– Чепуха! Чечены тут ни при чем. Слишком тонко все рассчитано. К тому же они почти никогда не используют посторонних. Зачем? И дешевле, и надежнее работать со своими.
– Тогда кто?
– Название «Скорпион» тебе ничего не говорит?
– Полумифическая организация, которую непонятно кто финансирует.
– Полумифическая! – хмыкнул крупноносый. – Что ж, можно и так сказать. Однако почерк уж больно характерный. Примерно так же, как у нас сейчас, они несколько лет назад действовали в Исламабаде, да и в Каире…
– Объясни зачем?
– Очень просто. Война в Чечне проиграна, ты это знаешь не хуже меня. И вдруг заговорили о сделке века…
– Это с нефтью-то?
– Ну да. Как пойдет трубопровод из Баку? Через Россию или в обход? В том-то и закавыка. Если война кончится, могут пустить через Чечню, тем более он в рабочем состоянии, нужно только осуществить небольшой ремонт…
– И ты считаешь, ради нефти затеяна вся эта заваруха?
– А ради чего еще?! Неужели ты думаешь, что кому-то, хотя бы и чеченам, мешает наш дорогой Президент, или премьер, или даже этот рыжий?.. Чепуха! Речь идет о колоссальных деньгах, вот ради них все и заверчено. И ни Басаев, ни Радуев здесь ни при чем. Все гораздо сложнее, к тому же выполнено очень изящно. Обрати внимание на фигурантов по данному делу. Начнем со взрыва возле шведского посольства. Кто исполнители? Некий малолетний инвалид и его мамаша. Заметь, русские. Так называемая бомба под гостиницу «Украина»… Три придурка, вообразившие себя наследниками «Красных бригад». И вновь русские. Почему бы не использовать любых чурок, благо их в Москве пруд пруди. Но нет! Привлекли россиян. Почему? Да потому, что, если не проходит вариант с чеченами, можно свалить все на красно-коричневых. Элементарно, как бутерброд.
– Тогда зачем им армянин?
– Элементарно. Во-первых, он классный специалист. А во-вторых, можно дать понять Баку, что без Еревана тут не обошлось.
– Словом, подстраховались со всех сторон.
– Вот именно!
– Ну хорошо. Допустим, ты прав. А нам-то как быть? Что докладывать «наверх». Про никому не ведомый «Скорпион»? Ведь каждый день звонят, требуют результатов… И из Думы этой…
Крупноносый допил свой стакан и тут же налил новую порцию нарзана.
– Много ты пьешь, – укоризненно заметил осанистый, – о сердце своем вообще не думаешь. В такую жару…
– Конечно, они действуют не только с помощью пластита, – не отреагировав на замечание, продолжал крупноносый, – у них мощное лобби, вот и стараются. Чечня многим выгодна, сколько туда денег вбухано. Для кого война, а для кого и… Я вот что думаю: раз им хочется чеченов, так пускай будут чечены.
– А ты заметил, что со всей этой канителью завязаны средства массовой информации? Даже вчера. Откуда ни возьмись явилось телевидение.
– Я же говорю – лобби. Ну и хрен с ними!
– А мальчишка? С ним-то как быть? Ведь всплывет!
– Дезертир Константин Самсонов? Да он – лучшее подтверждение чеченского следа. Воевал там, был завербован…
– А если начнет говорить правду?
– Не начнет! Дезертир он и есть дезертир. Изменник Родины. – Крупноносый резко согнул указательный палец правой руки.
– Понял! Убрать его нужно. При попытке к бегству…
– Точно!
– А с армяшкой как быть?
– Вот этого нужно беречь. Так, на всякий случай. Как его самочувствие? Критическое? Замечательно. Выживет – его счастье, не выживет – так уж распорядился его армянский бог. Во всяком случае, в ближайший месяц из него ничего толком не вытянешь. Да и вообще, я сомневаюсь, что подобная личность будет болтать лишнее.
– Выглядит все вполне логично. Вот только…
– Что?
– А если они действительно рванут?
– Не думаю. Зачем им это? И так эффект достаточно сильный. Народ взбудоражен дикими слухами, газетами и телевидением, все только и говорят о чеченских террористах. Причем ведь, ты понимаешь, если бы они действительно желали устроить грандиозный фейерверк, вряд ли им удалось помешать. Все происходящее – просто хорошо срежиссированный спектакль.
– И все равно нужен козел отпущения. Кто-то должен понести наказание. Хотя бы для того, чтобы общественность успокоилась.
– Золотые слова. Такой человек есть. И ты его знаешь.
Осанистый руководитель спецслужбы недоуменно посмотрел на своего крупноносого коллегу, но тот только загадочно улыбался.
– Ладно, – усмехнулся осанистый, – допивай свой нарзан и выкладывай…
– Успеется, дорогой товарищ, успеется…
Мерно капает вода в облупленную раковину, отсчитывая минуты. Время, которое в последние дни неслось, точно скоростной локомотив, замерло. Зато есть возможность обдумать все происшедшее.
Костя лежал на узкой откидной койке в одиночной камере Лефортовского изолятора. Камера крохотная, словно пенал, зато благоустроенная, есть кран с холодной водой и унитаз. Что ж, жить можно.
Костя вздохнул, перевалился на другой бок. По логике, с ним должны разобраться. Как угодно: отправить в дисбат, посадить в тюрьму, отпустить на все четыре стороны… Разобраться, а не держать здесь в неведении. Хотя прошло слишком мало времени. Он выполнил все указания Егора, вел себя по разработанному им плану. А дальше?
Дверь камеры отворилась.
– На выход, – услышал Костя жестяной голос вертухая.
Гулкие коридоры, видевшие столько разных людей и людишек, озвучивали Костину поступь. «Дом потерянных шагов», – всплыло откуда-то в памяти.
В небольшой комнатушке, выкрашенной в цвет тухлого мяса, его уже ждали. Костя узнал человека, который командовал захватом террористов.
– Ну, здорово! – поднялся тот и, как старому знакомому, протянул Косте руку. С чего бы вдруг?
Костя вяло пожал твердую ладонь. «Как у Егора», – мелькнуло в голове.
– Топай за мной, – приказал человек. Костя молча кивнул, не стал спрашивать, куда и зачем. Скажут.
На проходной человек протянул контролеру какую-то бумагу и вывел Костю за пределы тюрьмы.
Вечерело, мимо неслись вереницы машин, пахло бензиновой гарью, нагретым асфальтом и малиной. Последнее объяснялось тем, что сопровождающий перекатывал от щеки к щеке катышек жвачки.
– Тебя вроде Костей кличут?
– Как будто.
– Неужели забыл свое имя?
Костя промолчал.
– А ты ершистый паренек. Что воды в рот набрал?
– А вас как зовут? – поинтересовался парень.
– Иваном Ивановичем, устраивает?
– И куда же мы теперь, Иван Иванович?
– Необходимо провести один следственный эксперимент. Садись в «Волгу».
Костя плюхнулся на заднее сиденье, а так называемый Иван Иванович сел вперед, рядом с водителем, тоже оказавшимся знакомым. Тот самый парень, к которому Костя был прикован наручниками. Машина тронулась с места и влилась в транспортный поток.
