«Будет на ком уехать, уже хорошо».
— Идти далеко? — спросила Абхе.
Шанкар указал пальцем на юг. Туда, куда уходила широкая главная улица. Пустая. Лучи полуденного солнца отражались от ее поверхности, вызывая неприятное чувство тоски и одиночества. Огромный город не должен выглядеть таким тихим. Таким безмолвным. Девушка поежилась.
— Вперед по дороге, а затем в проулок и налево, — ответил охотник.
— Хорошо. Только давай не задерживаться.
— Постараемся.
Абхе опасливо озиралась по сторонам. Одинаковые хижины, выстроенные вдоль дороги, действовали удручающе. Девушку продолжал бить легкий озноб.
— Тихо слишком, — прошептала она.
— Да, — Шанкар тоже ощущал эту гнетущую тишину, словно тяжкий груз на своих плечах.
— Как думаешь, здесь кто-нибудь еще есть?
— Не знаю, — сокрушенно покачал он головой, — не знаю.
Оба в этот момент подумали об одном и том же. Что стоило бы поискать выживших. Но при этом они осознавали, что поиски могут занять слишком много времени. И неизвестно, на кого они наткнутся в итоге. На мирного жителя, очередного безумца… или демона. А ведь он рядом.
«Сначала Мина и Нирупама, — решил про себя Шанкар, — а там видно будет».
Они двинулись вперед по главной дороге. Далеко впереди возвышалась Цитадель — мрачная и жуткая в своем безмолвии. Известняк приятно хрустел у них под ногами, и в окружающей тишине он звучал громче кузничного молота. Безоблачное небо, подобно синему куполу, распростерлось над их головами. Ветер окончательно стих, полностью погружая город в мертвую тишину. И только солнце неустанно палило своими лучами. Несмотря на это Абхе и Шанкар продолжали ощущать на себе легкую дрожь. Охотнику казалось, будто он очутился ночью в пустыне. Только вместо песка и каменной почвы — хижины с закрытыми ставнями. Теперь они виделись чужими. Взирали на него своими окнами-глазницами в угрожающем безмолвии.
Впереди показался знакомый дом. Его дом.
— Вон моя хижина, — сказал охотник, только чтобы заполнить окружающую тишину.
— Я думала, ты живешь богаче, — критически констатировала Абхе.
Он хмыкнул:
— Я бы мог, но не люблю, когда много народа.
— О, значит, Мохенджо-Даро сейчас идеально подходит для тебя, — кисло бросила она и, заметив его укоризненный взгляд, быстро добавила, — прости. Прости, пожалуйста! Мне… мне просто нехорошо.
— Ничего, — натянуто улыбнулся тот, — я понимаю.
Он сам чувствовал себя, словно не в своей тарелке. Жгучее желание покинуть Мохенджо-Даро, как можно скорее, росло с каждой минутой. Будто город никогда не был ему родным, а на этой улице он не провел всю свою сознательную жизнь. В одночасье все стало чужим. Враждебным. Страшным. Шанкару приходилось прилагать усилия, дабы заставить ноги двигаться вперед. Лишь мысли о Мине и Нирупаме сдерживали его от немедленного бегства.
Они почти миновали дом охотника, когда из палисадника соседней хижины послышался шум. Шанкар тут же обратил на него внимание и напрягся. Кустарник белого жасмина перед домом зашевелился, и среди веток показалась знакомая курчавая голова.
Охотник тут же расслабился и с облегчением выдохнул:
— Каран.
— Шанкар, — мальчуган поднялся во весь рост и поманил рукой охотника.
Они двинулись к палисаднику.
— Рад, что ты цел, — искренне заулыбался Шанкар, подходя вплотную.
— А уж я то как рад, что встретил тебя! — воскликнул в ответ паренек, а затем с интересом начал разглядывать Абхе. Причем, не стесняясь. — А это кто?
— Друг, — быстро ответил охотник, слегка краснея.
— Ага, как же, — хмыкнул Каран.
— Смышленый малый, — бросила Абхе, улыбнувшись уголком рта.
— Да, я наблюдательный, — вздернул нос тот.
— Раз такой наблюдательный, — прервал их Шанкар, — объясни, что тут произошло?
Улыбка съехала с темного лица мальчугана. Он посерьезнел. В глазах появился испуг.
— Тут чудище по улицам ходит.
Шанкар побледнел:
— Оно рядом?
Каран поджал губы:
— Судя по воплям и крикам, доносившимся недавно со стороны рыночной площади — да, — его плечи непроизвольно дернулись.
— А безумцы…
— Последователи Панишвара.
— Что?
— Они решили, что демон — посланник Богини-матери, карающий нас за грехи, — пояснил Каран, — мол, мы должны отказаться от всего и покаяться.
«Так, вот оно что…».
— И вот еще, — мрачным тоном добавил паренек, — зернохранилище сгорело.
Шанкар вздрогнул и переглянулся с Абхе.
— В городе еще кто-нибудь остался? — спросил охотник.
— Не знаю, — сокрушенно покачал головой Каран, — я из дома стараюсь не высовываться. Все наши соседи примкнули к Панишвару еще несколько дней назад… У нас еда заканчивается. Госпожа Пратибха очень слаба…
— Ясно, — бросил Шанкар, а затем сказал, обращаясь к Абхе, — останешься с ним. Дальше я иду один.
— Ну, уж нет! — решительно заявила она.
— Ты слышала, что он сказал? Демон рядом. Лучше присмотри за Караном.
— И ты собираешься идти туда один?! — Абхе не намеревалась отступать.
— Мы все равно с ним не справимся в открытом бою. Так, по крайней мере, ты останешься цела.
— Но…
— Я все сказал, — отрезал Шанкар, спешным шагом направляясь дальше по улице, — присмотри за Караном. Если не вернусь к тому моменту, когда солнце пройдет над Цитаделью, берите лошадей и скачите в Хараппу.
— Я не уеду без тебя!
— Уедете! — не оборачиваясь, и не сбавляя шага, бросил Шанкар.
Абхе уже хотела идти следом за ним, но мальчуган ее остановил.
— Слышала, что он сказал? Обо мне надо позаботиться.
Девушка закатила глаза, издала тихий стон и обернулась к пареньку. Тот продолжал разглядывать ее широко раскрытыми глазами, в которых застыла смесь испуга и любопытства.
Бросив мимолетный взгляд в спину удалявшемуся охотнику, Абхе угрюмо произнесла:
— Ну, веди.
— Сюда, — тот поманил ее к входной двери.
***
Шанкар прошел вперед всего несколько десятков шагов, когда почувствовал, как его ноги начинают непроизвольно замедлять ход. Впереди показался знакомый проулок, уходящий на восток. Именно в нем располагался дом семьи Анила. Но взгляд охотника оказался прикован совсем не к нему. Вся дорога в этом месте была усеяна трупами и залита кровью. Разорванные и изувеченные тела. Судя по сломанным копьям, это были стражники Мохенджо-Даро. Шанкар привык к виду крови и истерзанных тел. Привык к тому, что смерть давно неуклонно следует за ним по пятам. Однако его дыхание все равно участилось в такт подскочившему сердцебиению.
Он продолжил медленное движение вперед, опершись левой рукой о стены хижин возле дороги. Пальцы скользили по шершавой поверхности глиняного кирпича, оставляя на мягких подушечках мелкие царапины. Но он не замечал их. Взглядом широко раскрытых глаз Шанкар рассматривал обезображенные тела. Среди них он узнал Верховного жреца. На устах Чудамани играла ироничная усмешка, оставшаяся даже после смерти. Охотник не мог не заметить осунувшегося и исхудавшего лица. Совсем рядом распростерлось тело воина. На лице застыла гримаса ужаса и отчаяния.
«Амрит… боги, они мертвы… все… неужели все? Неужели я опоздал?».
Он так засмотрелся на жуткую картину, что, продолжая движение, не заметил, как достиг проулка. Рука, двигающаяся по стене, хватила пустоту, и Шанкар едва не упал, чудом сохранив равновесие.
Он свернул в проулок, не оглядываясь назад. Сердце щемило и ходило ходуном. Тяжелое дыхание, вырывавшееся из груди, громко отдавалось в узком пространстве. Сандалии шлепали по лужам. Правая рука крепко сжимала древко копья. На лбу выступила испарина. Все, чего он хотел в данный момент, так это уйти. Выбраться поскорее из этого города, ставшего пристанищем смерти. Но только после того, как заберет отсюда Мину и Нирупаму… Если еще не слишком поздно. Он отсчитал три дома по правую руку и остановился напротив четвертого.
