— Парк у вас тут очень мал, — после некоторого молчания отозвалась леди Кэтрин.
— Действительно, миледи, ему нипочем не сравниться с Розингсом.
Элизабет ожидала, что теперь леди Кэтрин принесет соболезнования в связи с кончиной Шарлотты и мистера Коллинза, поскольку это казалось единственно вероятной причиной ее приезда. Но соболезнований не последовало, и она не знала, что и думать.
Миссис Беннет, стараясь быть необыкновенно предупредительной, предложила ее светлости чем-нибудь угоститься, однако леди Кэтрин решительно и не совсем вежливо отказалась и, поднявшись с места, сказала Элизабет:
— Мисс Беннет, я, кажется, видела тут неподалеку прелестный маленький додзё. Я желала бы его осмотреть, если вы согласитесь меня сопровождать.
— Поди, милая! — воскликнула миссис Беннет. — Отведи туда леди Кэтрин. Думаю, тамошние трофеи придутся ей по вкусу.
Элизабет повиновалась и, захватив из своей комнаты зонтик от солнца, вместе с высокопоставленной гостьей спустилась вниз. Проходя по коридору, леди Кэтрин заглянула в столовую и гостиную и, после небольшого осмотра признав, что комнаты будто бы вполне пристойные, отправилась дальше.
Карета до сих пор стояла у подъезда, и Элизабет заметила, что в ней сидит домашняя гейша ее светлости. В молчании они отправились к додзё. Элизабет не испытывала ни малейшего желания поддерживать беседу с дамой, которая нынче была невежлива и высокомерна даже больше обычного.
«И как только мне в голову могло прийти, что ее племянник похож на нее?» — думала Элизабет, глядя на ее светлость.
Едва они вошли в додзё, как леди Кэтрин произнесла следующее:
— Вы, мисс Беннет, несомненно, понимаете, почему я приехала. Это вам должны были подсказать ваши сердце и совесть.
Элизабет глядела на нее с неподдельным изумлением:
— Право же, сударыня, вы заблуждаетесь. Не могу знать, чему мы обязаны такой честью.
— Мисс Беннет, — разгневанно отвечала ее светлость, — вам следовало бы знать, что я не потерплю к себе неуважения. Но если вы и решили скрытничать, то я не последую вашему примеру. Я всегда славилась своей искренностью и прямотой, так же как и непревзойденными боевыми талантами. Два дня назад я получила сообщение самого волнительного характера. Я узнала не только о том, что ваша сестра вот-вот составит весьма выгодную партию, но что и вы, мисс Элизабет Беннет, вскорости, возможно, соедините свою судьбу с моим племянником, моим собственным племянником, мистером Дарси! И хотя мне известно, что все это — лишь возмутительные сплетни, и я не позволю себе унизить моего племянника, поверив, будто он мог заинтересоваться девицей столь низкого происхождения, я все же решила немедля отправиться сюда и высказать вам мои чувства.
— Если вы полагали, что это не может быть правдой, — ответила Элизабет, покраснев от удивления и негодования, — то отчего же потрудились приехать в такую даль? Какова цель вашей светлости?
— Я желала настоять на том, чтобы вы публично опровергли эти слухи.
— В таком случае ваш приезд в Лонгборн и встреча с моей семьей скорее подтвердят эти слухи, если таковые действительно имеют место, — холодно заметила Элизабет.
— Если! Так вы притворяетесь, будто ничего не знаете? И будете уверять меня, что эти слухи распустили вовсе не вы? Неужто вам не известно, как широко они распространились?
— Не слышала ничего подобного.
— И можете ли вы также подтвердить, что они совершенно безосновательны?
— Я не осмелюсь равняться в искренности с вашей светлостью. Вы имеете право задавать вопросы, а я имею право не отвечать на них.
— Этого я не потерплю! Мисс Беннет, я настаиваю на том, чтобы вы мне ответили! Действительно ли… действительно ли мой племянник предложил вам вступить в брак?
— Ваша светлость сами сочли это невозможным.
— Это невозможно, совершенно невозможно, если только он не потерял рассудок. Но вы своими уловками и прелестями могли вскружить ему голову и заставить его забыть о долге перед собой и своей семьей. Вы вполне могли одурачить его при помощи этих ваших дешевых китайских трюков!
— Если бы я так поступила, то уж точно бы ни за что не призналась.
— Мисс Беннет, помните ли вы, кто перед вами? Разве вы не слушали песен, которые слагают о моих победах над полчищами приспешников Сатаны? Разве вам не доводилось читать о моем непревзойденном мастерстве? Ближе меня у мистера Дарси почти нет родни, и я вправе знать обо всех его делах.
— О да, непревзойденное мастерство! О великая победительница зомби! А когда зомби обедал у вас в доме, вы этого даже не заметили!
— Неужто вы столь глупы, что подумали, будто я не замечала состояния Шарлотты? Неужели вы не способны проникнуть в мои благородные побуждения? Понять, что моему новому священнику необходимо было узнать хотя бы толику счастья? Как по-вашему, отчего она превращалась так медленно? Отчего я так часто звала ее к чаю — думаете, ради ее общества? О нет! Моя сыворотка продлила ей жизнь на несколько счастливых месяцев. Всего лишь две-три незаметных капельки в чашку.
— Подобные опыты едва ли можно назвать благородными. Вы лишь продлили ее страдания!
— Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Этот брак, о котором вы столь дерзновенно помышляете, не состоится. Никогда! Мистер Дарси обручен с моей дочерью. Что вы теперь на это скажете?
— Только одно — в таком случае у вас нет оснований подозревать, что он сделал предложение мне.
Немного помедлив, леди Кэтрин ответила:
— Их помолвка носит особый характер. С самого детства они были предназначены друг другу. Это было заветным желанием их матерей. Мы благословили этот союз, когда они еще лежали в колыбельках, а теперь, когда чаяния обеих сестер вот-вот должны завершиться браком, неужели помехой тому станет девица низкого происхождения, не имеющая никакого положения в обществе и проходившая обучение — подумать только! — в Китае?! Неужели вам чужды требования приличий и чувство такта? Неужели вы не помните моих слов о том, что он с детства был предназначен в женихи кузине?
— Да, я слышала об этом прежде. Но какое мне до этого дело? Если других препятствий моему браку с вашим племянником не существует, то вряд ли меня остановил бы давний уговор его матери и тетки, что он женится на мисс де Бэр. Если мистер Дарси не связан со своей кузиной ни словом чести, ни сердечной привязанностью, отчего бы ему не сделать другой выбор? И если вдруг этот выбор пал бы на меня, отчего я не могу принять его?
— Потому что честь, приличия, благоразумие, нет, скорее ваши собственные интересы — всё против этого! Да-да, мисс Беннет, ваши интересы — вы ведь не рассчитываете, что его родственники и друзья признают вас, если вы намеренно пойдете против всеобщих желаний? Все его знакомые будут презирать, избегать и осуждать вас! Ваш союз обернется бесчестьем, и мы никогда даже не упомянем вашего имени!
