Скрывшись от этого кошмара в еще не охваченном безумием дворе своего дома, я вбежал в подъезд и поднялся на пятый этаж. Дверь открыл дед. Его лицо превратилось в равнодушную маску.
– Петр, вытри ноги и сними обувь, – приказал он, никак не прореагировав на мое долгое отсутствие.
– Дедушка! Деда!
– Не забудь вынести мусор! – Даже не обернувшись, он прошел в комнату и уставился в пустой, подернутый мелкой рябью беспрограммья экран телевизора.
Ужасаться и рыдать было некогда. Прихватив инструменты и несколько бутылок с лаком и растворителем, я выбежал из дома. Дальний угол двора скрывало облако пыли – ребята, как в старые добрые времена, самозабвенно гоняли мяч, не замечая воцарившегося вокруг безумия.
– Артем! Мишка! Макс! Толик! – окликнул я мальчишек. – Вы знаете, что случилось в городе?
Конечно же, они не догадывались о происходящем и только теперь, когда игра прервалась, обратили внимание на доносившиеся с улицы крики, почувствовали в воздухе запах гари.
– Взорвали что – нибудь? – поинтересовался Артем.
– Объяснять некогда. Если хотите все исправить, идите за мной.
Уговаривать никого не пришлось, встревоженные ребята побежали в сторону парка, но, когда я на ходу объяснил, что надо делать, энтузиазма у них поубавилось. Первым остановился не любивший ввязываться в авантюры Максим.
– А у тебя самого мозги в порядке? – с сомнением спросил он.
– Остынь, Макс. Посмотри по сторонам. – Артем Кононов указал на лежавшее неподалеку распростертое тело. – Если люди пачками сыплются из окон – это явно не к добру. Будем надеяться, Петька знает, что делает.
Вскоре мы уже подбегали к крепостной стене. Возле нее металась бледная, напуганная до полусмерти Акулиничева:
– Петя! Зачем ты оставил меня одну! Все сошли с ума. Здесь такое, такое было…
– Спокойно, Светка. Оставь переживания до лучших времен. Хворост собрала?
– Да. – Утерев слезы, она указала на большую груду сухих веток, картона и разломанных ящиков из – под фруктов.
Артем первым взялся за дело и, вооружившись ломом, начал долбить древнюю стену. Во все стороны полетели бурые осколки кирпича, а каждый удар отзывался гулким эхом.
– Покушение на памятник истории, совершенное с особым цинизмом, – пробормотал Максим и присоединился к своему приятелю.
Мы сменяли друг друга, с остервенением круша старые, оказавшиеся очень прочными кирпичи. Редкие посетители парка не реагировали на «циничное покушение», поглощенные собственным безумием.
– Есть! – внезапно завопил Толик, когда острие ломика вошло в глубь стены. – Есть!
Мы начали быстро расширять отверстие.
– Ой!
Акулиничева закрыла лицо руками и поспешно отвернулась. Свет солнца впервые за несколько веков упал на широкий оскал мумии.
– Черт! – выругался Толик. – Толкачев, на фиг ты это затеял?
Стараясь не смотреть на страшный скелет, пустые глазницы которого, казалось, следили за каждым моим движением, я вылил на него горючее содержимое бутылок и чиркнул спичкой. Взметнувшийся на несколько метров столб пламени заставил нас отскочить от ниши.
– Ребята, подбрасывайте хворост! – крикнула стоявшая поодаль Светка. – Он должен сгореть дотла!
Потом мы отошли в сторону, наблюдая за полыхавшим у стены костром. Я выполнил все, что должен был сделать, но избавление не наступило – где – то в иной реальности Часовщик продолжал гасить свечи, а здесь появлялись все новые и новые безумцы… Расстроенные и злые ребята разошлись по домам, и у крепостной стены остались только я и Акулиничева.
– Света, мы должны вернуться.
– Зачем?
– Я обещал. Там остались Вика и Незнакомец. Надо вывести их оттуда.
– Зачем? – повторила печальная Светка. – Здесь намного хуже. Мы проиграли, Петька, скоро Часовщик уничтожит весь мир.
И все же Акулиничева согласилась вновь отвести меня к «месту». Не зная иной дороги, мы решили вернуться в подземелье и в точности повторить все наши действия. Спускаясь в подземный ход, я с содроганием представлял скрытые тьмой неподвижные механические тела. Что, если злая воля вновь даст им подобие жизни и холодные стальные пальцы сомкнутся на моем горле? Что, если Арина ждет меня, желая утащить в ад? Мрак пугал, и все же надо было идти вперед…
Вдали забрезжила узкая полоска света. Мы прибавили шаг, торопливо спускаясь по невидимой лестнице. «Место» озаряло бесчисленное множество трепетных огоньков, и с высоты черное пятно погашенных Часовщиком свечей казалось не слишком большим. За время нашего отсутствия на заснеженных холмах не произошло никаких перемен. Часовщик и Незнакомец все так же неподвижно стояли друг против друга, а Барышева возилась со свечами.
– Вы успели, – улыбнулся Незнакомец в Черном. – Времени осталось совсем немного, но вывести отсюда Викторию вы еще сможете.
– В городе – сумасшедший дом. Люди не ведают, что творят, некоторые даже убивают себя. Это по – настоящему страшно.
– Когда гаснет свеча, чувства приходят в смятение, душу захлестывает ужас, а потом человек погружается в безразличие.
– Петя, смотри, она зажигает свечи! – прервала нас Акулиничева. – Вика не гасит, а зажигает огни!
– Да. Советую вам присоединиться к ней, – невозмутимо заметил Незнакомец. – Теперь, когда тело Часовщика предано огню, он утратил большую часть своей магической силы.
– Никому не удастся помешать мне, – вступил в разговор юноша, чье лицо напоминало прекрасную маску, а голос не выражал никаких чувств. – У нас впереди целая вечность. «Место» дарует бессмертие.
– Только тому, кто останется здесь. – Незнакомец шагнул навстречу Часовщику, и тот отступил назад, сохраняя прежнюю дистанцию. – Ты больше не волшебник. Отныне мы равны. Мы всего лишь два одиноких призрака, так и не нашедших забвения.
– Никогда между нами не будет равенства. Посмотри на себя, Незнакомец. Всю жизнь тебя терзали нелепые страсти – любовь, жажда творчества, честолюбие, отчаяние. Чувства, не разум, руководили тобой, и из – за них ты умер молодым.
– Да, с недавних пор Часовщик стал воплощением бесчувственного интеллекта, – усмехнулся Незнакомец, – и этот совершенный разум подсказывает ему, чем закончится наша встреча. Не так ли, Мастер?
Признаюсь, я вполуха слушал рассуждения призраков, торопливо зажигая потухшие свечи. Рядом усердно трудились Барышева и Акулиничева, стремясь наверстать упущенное и вновь затеплить огоньки безвременно угасших чувств. Однако как мы ни торопились, до конца работы было еще далеко…
– У каждого из нас есть то, чего не хватает другому, – звучал голос Незнакомца. – Дай руку, Мастер…
– Не приближайся ко мне, беспокойный призрак. Когда некому будет жалеть о тебе, ты обретешь забвение, – отвечал Часовщик.
