Лисса стояла возле меня, но её внимание было приковано к Кристиану.
Она была разочарована, что он не смог присоединиться к нам.
— Сегодня мы собрались здесь в память о тех, кто погиб борясь со злом которое так долго проследует нас.
Говорил тот же человек, который совсем недавно призывал всех нас к вниманию.
Он носил чёрную маску с отливающими серебром завитками.
Он не был тем, кого бы я знала.
Вероятно он был членом одной из важных королевских семей и обладал хорошим голосом для объединения людей.
Адриан подтвердил это.
— Это Энтони Бадика.
Его всегда приглашают в качестве конферансье.
Энтони скорее выглядел как религиозный лидер, чем конферансье, но я не хотела отвечать и привлекать внимание.
— Сегодня мы чтим их, — продолжал Энтони.
Я вздрогнула, когда почти все вокруг нас повторили эти слова.
Лисса и я обменялись поразительными взглядами.
По-видимому, был какой-то сценарий, о котором нам никто не сказал.
— Их жизни были отняты слишком рано, — продолжил Энтони.
— Сегодня мы чтим их.
Хорошо, возможно не составит большого труда следовать и нам этому сценарию.
Энтони стал говорить, как страшна эта трагедия, и мы повторяли тоже самое за ним.
Вся идея этой Поминальной Службы все еще приводила меня в замешательство, но грусть Лиссы проникла сквозь связь и начала влиять и на меня.
Присцилла всегда была добра к ней и вежлива со мной.
Хотя Грант и был стражем Лиссы на протяжении короткого времени, но он защищал ее и помогал ей.
На самом деле, если бы Грант не работал с Лиссой, Дмитрий все еще был бы стригоем.
Так что, медленно, торжественность всего этого начала влиять на меня, и даже если бы я думала, что есть лучшие способы для скорби, я ценила то признание, которое получали погибшие.
После еще нескольких повторов, Энтони указал кому-то выйти вперед.
Женщина в сверкающей изумрудной маске вышла вперед с факелом.
Адриан придвинулся ко мне.
«Моя дорогая мама», — пробормотал он.
Конечно же.
Теперь, когда он обратил на это внимание, я могла четко узнать черты Даниеллы.
Она опустила факел в яму с огнем, и он зажегся как на Четвертое Июля.
Кто-то, должно быть, полил древесину бензином или русской водкой.
Может и тем, и тем.
Не удивительно, что другие гости держались на расстоянии.
Даниелла скрылась в толпе, и другая женщина вышла вперед, держа поднос с золотыми кубками.
Обходя по кругу, она протягивала кубки каждому.
Когда она закончила, другая женщина появилась с подносом.
Когда все кубки были розданы, Энтони объяснил: «Сейчас мы поднимем тост и выпьем за умерших, чтобы их души ушли и покоились с миром».
Я неловко вздрогнула.
Люди говорили о неприкаянных душах, и о том, как мертвые обретают покой без настоящего понимания того, о чем они говорят.
Быть поцелованной тьмой сопровождалось способностью видеть неприкаянные души, и потребовалось много времени, чтобы научиться это контролировать, чтоб не видеть их.
Они всегда были вокруг меня, мне пришлось поработать, чтобы блокировать их.
Я задумалась, что я увидела бы сейчас, если б ослабила контроль.
Парили бы призраки всех умерших той ночью в атаке Дмитрия вокруг нас?
Адриан выпил свой кубок, как только его получил, и нахмурился.
На мгновенье я запаниковала, пока не выпила свой тоже.
«Вино.
Слава Богу», — я прошептала ему.
По твоему лицу можно подумать, что это кровь.
Я вспомнила, насколько он ненавидел кровь, которая не была прямо из источника.
«Не-а», — шепнул он в ответ.
«Просто плохого урожая».
Когда все пригубили свое вино, Энтони поднял кубок над головой двумя руками.
С огнем позади него, это придавало ему почти зловещий, потусторонний вид.
«Мы пьем за Присциллу Воду», — сказал он.
«Мы пьем за Присциллу Воду», — все повторили.
Он опустил кубок и немного отпил.
Все повторили — ну, кроме Адриана.
Он отпил половину своего, не важно — плохого, или нет — вина.
Энтони снова поднял свой кубок над головой.
«Мы пьем за Джеймса Вилкета».
Повторяя слова, я поняла, что Джеймс Вилкет был одним из стражей Присциллы.
Это сумасшедшая кучка знати действительно проявляла уважение к дампирам.
Мы перечисляли других стражей по очереди, но я отпивала по-немногу, чтобы сохранить трезвую голову сегодня.
Я была почти уверена, что к концу списка, Адриан притворялся, что пьет, потому что у него ничего не осталось.
Когда Энтони закончил перечислять погибших, он снова поднял свой кубок и подошел к полыхающему огню, который сделал комнату неприятно жаркой.
Спина моего платья становилась влажной от пота.
«За всех тех, кто погиб от великого зла, мы почитаем ваши души и надеемся, что они в мире последуют в другой мир».
Затем он вылил остатки своего вина в огонь.
Все эти разговоры о задержавшихся в этом мире призраках не совпадали с обычными христианскими верованиями о загробной жизни, которые преобладали в религии мороев.
Это заставило меня удивиться, насколько действительно старой была эта церемония.
И снова, у меня появилось желание снять свой контроль и посмотреть, действительно ли что-либо из этого приманило призраков к нам, но я боялась того, что могу обнаружить.
К тому же, я немедленно отвлеклась, когда каждый из круга также начал выливать вино в огонь.
Один за одним, по часовой стрелке, подходил каждый.
Во время этого стояла тишина, сопровождающаяся потрескиванием в огненной яме и движением поленьев.
Все смотрели с уважением.
Когда пришел мой черед, я с трудом сдержала дрожь.
Я не забыла, что Адриан провел меня сюда.
Низшим мороям было запрещено быть тут, не то, что дампирам.
Что они сделают? Объявят место оскверненным? Окружат меня? Бросят в огонь?
Мои страхи не оправдались.
Никто не сказал и не сделал чего-либо необычного в то время, как я вылила свое вино, а мгновение спустя, Адриан ступил вперед в свою очередь.
Я скрылась позади Лиссы.
Когда прошел весь круг, мы погрузились в тишину в честь ушедших.
Наблюдая за похищением Лиссы и последующим спасением, мне было о ком из ушедших подумать.
Никакой тишины не будет достаточно.
Еще один безмолвный сигнал, казалось, прошел по комнате.
Круг рассеялся, и напряжение спало.
Люди снова собирались в небольшие разговорчивые группки, как и на любой другой вечеринке, хотя я видела слезы на лицах некоторых.
«Наверное, много людей любило Присциллу», — заметила я.
