Ага, вот как они будут действовать, подумала она. Смерть от тысячи порезов. Измотать, чтобы у нее не осталось сил продолжать бой.
Нет, не бывать по-ихнему.
И она устремилась вперед, сделав обманный бросок влево, но сама резко ушла в другую сторону и поразила аркадца.
Однако она сделала это медленно. Боже, она действовала слишком медленно. Наверное, от потери крови; недостаток сил уже чувствовался: когда же в последний раз она спала? При каждом выпаде она чувствовала, что движется как ватная кукла и словно в тумане, а аркадец плясал вокруг, уворачиваясь от ее меча, которым она махала по воздуху; единственное, что ей удавалось, это собраться и встать в исходную стойку, пока два оборотня готовились к контратаке.
Снова и снова они встречались взглядами.
— Стареешь, Мэгги Браун, — дразнила суккуб.
— Что-то ты медленно поворачиваешься, — поддакивал вервольф.
Она сама чувствовала это. Она ощущала себя старой и медлительной.
— Сколько же наших ты убила за эти годы, Мэгги Браун? — спросила суккуб.
— Недостаточно, — усмехнулась Мэгги, вытирая рукавом кровь с губ, — пока что недостат…
Она не договорила. Суккуб подпрыгнула и ударила, зацепив Мэгги плечо: еще одна рана грозила большой потерей крови.
— Больше ты не будешь убивать, защитник, — сказал аркадец, когда они вновь заняли позиции. Мэгги рассвирепела от того, как нахально он кружился по комнате, будто все уже было у них под контролем. Этот шелудивый пес, эта трусливая дворняжка.
— Давай один на один, — с насмешкой бросила она аркадцу, — и я разложу тебя на части.
— Тебе не повезло, защитник, — смеялся тот, — один на один не получится.
Мэгги пошла вперед, пытаясь пробиться к двери. Вервольф выпрыгнул и ударил, царапнув по ладони, так что теперь уже обе ее руки кровоточили; одновременно ее лягнула суккуб, и она почувствовала, как треснуло ребро, и ее потянуло назад, перехватывая дыхание. Господи, неужели ребро проткнуло легкое? Слава богу, кажется, нет. Рука потянулась к груди, и тут же она содрогнулась от нового приступа боли.
Суккуб отбросила ей голову назад и засмеялась. Она, Мэгги Браун, всегда чувствовала свою силу, была уверена в ней. А что происходит, когда ты уверена, а, Мэгги? Ты делаешь ошибки…
— Чуть не забыл, — сказал вервольф, — было упущением с моей стороны не спросить о мистере Брауне. До меня дошел слух, что некогда великий королевский защитник сложил на полку свои доспехи. Что его нервы совсем разладились. — Он состроил горестную гримасу. «Скажи, что это не так…»
Да, пронеслось в голове Мэгги. Его нервы больше ни на что не годятся. Много месяцев подряд он с криком просыпался от ночных кошмаров, снова и снова переживая свою кастрацию руками аркадцев, когда его захватило целое стадо. Месяцы. Вскоре после того он начал пить. И никогда уже, наверное, не остановится. Разве сможет он когда-нибудь оправиться от того ужасного испытания?
Суккуб снова засмеялась. Когда она делала это, то, заметила Мэгги, немного прикрывала глаза, значит, ее концентрация ослабевала.
А что аркадец? Он глумился, уже ликовал в ожидании окончательной расправы. Слишком глуп, чтобы сохранять бдительность.
Это был шанс.
Мэгги с каждой секундой теряла силы от боли и потери крови — каждый миг уменьшает ее скорость.
Но шанс был.
— Не говорите о нем, — со злобой крикнула она. — Не говорите мне о нем!
— О-о, уязвимое место? — продолжал издеваться оборотень. — Насколько я слышал, это, должно быть, в самом деле, весьма уязвимое место.
Суккуб, откидывая голову назад, захохотала; волк, гордясь такой реакцией на свою шутку, довольно почесывался.
Это был ее шанс.
И Мэгги атаковала. Она шагнула вперед, одновременно приседая, и подсекла аркадца так, что он с размаху ударился задом, завопив от боли, а в это время Мэгги, вытянувшись во всю свою длину, бросила меч в сторону суккуба.
Но атака не удалась. Ее движениям все-таки недоставало скорости, и хотя волк был повергнут наземь, суккуб успела увернуться. Мэгги ударилась об пол, когда суккуб, оттолкнувшись от стены, со всей силы пнула ее, а затем ударила в лицо, когда она попыталась подняться на ноги. Мэгги откатилась, и единственное, на что ее хватило, это поднять меч и отразить второй удар.
Она все же встала, но покачивалась, не в силах успокоить дыхание. Кровь лилась теперь и с ее лица. Наверное, сломан нос, мелькнула мысль. Она попробовала поднять меч, но поняла, что не может — ее рука, слабая от боли, лишь скользнула по его рукоятке. Пытаясь поднять его теперь уже двумя руками, она выронила кинжал.
(Джон всегда говорил ей: «Обоюдоострый меч слишком тяжел, Мэгги, это оружие держат двумя руками», а она всегда смеялась над ним, потому что она была Мэгги Браун.
Глупая… Высокомерная…)
Она опиралась на свое оружие, все еще сгибаясь, не в силах распрямиться. Ее волосы свисали на лицо, кровь и пот капали на каменный пол.
И последним, неимоверным усилием ей удалось поднять меч.
Суккуб выступила вперед, приблизившись чуть ли не вплотную к лезвию. Мэгги рубанула мечом, но кровь заливала ей глаза, а вытереть ее она не могла. Размахивая мечом, она отгоняла суккуба, чтобы только улучить момент и очистить себе лицо. Боже, пусть я не выживу, но дай мне вытереть лицо от крови, так не годится умирать. Совсем не годится.
Она действовала вслепую, а суккуб смеялась, пока наконец не сделала выпад. Мэгги почувствовала, как ее когти разрывают ей руку. И услышала звон стали о камень, когда ее меч выпал из окровавленных пальцев. Сила ушла куда-то из ее ног, и она опустилась на колени. Она почувствовала, как суккуб взяла ее за подбородок и подняла ей голову, чтобы обнажить горло, и вдруг за суккубом она увидела его.
Джон.
Его лицо расплывалось в красном тумане.
— Ты пришел за мной, — прошептала она.
— Ну, да, Мэгги, — сказал он.
Суккуб вскинулась.
Джон Браун уложил ее одним движением. Вервольф кинулся к двери, но Джон остановил его своим мечом: он рассек его надвое от шеи до пупка — как и обещала когда-то Мэгги.
Затем Джон Браун, все с тем же свирепым выражением лица, собрал оружие, поднял на руки потерявшую сознание жену и покинул работный дом.
Королева скользнула за дверь, которая вела в психиатрическое отделение для преступников, и облегченно вздохнула. Она стянула с лица шарф, глубоко вдохнула, радуясь, что наконец-то плотная ткань не мешает ей дышать и что, в принципе, она может дышать спокойно.
Удивляться нечему. Виктория только что совершила путешествие совершенно не привычным для себя образом.
