Наступила пауза. Макс видел, что Самарин колеблется. Он так и не спрятал пистолет, а держал его в правой руке стволом вниз. Макс подобрался и на всякий случай плечом отстранил все еще прижимающуюся к нему Аллочку. Теперь правая рука у него была свободна. В крайнем случае, он сможет выстрелить, не обнажая ствол, – прямо сквозь карман пиджака.
– Говорить будем здесь, – сказал, наконец, Самарин. – Ты извини, Макс, но я не понимаю, для чего мы все собрались, и мне это не нравится. И потом, дай-ка я позвоню графу.
– Если считаешь нужным, звони, – усилием воли стараясь звучать спокойно, сказал Макс. Оставался последний козырь, и, если он не сработает, придется стрелять. – Только я бы на твоем месте звонить не стал.
– Почему не стал бы?
– Ладно, скажу. Потому что граф сразу велит прикончить эту тварь, а мне бы этого не хотелось. Поэтому я и позвал тебя – с ее помощью мы можем заманить в ловушку второго.
– Какую тварь? – видно было, что Самарин ошеломлен услышанным. – Ты что, хочешь сказать…
– Угу. Я поймал эту дрянь. Она сидит в погребе, и мы можем грохнуть ее, когда захотим. Но я подумал, что лучше попытаться приманить сюда ее сородича. Граф в жизни на это не согласился бы, а на тебя я, признаться, рассчитывал.
– Это что, правда? – лицо Самарина приняло совсем ошалелый вид.
– Да правда, правда, – Макс кивнул на Аллочку. – Вот она подтвердит. Ах да, забыл сказать: она в курсе.
– Это п-правда. Макс п-посадил ее в погреб, – запинаясь и с дрожью в голосе выдавила из себя Аллочка. – Боже, как я ее боюсь!
Антона не оставляло ощущение, что происходит что-то не то. В голове был сумбур, но походило на то, что оснований не верить Максу нет. С другой стороны, странность и необычность происходящего угнетали. Самарин тряхнул головой: надо было принимать решение, и он решился.
– Ладно, пойдем, – сказал он и двинулся к крыльцу.
Макс широко, с явным облегчением улыбнулся, повернулся и скрылся в доме. Аллочка осталась на крыльце, по-прежнему придерживая входную дверь. Антон миновал ее и шагнул через порог.
Внутри было душно и темно: лишь одно окно оказалось открытым, и свет едва пробивался через заляпанные грязью стекла остальных. Единственным, что Антон разглядел в темноте, был широкоплечий силуэт Макса в двух шагах от него. Антон по-прежнему сжимал в руке пистолет: нехорошее предчувствие не позволяло спрятать его и расслабиться. Внезапно он осознал, откуда это предчувствие: все то время, что они были снаружи, Надя молчала, а ей давно следовало бы подать голос или хотя бы выйти на крыльцо. Не было ее видно и сейчас.
Сзади хлопнула дверь, Самарин услышал сбивчивое дыхание Аллочки за спиной. По-видимому, она тоже еще не пришла в себя.
– Макс, где Надя? – тихо спросил Антон. – И включи, пожалуйста, свет, здесь ничего не видно.
– Антоша, беги! – раздался вдруг отчаянный Надин голос из темноты справа.
В тот же миг Макс крутанулся на месте и оказался прямо перед Антоном. Самарин рванул вверх руку с пистолетом, но не успел: Макс нанес удар снизу в челюсть. Мир перед глазами взорвался и рассыпался снопом радужных искр. Антона смело, он отлетел назад и вмазался спиной в стену. Выпал из ладони и загремел по дощатому полу «макаров».
Антон отчетливо понял, что ему сейчас настанет конец. Силуэт Макса приблизился, на миг он попал в квадрат падающего из единственного открытого окна света, и Самарин успел различить ствол у Макса в руке, а мгновение спустя раздался выстрел. В тесном помещении он оглушил Антона, но почему-то не убил, и Самарин успел удивиться, что жив, потому что промазать с такого расстояния Макс не мог. А еще через мгновение тот вдруг пошатнулся, зарычал от боли и неловко упал на бок, но тут же вскинулся на колени и вздернул руку со стволом.
Прогремело вновь, на этот раз совсем уже оглушительно, и Макс рухнул навзничь. Антон, превозмогая беснующуюся в голове боль, поднялся на ноги. Кашляя от порохового смрада, он, держась за стену, побрел вдоль нее, пока рука не наткнулась на выключатель. Зажегшийся свет ударил по глазам и едва не ослепил. Пару секунд Антон вообще ничего не видел, а когда зрение начало возвращаться, разглядел лежащую на полу Надю. Кровь толчками била из ее горла и страшной багровой лужей натекала вокруг головы. Антонов пистолет Надя все еще сжимала в руке.
Аллочка страшно закричала, метнулась к Максу, пала рядом с ним на колени. Антон, все так же держась за стену, оцепенело смотрел на мертвую Надю. Затем на заплетающихся ногах сделал к ней шаг, другой, но не дошел, потому что Аллочка бросилась на него, с ходу располосовав ногтями лицо.
– Ты убил его, гадина, сучий выблядок, пидор! – мешая слова с грязной бранью, истошно кричала Аллочка. – Ты убил его, ты, кастрат, мешок с вонючим дерьмом!
Собрав все, что в нем еще оставалось, Антон наотмашь хлестнул Аллочку по лицу. Удар получился слабым, но ей хватило. Аллочку отбросило. Запутавшись в собственных ногах, она упала и тонко, по-щенячьи взвизгнула. Антон, спотыкаясь на каждом шагу, поплелся следом. Он подобрал выпавший из руки Макса пистолет и навел на бывшую любовницу.
– Не-е-ет! – закричала Аллочка, на руках отползая назад. – Нет, не стреляй, прошу тебя!
В ней ничего уже не осталось от сексапильной красотки с кукольным личиком, черные потеки туши вокруг глаз и на красных, мгновенно опухших от слез щеках, делали из нее гротескную пародию на себя прежнюю. Она не вызывала сейчас даже жалости, только отвращение, и Антон с немалым трудом подавил желание немедленно спустить крючок.
– Говори, сука! – с трудом выталкивая из себя слова, прохрипел Антон. – Говори или, клянусь чем угодно, я тебя пристрелю. Ну, шлюха, будешь ты говорить?!
– Да, да, только не стреляй, – взмолилась Аллочка. – Антошенька, прошу тебя, я скажу, все, все! Что хочешь для тебя сделаю, только умоляю тебя, не стреляй!
– Зачем вы это сделали? – с трудом выговаривая слова, спросил Антон. Он ослабил палец на спусковом крючке и отвел ствол в сторону.
– Мы хотели… Макс хотел, он шантажировал эту тварь, он… – Аллочка не договорила.
– Что он хотел, мать твою? Ну!
– Он хотел стать богатым. Владеть каким-то фондом, я не знаю подробностей. Но это правда! Макс хотел, чтобы эти твари помогли ему завладеть фондом.
– Каким образом?
– Ну, – Аллочка запнулась, – он думал, что… Он думал, что родня той твари в погребе пойдет ради нее на все.
– Что-о-о? – ошеломленно протянул Антон. – Так он не врал? В погребе…
– Да, – Аллочка бессильно откинулась на локтях и закрыла глаза. – Она там, если еще не сдохла.
Антон отодвинул запирающую погребный люк щеколду и взялся за кольцо. Головная боль немного унялась, хотя и не исчезла полностью. Аллочка, съежившись на полу и забившись в угол, глядела на него затравленно снизу вверх. Последние десять минут они не произнесли ни слова, – Самарин велел ей заткнуться, чтобы не мешала думать.
