— Тебя, — улыбнулась девушка.
— Меня трудно забыть, это ясно, — усмехнулся Леша, бросая долгий взгляд в зеркало.
— Перестань, это неважно, — она оказалась рядом, и ее тонкий пальчик повторил линию его брови, а затем и кривую носа. — Она помнила, что он страдал из-за своей внешности. Считал, что никто никогда не создаст с ним серьезных отношений.
— Ты так считаешь?
— Конечно. Посмотри на мой нос — я похожа на хищную птицу. — Она закаркала и замахала руками, скача по залу.
— Может, тебе и правда тринадцать?
— Тогда я буду твоей самой молодой ученицей.
— Ты и так не старушка.
Дверь зала открылась, и на пороге появился Сергей.
— Здравствуйте сенсей! Как съездили?
— Нормально. Как группа? Как тренировки?
— Ничего, понемногу. Я вроде нормально справился.
— А субботнее занятие проводил?
— Нет, на выходных решили отдохнуть.
— Бездельники, вас только оставь, — проворчал Леша.
— У нас пополнение? — спросил Сергей, глядя на затихшую Бьянку.
— Посмотрим, — уклончиво ответил сенсей и стал готовиться к тренировке.
Сегодня он снова предпочел наблюдать за тем, как ведет Сергей, а не тренировать самому, хотя тело и просилось в бой. Но, по правде говоря, он не мог налюбоваться на Бьянку. Как она двигалась! Она в учебных схватках порхала точно так же, как перед тренировкой в танце. Такая легкость и отточенность движений, что, если бы он не знал ее историю, сказал бы, что все эти годы она не лежала в коме, а усиленно тренировалась. Поначалу она будто запиналась, вспоминая движения, но однажды вспомнив, была просто великолепна. Леша смотрел на нее и не мог ни к чему придраться.
— Где Вы ее откопали? — Сергей и Наташа подошли к нему, как только начался перерыв.
— В больнице, — отрезал Леша, не вдаваясь в подробности.
— Ничего себе, — протянул Сергей. — После травмы?
— Да.
— Но она просто молодец.
— Да, — согласился сенсей.
— Еще одна загадка? — спросила Бьянка, заметив его взгляд, когда ученики разошлись, и они остались одни.
— Что? Да. Ты прекрасно дерешься. Ты знаешь это?
— Судя по твоему взгляду, да. — Она подошла к нему и села рядом. — Давай не будем гадать, пока я не вспомню.
— Но это может быть ключом к разгадке. Я могу спросить знакомых по школам.
— Спросить что? Не тренировали ли они маленькую французскую девочку?
— Или русскую. Покажу им твою фотографию. Уверен, волосы и глаза у тебя все те же.
— Я думаю, это ложный путь.
— Почему?
— Не знаю, — Бьянка пожала плечами.
— Хочешь вести занятия у меня? — предложил он.
— Нет, — она опустила голову ему на плечо. — Мне нравится, как ты ведешь.
У него было ощущение, будто он разговаривает со своей младшей сестрой, которой у него никогда не было. Она была сильная и ранимая одновременно, ему хотелось ее защищать.
— Я пойду прогуляюсь, — легко подымаясь, произнесла она. — Может, какие-то знакомые места наведут меня на мысли.
— Только не задерживайся допоздна, — попросил ее Леша. — Я понимаю, что ты крутая, но в этом городе полным-полно идиотов.
— Хорошо, — она послала ему воздушный поцелуй, распустила свои волосы и исчезла. Девушка, похожая на прекрасный мираж.
* * *
Стэн был явно перевозбужден — Тинни понял это с первого взгляда, как только зашел в лабораторию.
— Что-то с Сашей? — испугался он.
— Нет, — заверил его лаборант. — С ней все по-прежнему. Это насчет Летиции.
— Ты что-то узнал?
— Вы знали, что она была в России в то же время, что и Гай?
— Да, — разочарованно выдохнул Тинни. — Это последний раз, когда я о ней слышал.
— Так вот, ее убили.
— Убили? То есть Саша пыталась переместиться в мертвое тело? Что сделали с телом? Где оно?
— Нет, я не об этом, — замахал руками раздосадованный Стэн. — Тело кремировали, так что Саше некуда было бы перемещаться.
— И что это нам дает? То, что она может быть где угодно? И это ни на шаг не приближает нас к ней! — в ярости воскликнул Тинни, с грохотом опуская кулак на ближайшую стойку. Сто и одна пробирка издали при этом жалобный звон.
— Подумайте сами, она могла переместиться в кого-то рядом, по ассоциативной связи. Либо в новое тело Летиции.
— Ты же только что сказал, что ее убили. У Летиции нет никаких чрезвычайных способностей к выживанию, — холодно заметил он.
— Ее задушили, — произнес Стэн, и эти два слова поменяли картину в мозгу Тинни.
— Задушили, — повторил он. — Что ж, она, должно быть, зацепилась за ближайшую цель. Кто ее задушил?
— Дюпре, — как само собой разумеющееся выдал Стэн.
Тинни молчал какое-то время, потом расхохотался.
— Вот она, любовь к людям. До чего же идиотично и справедливо. Так он теперь — это она?
— Логично было бы предположить, но, похоже, что нет.
— То есть?
— По последним имеющимся сведениям, Дюпре сбежал из предварительного заключения вместе с женщиной, горничной из отеля, находящейся под следствием за воровство. Главный свидетель по ее делу — угадайте, кто?
Тинни раздраженно махнул рукой, чтобы Стэн прекращал свои игры в детектива и продолжал.
— Гай, мертвый ублюдок Гай.
— Кстати, что ты сделал с телом? — между прочим, поинтересовался он.
— Растворил в кислоте. В цистерне для…
— Довольно, мне не нужны детали, — оборвал его Тинни. — Дюпре, Летиция, Гай. Эта женщина — Летиция.
— Определенно, — кивнул Стэн.
— Мне нужны оба.
— Послать за ними людей?
— Послать за ними деньги. Деньги сами найдут необходимых людей.
— Проблема в том, что оба находятся в розыске.
— Это не наша проблема, — отрезал Тинни, и достаточно довольный, насвистывая, покинул лабораторию.
Стэн почесал затылок и подумал, что ему стоит передать это дело секретарю Тинни, изворотливому типу, занимающемуся всяческими темными делами и сделками Тинни. А самому заняться подготовкой тела Саши к ее возвращению. Деньги Тинни работали обычно быстро и безотказно. И инструмент по их зарабатыванию покоился сейчас безучастный и расслабленный на кушетке в лаборатории.
Сколько они с Сашей еще всего не успели: они смогут проверить его теорию и идею о множественности. Только с ней он не был уверен, может или нет она вселиться в мертвое тело. И только кремация смогла дать ему однозначный ответ. В случае с другими реберфами ответ был всегда «нет». Мертвец для них не существовал, исчезал с радаров — и все, обыкновенный защитный механизм. Ей же всегда в голову приходили дурацкие идеи в духе «можно ли вселиться в животное?», «а если оно пушистое и мяукает?» (как будто это что-то меняло) или «а в человека в коме?» Каждый мало-мальски грамотный реберф с точки зрения Стэна должен был понимать, чем чревато, к примеру, последнее. Тем же, чем и для выходящих из комы людей. Иногда не все системы организма восстанавливались, или восстанавливались не в полной мере, сложнее всего было с мозгом: начиная от отека и закачивая проблемами с психикой или памятью. Непредсказуемые последствия, неоправданный риск, опасность застрять в неполноценном теле, не понимая, кто ты на самом деле.
