по-своему. Но… Поганка, пожалуй, прав: нет смысла бегать. Не в его духе. Не в его стиле. Он — главарь. Он — голова. Он привык, чтобы бегали от него. Только дважды в жизни ему пришлось бегать: с зоны да из замка Арки. Сумасшествие. Драпали, как зайцы. Волки затравленные. А кто же они? Урки. Шорох посмотрел в бесцветные глаза Поганки. Вот он, человек, единственный человек, которому главарь доверял. Человек? Мокрушник. А кто же он, Шорох?
Он никогда не считал себя зеком. Досадное недоразумение. Издержки производства. Природный ум, блестящее высшее образование. Ему пророчили карьеру, но в одночасье все перевернулось. Все заволокло туманом, и как тут не оступиться, когда носа собственного не видно? Не мог он стоять на одной ступени с простыми «гоп-стопниками», добывающими себе мелочь кулаками. Нет, он не преступник. Сам он никогда и никого не замочил. Даже не ударил ни разу. Это удел тупоголовых. А он… У него просто свой бизнес, просто свой образ жизни, который почему-то не стыкуется с законом. Законом? Каким законом? Шорох не сдержал кривой усмешки. Эти же законодатели и воруют больше всех.
А он? К чему он шел всю жизнь? Чего добился? К деньгам, дающим власть, свободу. Какую власть? Какую свободу? Деньги не дают власть, они берут ее, принося с собой страх. И если ты сможешь задавить его, загнать в самый дальний угол души, он все равно будет жить, заставляя тебя вздрагивать при каждом резком звуке, подозрительно коситься на тех, кого называешь партнерами по бизнесу. А ведь одно неосторожное слово, и он может сдать тебя ментам или заказать… Второе дороже, но вернее. И ты пробираешься по джунглям бизнеса, настороженный и напружиненный, как ягуар. Готовый ко всему. Но один… Не на кого рассчитывать. А груз денег тянет все больше. И уже шестым, звериным чувством, начинаешь понимать, что к твоей квартире подбираются. Беспредельщики. Сейчас не действуют никакие законы. Даже воровские не в почете.
Шорох потер виски. Криво, горестно усмехнулся. А ведь он не был таким. Но почему у одних получается? Он вспомнил хозяина замка. Вот уж совсем ни к чему. Быть трижды убитым за день. Едва ли это назовешь везением. Но тем не менее он жив. Что еще надо? А мы?…
— Что это я? — спросил он себя вслух. — Такие мысли приходят обычно…
Он сплюнул последнее слово, побоявшись его произнести. Хотя твердо решил: больше никуда не побежит. Он заглянет в глаза хозяина замка и спросит его обо всем. А там… судьба рассудит.
Шорох медленно поднялся, потер ноющие от сырости колени и заглянул в щель приоткрытого багажника. Как он и предполагал, там валялась саперная лопатка.
Закопав Поганку, он водрузил на могилу белесый камень, отшлифованный стремительной водой ручья. Почтил память минутой молчания, скорбно склонив голову. И только тут почувствовал тишину, одиночество и чей-то взгляд. Он обернулся. Огромная белая собака с бурым пятном на боку сидела на вершине холма и наблюдала за ним.
— Ты пришла за мной, собачка? — обратился к ней Шорох. — Ладно, идем.
Он выбрался на дорогу, пыльную, мягкую, белесую и теплую. Обернувшись, он окинул неторопливым взглядом безбрежные дали: холмы и овраги тонули в играющем мареве летнего вечера. Голубое высокое небо с редкими легкими облаками, чуть розоватыми с одного бока, от пологих лучей клонящегося к горизонту солнца, редкая вольная птица с хищным силуэтом крыльев, неторопливо нарезающая широкие круги, свысока глядящая на брошенные поля с темными островками небольших рощиц и бесхозными копешками старого сена. Живописное место, вот только овраги портят всю панораму. Хотя есть в них своя прелесть. А не будь оврагов, остался бы жить Поганка. Как все просто. Просто совпадение. Глупость за глупостью. Вздохнув, Шорох побрел к замку. Собачка поднялась и пошла следом, выдерживая постоянное расстояние.
Замок встретил его гостеприимно распахнутыми воротами. Минут десять бывший главарь стоял посреди дороги и старательно рассматривал замок. Башни, башенки, балкончики, замысловатые карнизы, остроконечные высокие крыши с флюгерами в виде львов и драконов, цветные витражи третьего этажа и лепной картуш с девизом. В этом замке удачно сочетались дух воинственности с изяществом. Всего этого он не заметил, въезжая сюда на машине. Собачка терпеливо ждала, присев на обочину. Он заставил себя тронуться в путь. На весь двор гремела музыка. В бассейне, как всегда, плескалась Юлька. Так же было несколько часов назад, когда они прикатили сюда на джипах. Так же. Все так же. Но что-то все равно изменилось. Голова шла кругом от необычности обычного и обычности необычного… Столько всего случилось и… ничего не изменилось. Только девчонка в другом купальнике. И четыре трупа, пять, шесть… Сколько их? Шорох уже не помнил. Да она сама… Он содрогнулся, вспомнив жаркое из Змея.
«А может, и не было ничего?» — шепнул вкрадчивый голос.
Шорох почувствовал, что играет какую-то дурацкую роль в дурной комедии. Трагикомедии, которую он не читал и текста не знает.
Подойдя к бассейну и глядя в сторону, Шорох спросил:
— А где твой папа?
— Посмотрите в библиотеке. На втором этаже, — просто ответила девушка, нырнула и поплыла под водой.
Шорох поднялся на второй этаж, поплутал немного, нашел библиотеку. Хозяин сидел за тяжелым письменным столом красного дерева и, склонив голову набок, высунув от прилежности кончик языка, старательно выводил буквы на белом листе бумаги. Не дожидаясь приглашения, Шорох опустился в кресло напротив, совершенно не заботясь о грязной одежде, способной подпортить велюровую обшивку. Хозяин оторвался от рукописи и поднял задумчивый взгляд на гостя.
— Я пришел, — устало сообщил тот.
— Подожди немного: допишу до точки и покажу тебе славный замок Арки, — хозяин выдержал паузу и медленно, с особым смыслом, добавил, — а то все как-то не получается.
Шорох удивился, что они уже на «ты». Ведь хозяин человек образованный, культурный и такого панибратства допускать не должен, тем более с беглым зеком. Минут через пять он все-таки поставил обещанную точку, аккуратно уложил листы в папку, любовно подравнял их, завязал тесемочки в элегантный бантик и убрал в ящик стола.
